Встречи на перекрестках
Шрифт:
Думаю, что они показали предел псевдолиберальной практики, затягивавшей страну в пучину перманентного кризиса. Уверен, что, несмотря на возможность зигзагообразного движения, уже никому не удастся загнать нашу экономику в это пагубное для России русло. Верю и в другое: то, что было заложено правительством в его экономический курс, те идеи, которые были провозглашены в области государственного строительства, те действия, которые начали осуществляться против засилья экономической преступности и коррупции, несомненно, будут иметь свое продолжение – пусть не по всем линиям, пусть не во всем последовательно, но в основном несомненно.
Глубоко, сердечно благодарен авторам тысяч писем,
Не сбылись надежды моих недругов, что, как только уйду с поста премьера, обо мне просто все забудут. Вопреки этим прогнозам, которые тоже в немалой степени легли в основу решения о моей отставке, мой рейтинг продолжал расти. Это было полной неожиданностью для «семьи». Согласно имевшейся информации, ряд ее «технических экспертов» после некоторого оцепенения предложили игру на повышение рейтинга, с тем чтобы потом его демонстративно обрушить. Но это уже относилось к тому периоду, когда я возглавил список движения «Отечество – Вся Россия» на выборах в Государственную думу.
Жалею ли я о том, что период моей работы во главе кабинета оказался искусственно ограниченным лишь восемью месяцами? Конечно, многого мы не успели сделать. Вместе с тем я не ушел из политической жизни и надеюсь, что в меру своих сил еще послужу России.
Накопилась ли злость в отношении Ельцина, «семьи»? Накануне празднования Дня независимости 12 июня 1999 года – это было ровно через месяц после моего смещения – один из близких к окружению Ельцина людей прозондировал мое настроение в случае, если меня наградят высшим орденом. Ответил, что не приму награды. Обида – да, но не злость.
Очевидно, продумывались и другие способы «нейтрализации» меня перед выборами в Государственную думу. В ноябре был приглашен к президенту Ельцину, которого не видел с момента моей отставки и который не позвонил мне ни разу даже после того, как мне успешно сделали операцию на бедренном суставе и боли остались в прошлом. Я не принял приглашения. Дело было не в Борисе Николаевиче. Но сам способ приглашения через третьестепенное лицо из секретариата протокола президента наводил на размышления: а не готовится ли какая-нибудь «пиаровская» акция против меня? Отказавшись от приглашения, заявил представителям СМИ, что не намерен иметь дело с окружением президента, с «семьей», зная ее истинные в отношении меня настроения.
Конечно, Ельцин составляет с «семьей» одно целое. Но не могу все-таки поставить их на одну доску или сказать, что отношусь к Ельцину и «семье» одинаково.
После отставки нигде, ни в какой связи не отзывался отрицательно о президенте. В день рождения Ельцина 1 февраля 2000 года послал ему теплую телеграмму. Так случилось, что в этот день в Москве находилась Мадлен Олбрайт. Во время встречи с ней мне передали записку от В. Шевченко, в которой говорилось, что «Борис Николаевич хотел бы, в случае Вашего согласия, видеть Вас сегодня. Пожалуйста, позвоните до семи вечера». Оставалось еще какое-то время до семи. Начали звонить по оставленному мне телефону, но тщетно. Шевченко никто найти не мог. Сначала на вопрос, заданный моим помощником, отвечали уклончиво и неопределенно, а потом вообще никто не снимал трубку. Через несколько дней увиделся с Шевченко, которому, как я понял, было неприятно на эту тему разговаривать. Очевидно, в очередной раз поработала «семья».
Когда ушел с поста премьер-министра, не сразу решил для себя, продолжать ли в другом качестве участвовать в активной политической жизни. Отбросил сомнения только после операции, когда убедился, что здоровье не будет помехой. К сожалению,
Существуют, однако, не только физические ограничения. По-видимому, не чужда натуре человека, подвергаемого несправедливым ударам, отрешенность от того, что по большому счету происходит вокруг, но уже без его участия. Пусть, мол Сатана там правит бал, и в результате люди гибнут за металл. Плетью обуха, дескать, не перешибешь. Я, к счастью, не принадлежу к тем, кто в подобных условиях опускает руки или замыкается в своем маленьком мирке.
С благодарностью, но не более выслушал приглашение вернуться на академическую стезю. Не привлекли меня и многочисленные предложения пойти за большие вознаграждения консультантом в различные коммерческие структуры. Отверг предложение выехать за рубеж на дипломатическую работу. Равным образом отнесся и к призывам ряда партий войти в их состав и даже возглавить их. Но сказал Ю.М. Лужкову, что единственным вариантом для себя считаю возможность участвовать в выборах в Государственную думу во главе центристского или левоцентристского движения, объединяющего ряд организаций.
Вскоре такое движение выстроилось. В него вошло «Отечество», лидером которого является Лужков, «Вся Россия», возглавлявшаяся президентом Татарстана Шаймиевым, губернатором Санкт-Петербурга Яковлевым, президентом Ингушетии Аушевым, Аграрная партия во главе с Лапшиным и Куликом, профсоюзные, женские организации.
Не буду описывать всю ту беспрецедентную – можно сравнить только с геббельсовской пропагандой – клевету и грязь, обрушенные на нас с Лужковым теми же лицами, с которыми жизнь развела по разные стороны баррикады, когда я находился в правительстве. Администрация президента дирижировала этой кампанией, считая нас главными противниками. Бесстыдству не было предела. «Апогеем» был показ по телевидению операции в одной из московских клиник, «аналогичной» той, которую мне «еще не раз предстоит сделать». Экраны телевизоров заливало море крови в сопровождении вкрадчивого баритона на все способного ведущего Доренко, который, уставившись в текст «суфлера», взахлеб «импровизировал» на тему о том, что я стремлюсь в президенты, так как это поможет мне непрерывно лечиться.
Не в последнюю очередь страх наших недругов подогревался тем, что росла популярность ОВР и его лидеров. Это более чем отчетливо проявлялось не только в рейтингах, но и во время многочисленных встреч с избирателями в различных регионах России. В таких условиях и появилась «стратегическая задумка» – за несколько месяцев до выборов создать послушное политическое движение «Единство» и с помощью «административного ресурса» обеспечить ему хотя бы второе после КПРФ место в Госдуме. На этой идее сомкнулась администрация президента с кучкой бизнесменов. Из администрации шли прямые указания губернаторам сделать все, чтобы победило «Единство».
Конечно, не все подчинились, но некоторые губернаторы, которые еще накануне превозносили ОВР и прогнозировали его несомненный успех, отводили глаза при встречах с представителями нашего движения или разводили руками: мол, поймите, мы зависим от финансовых трансфертов из центра. А другие ничего не говорили, но мы-то хорошо понимали, что им не хотелось бы ссориться с правоохранительными органами. Говорили, что не обошлось без фальсификации. Кучка бизнесменов в свою очередь бросила огромные деньги на скороспелое создание новой организации.