Встреча с тобой: Странная?

Понуровская Лина

Наспех поев блинов, запивая чаем, я встретил бабушку. Забирая пакет из её рук, мои ноги вросли пол.

– Привет.

Кого не ожидал увидеть так это подругу. Неловко стало. Руки в непонятном состоянии, перебинтованы, как у бойца, и наверняка взгляд выдавал все ответы. Я не хотел смотреть Юлианне в глаза, чтобы не смогла выведать мысли и то, что предстоит рассказать ей. Лицом я ничего не выражал – это чувствовалось по застывшим бровям, лбу и щекам. Эмоций никаких. Бабуля, конечно же, была в курсе, почему у меня повязки, отчего такой вид, а Юля ведь не знала.

– Привет, детишко, как учёба?

– Нормально. Уроков было мало, – непринужденно

ответила мне, поглядывая на повязки.

Я выдавил из себя самую дружелюбную улыбку, пусть у меня начала зудеть бровь, ничуть не жалел о боли. Помог подруге снять куртку. Даже здесь нарисована Пантера! Хех!

– К соседке значит пошла, – догадался я.

– Всё-то тебе скажи, Марина просила не говорить о том, что Юлька хочет тебя навестить, – улыбнулась бабушка, оглядывая стол и холодильник с печкой. – Ты поел? – сомнительно обратилась ко мне.

– Да, блинов. Спасибо.

Я вообще не хотел, чтобы Юля видела меня таким… подавленным. Боялся на себя в зеркало смотреть и всё же она пришла. Навестить. Меня. Не то, что родная мать. Та наверно к подругам ускакала и забыла обо мне. К бабушке наверно так, забежала на раз и всё. Ай!

– Поранился? – обеспокоенно спросила она, точно медсестра, беря руки. – Мда, замотал так себе. Развяжется.

Удивляясь, как у двенадцатилетней девочки столько опыта в плане повязок, я спорить не стал и позволил развязать. Наверняка своя болезнь сказалась, что скрывалась за косой русой чёлкой.

Сначала Юлия вымыла руки и аккуратно сняла повязки. В её лице не возникло сочувствия, сожаления или страха, точно всю жизнь этим занималась – это ощущалось сквозь пальцы, с аккуратно квадратными маленькими голубыми ногтями. Столько красоты в них, созданные для творчества, и тут такое… я всякое в жизни видел, слышал, и представить не мог, сколько было у моей подруги повязок. Несмотря на свою хрупкость, взгляд оставался стойким и решительным, об этом говорили её движения, заряжающие меня какой-то энергией и вытесняя всякие смуты из головы! Музыка не помогала, как взгляд фисташковых глаз. Я ощутил на лице тот же жар, что во время ворошений углей в печи! Это ты скорее заряжаешь её. Только в данном случае, я не боялся обжечься.

Подруга уверенно попросила у бабушки аптечку, уводя меня к столу. Я как по наитию двигался, словно мною управляли извне и просили наблюдать. Не было больно от обработки ран. Совсем ничего не чувствовал. Обрадовался, что кому-то позволил трогать свои руки. Вспоминая, как вчера хотели мне помочь, стало стыдно. Бабушка, братья с дядей хотели сделать то же самое, а я отнекивался и резко отвечал: «Не надо. Я сам», а маленькая девочка усмирила меня одним взглядом без уговоров!

– Подрался с кем-то? – предположила она, заматывая новый бинт, заботливо попросив: – Пальчики веером, – и на себе показала, как именно сделать, с улыбкой смотря на меня.

Я послушался. В очередной раз! А потом ухмыльнулся:

– Ага. С батей.

Фисташковые бусины прищурились, разглаживая от серьёзности и сосредоточенности ямочки на щеках.

– Так надоел?

– Чушь всякую нёс.

Если Димону, Серёге и Максиму я смог рассказать, как оно было на самом деле с отцом, то с Юлией всё по-другому. У меня не получалось подобрать слов. Потерялся что ли. Ты наоборот хочешь рассказать ей всё, даже не смотря на юный возраст. Интуиция

была права. Рассеяность моя такая же возникла, когда Юля подошла ко мне и строго поздоровалась, отдавая любимую конфетку «Несквик», за которую дралась в буфете! Вот и как мы с ней дальше общаться будем? Так начни раскрываться. Почему ты молчишь? То, что у тебя есть отчаяние, это не признак слабости.

Я махнул на себя второго рукой и бесчувственно отчеканил:

– Руки на себя наложить хотел. Устал, видишь ли. Если бы не крёстный, я бы вышиб ему мозги, чес слово.

– Ого. Больной что ли? – вытаращив глаза, рассуждала Юлия, моргнув всего раз, совсем как взрослая, мягко попросила: – Сожми. Вот так. Нормально? – и вновь на себе показала.

– Больной это ещё мягко сказано… – пробурчал себе под нос, словно опять хотел занести кулак ему в лицо и мигом успокоился, не сжимая пальцы, помня, что они в других заботливых маленьких ручках. – В самый раз, – уверенно ответил я, повторяя жест и устало продолжил: – Крёстный забрал на время к себе, пока тётя за мной не приедет. Наверно. Хотя, думаю, у бабушки своей останусь.

– За тобой тётя приедет?

У Юлии лицо тотчас стало печальным. Она всеми силами старалась не выдать свою грусть в голосе, не поднимая взор на меня. Сосредоточенно перевязывала мою вторую руку. Казалось, ещё немного и моя подруга совсем расстроится.

По сути, мы с ней знакомый уже давно. Формально. Чуть ли не с детства, а общаться начали как друзья неделю назад. Сам себя спрашивал, почему я с самого начала не остался у бабушки Любы? Так бы мы с Юлей встретились раньше! Я ведь всегда мечтал о младшей сестре! И вот она! Неужто мечта того стоит, жить в семье где тебя вспоминают в период оценок, а потом бросить всё и уехать подальше от всего этого? Если так то, я больше не хочу строить планов. Не будь категоричен. Всё образуется. Эти же самые слова мне говорил крёстный и дядя Костя. Бабушка моя. Тётя. Да и что говорить, я сам себе внушаю одно, а на деле получается вот-это-вот. Помятый, разбитый и ещё получаю шрамы. Вы с ней похожи. Может, ты не о сестре мечтаешь на самом деле?

Я поднял глаза. Фисташковые очи не мигали и внимательно смотрели на меня.

– Ещё бровь разбил… – охнула подруга, опустив плечи после протяжного выдоха. – Ну, здесь моя помощь не понадобиться. Разве что, обработать вокруг раны. Хотя… – и сощурилась. – Она чистая.

Такая внимательная. Добрая. Смелая. Красивая, и далёкая для меня как солнышко… Игорь, ты поплыл!

– Что ты там мне принесла? – отвлекаясь от дум своих, будто запечатывая дверь, спросил я в улыбке.

– А во-от, не скажу, – загадочно сказала мне, отпуская руки. – Готово. Вечером снова перевязка.

– Опять? – наигранно разочаровался я.

– Ты же поросёнком спать не будешь, правильно? Вот и поменяю.

Не переставая глядеть на правую бровь, что так и чесалась, по-деловому сказала:

– Лучше конечно к хирургу сходить. Визуально, гематомы и оттека нет. Думаю, будет шрам, когда снимем швы.

Стало тепло на душе, понимая, что заботиться обо мне и говорит так, словно разделяет трудности со мной. Наверно и швы поможет снять! Честно? Я готов был расцеловать женские ручки, созданные для нежности, ласки, и… воздержался от затеи. Не стоит смущать. Правильно, а то отругает ещё!