Встречи на берегах Ёдогавы
Шрифт:
…Существует старинный японский обычай: когда расцветают деревья, на особенно красивые ветки вишни или сливы подвешивают колокольчики, звенящие от малейшего дуновения ветра. К язычкам колокольчиков прикрепляются полоски бумаги, так называемые тандзаку, на которых начертаны тушью стихи любимых поэтов. И когда с белоснежных ветвей доносится мелодичный перезвон, кто бы ни шел, невольно замедлит шаги, чтобы прочесть стихотворение, а заодно и полюбоваться благоухающей ветвью.
Каждый апрель на зеленеющей ветке ивы можно увидеть «тандзаку» с очень известным стихотворением:
Вы перед глазами у меня, Берега далекой Китаками, ГдеЭти строки принадлежат Такубоку. Он умер в апреле, тринадцатого числа, и ежегодно вся Япония отмечает день памяти поэта. Подобно Пушкину, Роберту Бернсу и другим великим поэтам, он удостоился всеобщей любви.
Исикава Такубоку — народный поэт в подлинном смысле слова. Он вышел из народа и оставался с ним, живя его жизнью, служа его интересам.
8
Стихи Такубоку цитируются в главе в переводах В. Н. Марковой (пятистишия) и А. Е. Глускиной (трехстишия).
Такубоку родился в 1885 г. в бедной крестьянской семье, с детства познал нужду, которая не покинула его, как и великого шотландского барда, даже в зените славы. Рассказывают, что нередко Такубоку приходилось добираться до дому пешком — не на что было купить трамвайный билет.
Друзья! Не брезгуйте так жалким видом нищих! Ведь я в дни голода такой же, как они! —писал поэт.
В поисках лучшей жизни, в поисках смысла самого существования поэт переезжал с места на место — устремлялся то на юг, то на север.
В своей критической статье «Стихи, которые можно есть» Такубоку писал: «Когда мне исполнилось двадцать лет, в жизни моей произошли большие перемены… Следовало бы всем мечтателям — этим жалким трусам, которые боятся действительности, — хоть частично испытать на самих себе пережитое мною с тех пор…»
В надежде на заработок он едет в Токио — напрасно… Вторая поездка — и вновь неудача… С женитьбой нужда становится еще нестерпимее. Как прокормить пять человек на жалованье помощника школьного учителя? Но и этих мизерных денег Такубоку лишился за организацию в школе забастовки протеста. Его уволили.
И все же, несмотря на тысячи бед и невзгод, несмотря на царившую в обществе гнетущую атмосферу тирании и деспотизма, в которой гибли лучшие люди, поэт не сдавался. Он писал и боролся, любил и страдал, жаждал свободы и воспевал ее грядущий приход… Недаром в одном из своих стихотворений он назвал себя «сгустком мятежного духа», недаром во многих стихах он говорит о своей любви к алому цвету как символу мятежной борьбы:
О алый, алый цвет! Как радостен наш мир, Когда горит в нем алый цвет!Враг неподвижности и застоя, Такубоку едко высмеивал тех, кто стремился, как премудрый пескарь, остаться в стороне от событий века, уйти на дно обывательщины, погрязнуть в сугубо личных переживаниях:
«Как мне бездействие противно Застывшего в своих порядках мира!» — Так я сказал, И с этих пор Живет в душе мятежная тоска.Вот почему спокойное, безветренное море ассоциируется в сознании поэта с застоем:
О, как томит меня Это спокойное море! ЯВесь — порыв, весь — устремленность вдаль, вперед, к светлому завтра… Таким был Такубоку.
Любовь к России окрашивает многие произведения Такубоку.
Имя русское Бородин, Не знаю сам почему, Целый день Я твержу безотчетно…А вот другое стихотворение:
Русское имя Соня Я дал дочурке своей, И радостно мне бывает Порой окликнуть ее.В одну из своих поездок, на пути к городу Кусиро, что на Хоккайдо, Такубоку увидел равнину Исикари, и в его воображении возник русский пейзаж. Она напомнила ему повести Тургенева, которыми он зачитывался, его настольную книгу — «Накануне» и любимого героя — революционера Инсарова:
Летел навстречу мокрый снег, И по равнине Исикари Наш поезд мчался сквозь метель. Я в этом северном просторе Роман Тургенева читал.Во время русско-японской войны поэт бросает резкий вызов силам милитаризма и расовым предрассудкам, воспевает врага — неслыханная в Японии дерзость! — «русского героя» в произведении «Памяти адмирала Макарова»:
Утихни, ураган! Прибой, не грохочи, Кидаясь в бешенстве на берег дикий! Вы, демоны, ревущие в ночи, Хотя на миг прервите ваши крики! Друзья и недруги, отбросьте прочь мечи, Не наносите яростных ударов, Замрите со склоненной головой При звуках имени его: Макаров! (Перевод В. Н. Марковой)Смело приветствует Такубоку и первую русскую революцию:
Кто посмеет меня упрекнуть, Если я поеду в Россию, Чтобы вместе с восставшими биться И умереть, Сражаясь?Поэтический сборник Такубоку «Горсть песка», созданный в 1910 г., — своеобразная исповедь поэта, собравшего в одной книжке лирические записи разных лет. Когда читаешь «Горсть песка», сердце переполняется тоской, безотчетной и долго не проходящей, — настолько печален и беспросветен внутренний мир поэта:
Какая грусть в безжизненном песке! Шуршит, шуршит И все течет сквозь пальцы, когда сожмешь в руке…С волнением я читал эти строки, высеченные на камне — еще одном памятнике поэту — перед старинной гостиницей (в которой он жил когда-то) на одной из улочек столицы неподалеку от Токийского университета. Прежнее здание сгорело, а новое бережно хранит память о великом скитальце. И вспомнились мне тогда же еще одни строки поэта:
Вдруг незаметно для меня С крупинками песка слеза смешалась… Какой тяжелой сделалась слеза!