Встреча с любовью
Шрифт:
— Двести двадцать фунтов без одежды, — сказал Райли.
— А во мне лишь сто тридцать четыре, — ответила Морган.
Воображение услужливо нарисовало ей красочную картину обнаженного Райли. В чем дело? Сексуальные мужчины никогда не производили на нее никакого впечатления. И уж сейчас точно не самое подходящее время размышлять о сексе.
— Я приложу все силы, чтобы оставаться в вертикальном положении, Морган Кассиди, — сказал Райли, и в его голосе впервые прозвучала теплая веселая нотка.
— Уж постарайтесь, Райли Ханрахан.
Отнеся свой рюкзак в глубь расселины,
— Пошли. Десять минут идем, десять отдыхаем. И не пытайтесь строить из себя героя.
— Я еще никогда не был так далек от геройства, как сейчас. Позвольте мне идти слева, тогда я смогу пользоваться вами в качестве костыля.
Так… использовать женщину как костыль. Ничего себе… Впрочем, оно и к лучшему.
Им потребовалось часа два, чтобы добраться до лагеря, — два часа, которые останутся у нее в памяти как одно из самых изнурительных испытаний в жизни. Райли в основном молчал. Ему и не нужно было говорить. Девушке было прекрасно видно, чего стоило ему каждое движение, как силы оставляли его, несмотря на упрямую решимость не сдаваться. Говорят, что лучший способ близко узнать мужчину — лечь с ним в постель. Дюйм за дюймом, мучительно медленно продвигаясь вперед, изнывая под тяжестью тела Райли, Морган открыла другой способ. Достаточно протащить на себе раненого мужчину по скалам.
Кстати, прошла ли пуля навылет? Ей не хотелось и думать об этом. Первым делом необходимо добраться до лагеря. Сначала одно, а потом уж другое.
Наконец они поднялись на ровное плато, и Морган облегченно вздохнула, почувствовав, как Райли выпрямился, хоть немного уменьшив нагрузку на ее ноющие мышцы.
— О Боже, я со стыда сгораю, — хрипло произнес он, отирая пот со лба. — Мы ведь совсем незнакомы, а я постоянно на вас валюсь, словно уже третий день в запое.
— Радуйтесь, что рост мне это позволяет.
— Мне нравятся высокие женщины, — улыбнулся Райли, пошатываясь.
Морган внезапно захлестнула волна необъяснимой ярости.
— А я терпеть не могу высоких мужчин. Не хотите отдохнуть?
— Нет. Если я сейчас сяду, то уж больше не встану. Морган, а что ты имеешь против высоких мужчин?
— Райли, — вне себя воскликнула она, — давай-ка завтра утром обсудим наши вкусы в том, что касается противоположного пола. Но только не сейчас. Сейчас нам предстоит худшее — еще один каньон. Я очень хорошо укрыла свой лагерь от посторонних взоров. Так что давай не будем отвлекаться на болтовню, договорились?
— Худшее? — переспросил Райли. — А я полагал, хуже уже некуда. Дай мне выпить. Чистого виски.
— А вот это сейчас было бы крайне неразумно.
— Слушай, ты часом не учительница? — неожиданно спросил Райли. — Глядя на тебя, я почему-то вспоминаю старушку мисс Картрайт; она умудрялась сквозь тетрадь с задачками по математике углядеть спрятанные под ней комиксы. Глаза у нее были словно буравчики, а язык — ну прямо пила.
— О! — вскипела Морган. — Ты просто невозможен! Пошли!
— Не забывай про чувство юмора, милочка, — с издевкой сказал Райли.
— Я тебе не милочка, — ответила она, отчетливо выговаривая каждое слово.
— Злюка! — весело заключил он.
Ну почему он постоянно выводит ее из равновесия, причем дело совсем не в том, что рука его опирается на ее плечо?
— Ты идешь или нет? — Морган постаралась произнести это как можно спокойнее.
— Пожалуй, иду. Кажется, я уже имел случай заметить, что выбора у меня нет.
Всю дорогу через последний каньон Райли молчал. Но Морган слышала его неровное хриплое дыхание, сдавленный стон, непроизвольно вырывавшийся всякий раз, когда он задевал правой ногой о камень. Его рубашка насквозь промокла от пота, и девушка чувствовала терпкий мужской запах. Райли словно проник внутрь нее, и от этого Морган становилось все более неуютно.
Надо держать себя в руках. Скоро они будут на месте.
Минут через десять они снова спустились к пересохшему руслу.
— Осталось ярдов сто, — сказала Морган.
Буркнув что-то нечленораздельное, Райли заковылял по щебню, опираясь на плечо девушки. Наконец они подошли к краю обрыва.
— Вот моя палатка, — дрогнувшим голосом произнесла Морган.
Последние минуты Райли едва держался на ногах, буквально валясь на нее. Плечи и руки Морган ныли, ноги подгибались.
— Ты хочешь сказать, я смогу опуститься на землю и больше не подниматься?
Собрав последние остатки сил, Морган подтащила его к отвесной стене.
— Да, — сказала она, чувствуя, как слезы облегчения щиплют глаза. — Постой здесь, я расстегну молнию палатки.
— Я буду спать на улице, — с неожиданной для его состояния твердостью заявил Райли.
— Со скорпионами и гремучими змеями? Об этом не может быть и речи. Давай-ка садиться.
Райли не стал спорить, настолько он был измучен. Морган постаралась очень бережно опустить его на землю, но все ее мышцы дрожали от напряжения. Райли охнул, неловко упав на спальный мешок. Забравшись следом за ним в палатку, девушка застегнула молнию и включила фонарик. Только теперь она смогла впервые хорошенько разглядеть раненого.
Волосы цвета вытертых кожаных лямок ее рюкзака, глаза бездонной голубизны неба над пустыней. Нос с горбинкой, рассеченный подбородок, выступающие скулы — этот мужчина не знает компромиссов.
Отвинтив пробку, Морган от души приложилась к фляжке и передала ее Райли. Тот, сделав большой глоток, отложил фляжку и приподнялся на локте.
— Дошли!
— Здесь мы в безопасности. Сверху палатку не видно. Я уже четвертый год разбиваю лагерь именно здесь и уверена в этом. — К своему ужасу, она обнаружила, что ее голос дрожит.
Усевшись, Райли обеими руками стиснул ее ладонь.
— Спасибо, Морган, — сдавленным голосом произнес он, — без тебя мне была бы крышка.
Морган вздрогнула. Луч фонарика высветил глубокие складки вокруг ее рта, бледные тени под глазами, похожие на синяки. Спутанные рыжеватые волосы светились словно нимб. Райли открыл было рот, собираясь что-то сказать, но тотчас закрыл его.
Морган едва ли заметила это. Странно, мелькнула у нее смутная мысль, ведь она целых два часа буквально тащила Райли на себе, а теперь ей хочется плакать, ощущая тепло его мозолистой руки.