Встреча с хичи. Анналы хичи
Шрифт:
– К дьяволу это! – выпалил Хеймат. – Мы выберем планету сами! И не забудьте о деньгах!
– Я вам дам деньги, – вежливо сказал я. – Миллион на каждого. Сможете купить себе для компании программы. Подумайте об этом, парни. Вы ведь понимаете: мы не можем больше позволить вам бомбить города. – Я увидел, как сузились глаза Хеймата: он услышал звуки в соседней комнате – и поэтому быстро добавил: – Выбора у вас нет. В противном случае вы умрете. Посмотрите, что мы для вас приготовили. – И я показал на экране орбитальное оружие, стреляющее нацеленными частицами.
Они посмотрели. Им потребовалась одна-две секунды (но это больше тысячи миллисекунд!), чтобы зарегистрировать увиденное на экране, но к тому времени было уже поздно. Потому что Альберт обнаружил для меня кое-что в доме. Домашняя машина, которую он обнаружил и которую я подчинил себе, показалась в дверях, подняв очистительные шланги. Конечно, такая рабочая машина не оружие. Она предназначена для домашних работ, может чистить, чинить, выскабливать, прибираться, может даже мыть окна и выносить мусор, но не убивать. Однако у нее есть сопла, которые направляют моющие средства в трещины, и насосы, создающие давление в этих струях. А когда давление достигает максимума и очистительные резаки появляются на краях сопел – именно это я приказал сделать, – машина применяет эти резаки с большой силой и точностью.
Я не убил стариков, по крайней мере не навсегда. Но прежде чем они успели оглянуться, у Хеймата был нож в горле, а у Бейсингстоука – в сердце, и для детей они больше не представляли угрозы. Теперь это проблемы техников, которым предстоит перекачать их сознание в файл мертвецов.
– Я думаю, – сказал я Альберту, глядя, как второй нож погружается в грудь Бейсингстоука, – не следовало ли этого сделать сразу. В виде записанных машиной они доставили бы гораздо меньше хлопот.
– Конечно, – улыбнулся Альберт. – Вы ведь не доставляете. Но пожалуйста, позаботьтесь о детях.
– Дети! – воскликнул Кассата. – Там у вас Враг. Им нужно заняться в первую очередь!
– Но в данном случае, – вежливо заметил Альберт, – это одно и то же, видите ли.
Мне не нужно было напоминать об этом. Я и так был испуган.
Домашняя машина не предназначена ни для борьбы с преступниками, ни для освобождения заложников. Тем не менее у нее есть резцы и ножи, она просто пережевала веревки. Первой она освободила Онико, потом Снизи и Гарольда, а я разговаривал с ними, пока она это делала.
Я успокаивающе сказал:
– Все в порядке, дети. Только еще одна важная вещь. Я хочу, чтобы вы двое сняли свои капсулы, без всяких споров и обсуждений, потому что это очень важно. Сделайте это немедленно.
Они были хорошими детьми. После всего пережитого ничто не далось бы им легко, особенно Онико, измученной и испуганной. Но еще труднее, я думаю, для Снизи, потому что хичи с трехлетнего возраста почти никогда не расстается с капсулой. Тем не менее они послушались, и послушались без споров и обсуждений. Но – как много миллисекунд им для этого понадобилось, а я тем временем напряженно ожидал следующего шага. Именно его я боялся!
Но выбора не было.
Я сказал:
– Теперь я хочу, чтобы вы подошли к экрану и включили капсулы в приемник информации.
Это нелегко: капсулы для этого не предназначены, но мы с Альбертом уже подобрали способы и средства. Так что Снизи сообразил, как пристроить адаптер, а Гарольд пробормотал, что есть детали в ящиках с хламом в доме, и с помощью машины они все-таки подключили капсулы, тщательно обходя два страшных тела на полу.
И вот все эти миллисекунды я наблюдал, как они делают то, что даст мне возможность совершить поступок, которого я ужасно боялся и хотел больше всего в мире.
Стать лицом к лицу – пусть метафорически, потому что у меня лица нет и, я думаю, у Врага его никогда не было, – с существом, которое нарушило спокойствие и так не очень спокойной вселенной.
Но вот Онико тоже присоединила терминал своей капсулы…
Не могу вам сказать, на что похож Враг. Как описать в терминах физических свойств то, что этих свойств не имеет?
Не могу вам сказать, как велики размеры Врага, какого он цвета или формы: у него ничего подобного нет. Если отдельные существа чем-то отличаются друг от друга, я этого не заметил. Я даже не был уверен, что существ двое. Больше, чем одно, это да. Вероятно, меньше, чем много. Я предполагаю, что их было двое, потому что в то время (очень большое время по стандартам моим и их), пока Онико подключала свою капсулу вслед за Снизи, мне казалось, что только одно существо находится в гигабитном пространстве вместе со мною, а потом стало казаться, что не одно.
Я пытался говорить с ними.
Это было нелегко. Я не знал, с чего начать.
Вначале задал вопрос:
– Кто вы?
Конечно, я не так сказал, потому что не выражал мысль в словах. Больше похоже на обширное беззвучное «Хм-м-м-м?».
Ответа не было.
Я попытался снова, на этот раз в картинках. Припомнил изображение кугельблитца, десяток пятен цвета дерьма, которые непрерывно толкутся в межгалактическом пространстве.
Никакой реакции.
Я изобразил Колесо и поместил в одну рамку с кугельблитцем. Потом стер изображение и показал Снизи и Онико с их капсулами.
Потом попробовал еще одно «Хм-м-м-м?».
Никакого ответа. Ничего. Просто сознание того, что кто-то разделяет со мной гигабитное пространство.
Нет! Ответ пришел! Потому что я показывал капсулы непрозрачными тусклыми металлическими предметами с заостренными вершинами; и вот на моей картине они засветились. Они излучали.
Хотя мое внимание полностью привлекал двойник, все же другой я находился в полусекунде от него на «Истинной любви» вместе с Эсси, Альбертом и генералом Кассатой. Я чувствовал, что они волнуются, слышал их вопросы и комментарии; но «реальный» я всегда несколько отставал от двойника, и к тому времени, когда Альберт воскликнул:
– Они говорят, что они в капсулах, – они уже сказали мне это.
Это действительно было нечто вроде ответа. Коммуникация началась.
Я старался создать изображение. Попытался показать всю вселенную – снаружи; с места, которое никогда не существовало, потому что никакого «снаружи» не может быть по определению. И получился у меня только огромный, сверкающий, лишенный каких-то деталей шар; я не мог сказать, означает ли он что-нибудь для Врага, но это самое большое приближение к тому, что показал мне Альберт в глубинах времени. И потом, как тогда Альберт, я стал приближаться. Шар увеличился, растянулся и показал часть вселенной, несколько тысяч галактик, эллиптических и спиральных, старые пары сталкиваются, а одиночки вытягивают рукава из газа и звезд.