Встреча на далеком меридиане
Шрифт:
Наконец синяя "Победа", отделившись от общего потока, подкатила к тротуару, и сидевший за рулем Гончаров в тенниске с расстегнутым воротом приветственно помахал Нику рукой. Ник сел, машина снова нырнула в общий поток и, обогнув угол, оказалась на залитой ярким светом площади Свердлова, где всюду пестрели цветы - на клумбах сквера у Большого театра и в пышных букетах перед шеренгой продавщиц на противоположной стороне площади. Первые несколько минут они ехали молча.
Гончаров вел машину очень уверенно, но совершенно не обращал внимания на окружающее. Водители соседних машин бросали на него яростные взгляды, а какой-то
– Теперь я расскажу вам о наших планах на будущее, - сказал он как ни в чем ни бывало, не замечая ни сердитых лиц кругом, ни холодного молчания Ника.
– Конференция кончится в пятницу. Тогда, собственно говоря, по-настоящему и начнется ваш визит. В пятницу вечером Академия устраивает большой прием и банкет. Все будет сугубо официально.
– Он резко повернул руль и проскочил в нескольких сантиметрах от грузовика. Побелевший водитель крепко выругался, и Гончаров бросил на него взгляд, полный ледяного терпения, словно человек, уговаривающий сумасшедшего.
– Но в субботу вечером я думаю пригласить к себе кое-кого из моих друзей и буду очень рад, если и вы придете. Мы соберемся совсем по-домашнему, и мне кажется, вам будет интересно познакомиться с моими друзьями: среди них есть не только ученые, но и писатели, и актеры. А в понедельник мы начнем по-настоящему работать в институте над нашими данными.
– Крепко сжав руль, он обогнал автобус справа - Я думаю, мы с вами меньше чем за две недели не управимся, а если вы захотите посмотреть и другие институты, вам придется задержаться в Москве еще на неделю. Возможно, вы решите съездить в Дубну посмотреть циклотроны. А потом, если вас это еще не перестанет интересовать, мы слетаем на юг, на нашу станцию, и пробудем там столько времени, сколько вам потребуется, чтобы ознакомиться с работой прибора на месте. Мне было очень жаль, что вы уже демонтировали свою установку в пустыне. Мне очень хотелось ее осмотреть, самому увидеть, как она действует...
– Это там, на юге, вы провели второй эксперимент, который упоминался в "Правде"?
– негромко спросил Ник.
Гончаров резко затормозил перед красным сигналом светофора, и регулировщик вперил в него изумленный взгляд: машина Гончарова остановилась как раз поперек пешеходной дорожки.
– Да, - сказал Гончаров, глядя прямо перед собой и не замечая, с какой злостью смотрят на него люди, обходящие машину спереди и сзади.
– Этот прибор вы тоже увидите. Знаете, я испытываю эстетическое наслаждение, занимаясь исследованием космических лучей на открытом воздухе - в пустыне или в горах...
Раздался сердитый свисток милиционера.
– Это вам, - сказал Ник спокойно.
– Мне? Почему?
– Посмотрите, где вы остановились! Либо проезжайте дальше, либо дайте задний ход.
– И правда, - сказал Гончаров, удивленно оглядываясь по сторонам.
– Ну, теперь уже ничего не поделаешь. Сейчас дадут зеленый свет.
Раздался новый свисток, еще более сердитый.
– Берегитесь!
– сказал Ник. Его бесило, что Гончаров так невозмутимо уклоняется от разговора о втором эксперименте даже после прямого упоминания о нем. Однако он твердо решил быть таким же непроницаемым и уклончивым, как его собеседник.
– Через десять секунд этот фараон подойдет к нам...
– Фараон?
– переспросил Гончаров, оглядываясь.
– Если уж
– Ну, пусть мильтон или мент, - сказал Ник, - а вы все равно угодите в тюрьму. Дайте задний ход.
Гончаров невольно рассмеялся.
– Критика критикой, но у вас есть пословица: "Не чайнику перед котлом хвалиться". Видите ли, дорогой мистер Чайник, мне как-то довелось ехать с вами...
– Ну и?..
– У меня все время душа в пятки уходила. Скорость сто километров в час, а машина вензеля выписывает...
– Зажегся зеленый сигнал, и машина Гончарова прыгнула вперед, как заяц.
– О чем я говорил? Ах да... Нам нужно добраться до станции прежде, чем начнутся снегопады. Иначе это может оказаться не слишком простым делом. На этой горе метели иногда начинаются уже в сентябре, хотя в долинах еще стоит летняя погода...
– Самосвал...
– пробормотал Ник, изо всех сил нажимая на воображаемые педали.
– Конечно, если начнутся снегопады, - продолжал Гончаров, на скорости в шестьдесят пять километров пуская машину накатом, чтобы сэкономить бензин, - можно будет взять наш трактор-вездеход. Раньше нам приходилось перевозить оборудование самим на лыжах. Как-то раз мы подняли туда несколько тонн оборудования. Но теперь мы...
– Он опять включил третью скорость, чтобы обогнать еще одну машину, - мы строим дорогу. Я уже говорил в Академии о продлении вашей визы и думаю, что все будет в порядке.
– Так, значит, точно это пока неизвестно?
– Пока нет. Но если визу продлят, сможете вы задержаться в СССР на такой срок? Вы уладили свои дела?
– Но я же писал вам, что рассчитываю пробыть здесь довольно долго.
– Я знаю. Но когда вы приехали, вам по-видимому, надо было уладить еще какие-то дела. Какие-то дополнительные дела. Так, значит, они улажены?
– Я не понимаю, о чем вы говорите, - сказал Ник.
– Я с самого начала ехал сюда с тем, чтобы сделать доклад, а потом совместно с вами попытаться установить причину несоответствия наших результатов. Никаких дополнительных дел у меня не было.
– Понятно, - отозвался Гончаров.
– Следовательно, вопрос только в продлении визы. Но это решаю не я.
– А если ее не продлят? Мне придется уехать в конце недели?
– Нет никаких оснований предполагать, что ее не продлят, - пожал плечами Гончаров.
– Как я уже говорил, - продолжал Ник, - дополнительных дел у меня не было, но мне кажется, что у нас появились какие-то дополнительные несоответствия.
Гончаров сперва ничего не ответил, потому что разворачивал машину перед входом в институт, затем, открыв свою дверцу, он сказал:
– Да, я как раз собирался поговорить с вами об этом. Я не стал посылать вам сообщение о наших новых данных, зная, что вы уже уехали и письмо едва ли вас догонит.
– Ах, вот как, - сказал Ник огорченно: его расстроило, что Гончаров сослался на столь малоубедительный предлог.
– А когда вы приехали и я хотел рассказать вам, оказалось, что это невозможно, - продолжал Гончаров.
Ник удивленно посмотрел на него, и Гончаров слегка развел руками.
– И только из-за вас, - закончил он со сдержанным гневом, хотя тон его оставался любезным.
– Пойдемте.