Вспышка сверхновой
Шрифт:
– Исполняйте!
– Понял. – синтетик зажмурил глаза и нажал на кнопку пуска во второй раз.
Ракета угодила прямо по палубе, разрывая на куски и поджигая ярким пламенем тех, кто выбегал из дымящегося трюма. Драга буквально раскололась на две части и медленно пошла ко дну, поднимая в воздух облака жженого дыма.
– Третий, доложите обстановку!
– Драга… Уничтожена. – голос синтетика дрогнул.
– Что случилось? Третий, с вами всё в порядке?
– Да. – сухо ответил он. Увы, синтетики были очень ограничены в чувствах, и понимали далеко не всё.
Пока Третий висел в раздумьях от содеянного, из-под вышки вылетел снегоход. Синтетик тут же пришел в чувства:
– База! Один уцелел!
– Уничтожить его! НЕМЕДЛЕННО!!!
– Принял. – Третий понял, что отступать некуда. Он впервые поднял руку на своих создателей, и обратной дороги уже нет.
Резко развернув вертолет, синтетик взял цель и открыл огонь из пулеметов.
– Почему вы не двигайтесь, Третий?!
– Во время движения сложнее взять цель.
– В погоню! Быстро!!!
– Прин… – не успел Третий ответить, как все лампочки-индикаторы моргнули, а затем мгновенно выключились.
Вертолет качнуло. Двигатель тут же начал сбавлять обороты, и машина полетела вниз.
– Третий! Вы пропад… Тре… Вы… Кшшш… - рация пискнула последний раз и заглохла.
Вертолет с хрустом врезался в снег. В глазах у Третьего на мгновение померкло. Он медленно привстал и открыл покореженную дверь.
– Защита от ЭМИ-удара выключена. Перезагрузка через три… Два… Один…
Тело синтетика безжизненно обрушилось в снег.
+++
Магическая практика начинала радовать меня всё больше и больше! Наконец-то я научился при помощи «печати-слова» открывать свои потаенные способности и управлять магией сейшина. Кстати, я ждал Рождество, ведь именно тогда мы начнем изучать применение цепи. А то энергия есть, а я только начал изучать некоторые боевые техники.
Сегодня была очередная пара у Ято. Мы с Марией вновь были в паре и перекидывали друг-другу водяной шар, замораживая и размораживая его на лету.
Если честно, то мне было немного стыдно перед ней, ведь я, словно последний Казанова, обнажив грудь, активно зазывал её на свидание, а сам, в итоге, ушел в закат вместе с Княжной. Хотя… Казалось, что Графиня вообще не обращает на эту «мелочь» внимания! Она продолжала улыбаться мне и мило разговаривать. В любом случае, намеки на то, что ей очень хочется узнать название спектакля, на который мы пойдем, заставляли меня малость подсуетиться.
– Ичиро-кун, а сколько постановок ты оценил? – поинтересовалась Мария, аккуратно подкидывая шар в мою сторону.
– Ну… - я решил вспомнить всё то, что было в прошлой жизни: - Штук двадцать, как минимум!
– Ого! – девушка улыбнулась ещё шире: - Если честно, то я в театре была от силы раз десять. Знаешь… В малолетнем возрасте особенно не сходишь. А потом меня поглотила учеба.
– Аристократы должны быть весьма образованы.
– Ага. Я хотела пойти в школу. – Мария сделалась очень серьезной: - Думала, что наконец-то смогу открыться людям, но… Увы и ах! Отец сказал, что мне нужна индивидуальность. Мол, в школах развивается чувство стадности, а любые проявления себя, как личности, могут быть восприняты, как хвастовство или же латентное доминирование и возвышение себя над другими. Отец всегда говорил, что дети очень жестокие существа.
– Он был очень близок к правде.
– Ичиро-кун. А ты учился в школе?
– Я учился в специализированном заведении для таких же оборванцев. – пожав плечами, ответил я.
– Что-то ты не особенно похож на оборванца. – Мария внимательно взглянула на меня: - Почему ты такого низкого о себе мнения? То, что ты попал в Когане но Хоши уже говорит о многом.
– Возможно. Я сужу о себе в реалиях этого мира. У меня нет титула, а следовательно – я оборванец. Безродный, который всего-лишь пытается залезть на гору.
– Бредни это всё! – Мария, видимо, решила доказать себе обратное, ибо идти на свидание с босоногим не так уж и здорово: - Любишь ты прибедняться, Ичиро-кун! Отец всегда мне говорил, что аристократы…
На этом моменте она резко замолчала. Замороженный шарик пролетел мимо нее и с треском разлетелся на маленькие кусочки.
– Что аристократы? – я вопросительно взглянул на неё.
– В общем… - игнорируя злобный взгляд Брема, что стоял рядом, Мария подошла ко мне в плотную и тихо прошептала: - Что на деле, аристократы те еще варвары и ублюдки!
– Да ладно? – я был дико удивлен: - С чего бы это?
– Использовать сына или дочь, как разменную монету, когда это выгодно Кланам… Решать судьбу своего ребенка и не давать ему право выбора, которое он заслужил, будучи появившись на свет в двадцать первом веке… Разве же это не варварство? Преступление перед собственным наследием!
– Мария… - я улыбнулся и погладил её по плечу: - Современный мир жесток! Тут даже слова лишнего порой нельзя сказать. А ты говоришь о том, что дети – разменная монета родителей.
– МОТИДЗУКИ-САН!!!! – воскликнул Ято, и хрустнув накрахмаленным воротником фиолетового пиджака, подлетел к нам: - Если вы ещё раз во время магической практики будете соблазнять Графиню, я вам покажу как работает «эффект Филадельфийского перемещения»!
– Простите, Ято-сама. – я поклонился.
– Не отвлекаемся! До конца пары осталось всего-ничего! Поднажмем! – Ято хлопнул в ладоши и направился дальше.
«Эффектом Филадельфийского перемещения» называли внедрение человеческих конечностей в стены и конструкции. Да, звучит так себе, и на деле подобное никто не проводил, но легенда живет и по сей день.