Встречи с Богоматерью

Щербаков Владимир Иванович

Ты позволяешь себе шутку в твоем духе. Она сего обстоятельства не замечает, воспринимает всерьез. Так ты получаешь еще одно доказательство. Время идет как на футбольном матче. Только между таймами нет перерыва. Новый всплеск.

– Я хочу встретиться с Вангой, чтобы поспорить. Она неправильно поступает, влияет на будущее. Вообще сейчас многие изменяют будущее, а для меня оно неотделимо от прошлого, все так связано, человек так не любит свою историю, а ведь все мы живем в одном доме, у нас общая ноосфера. И атмосфера одна на всех. Вы думали об этом?

Опять те модуляции ее голоса, которые вызывают сильнейшие подозрения. Ее увлекли

в тот же, в мой поток времени и событий. Выражение лица меняется. Я должен отражать натиск. Я могу ей отвечать. Могу медлить, молчать. Спокойнее. Нужно подойти к окну. На улице начался дождь. Ты говоришь сразу и о погоде, и о ноосфере. Ты знаешь подлинную ноосферу, но говоришь о той, которая кажется тебе детской выдумкой. Говоришь, однако, всерьез, маскируясь. Пусть кончится дождь, тогда она сможет уйти. Ты добьешься этого через сорок минут. Она опять начинает монолог о ноосфере, восторженной и лишенной всякого смысла, как и сочинения об этой самой сфере. Ты слушаешь, не глядя в ее глаза. Она видит твой профиль. Твои реплики не проходят бесследно для нее. Ты ощущаешь, что энергия которая привела ее к тебе и управляет ею, на исходе.

Ты никогда не сможешь дать себе отчет, сколько мегаватт и мегабайт пряталось от твоих глаз в образе этой невысокой женщины с тонким недобрым лицом. Теперь ты уверен, ты знаешь... Величайшая из богинь должна была вмешаться. Она уведомила тебя. Исключительный случай, небывалый. Ты не сможешь даже представить, сколько энергии было скомпенсировано, нейтрализовано богами. Та часть, которая коснулась тебя, казалась обыденно-безобидной, даже бестолковой. Но это не так.

...Она прощается. Уходит. Ты садишься за стол. Сжимаешь виски ладонями. Болит голова. Откуда она взяла адрес? Нашла в справочнике Союза писателей? Как та гостья, говорившая об инопланетянах и связи с ними! Нет, та, кажется, узнала в справочном бюро. Какая разница... Спазмы, головная боль. Невыносимо это. Ты раздеваешься догола в комнате, и, когда направляешься под душ, тебя качает. Какая-то подвижная боль, это как если чужая сильная рука жмет голову. Прохладные струи успокаивают... Спазмы в горле. Горячие искры гаснут внутри тебя. Лучше. Много лучше! Разве что ты разбит и устал, как после рытья котлована или двухчасового прямого эфира на радио.

Лечь. Закрыть глаза. Запомнить, как это бывает. Ты можешь поскользнуться на ледышке, на апельсиновой корке, слечь из-за сотрясения мозга. Мелочь иногда страшнее аварии с паровым котлом, разорванным на куски.

"Это атака"

Разубеждая себя, я повторял: нет, я ошибался. Поистине дьявольский умысел: избрать оружием против меня хрупкую женщину, которая якобы путает Древнюю Грецию с Персией и Парфией, занималась оккультизмом, ясновидением, телекинезом и, кажется, телепортацией, а также всеми другими внематериальными дисциплинами.

Когда она уходила на лице ее была маска.

Я умею потом вызывать образ человека. Его уже нет рядом. Но ко мне приходит его образ, я вижу его подлинное лицо, читаю в нем ответы на мои вопросы. Он сам их произносит.

На этот раз усталость взяла верх. На второй и третий день после визита болела голова. Пил таблетки, выпрашивая из у знакомых. В наших аптеках давно уже не бывает, как известно, ни амидопирина, ни анальгина, ни цитрамона, ни даже марганцовки, бинтов и ваты.

Я готовился узнать, подтвердить и сделать ясным для себя смысл эпизода с женщиной. Богоматерь опередила меня. Так было нужно. Она передала мне

восемнадцатого июля, что это действительно та самая женщина, которой я должен был остерегаться. В будущем мне не следует с ней встречаться (дословно: соприкасаться). У меня были и будут небольшие неприятности из-за нее. Но главная угроза миновала. Богоматерь сказала, что идет атака (дословно: происходит атака). Это я собственной персоной являюсь объектом нападения. Мне не надо закрывать на это глаза.

Как я понимаю, фрагменты встреч с контактерами, бегло описанные мной, выстраиваются в общую цепь событий. Имя им одно, общее: атака. Богоматерь не говорила этого раньше. И я понимаю ее. Мысль о таком повороте событий могла бы сказаться отрицательно. Ведь я безоружен. Кроме того, я работаю с полной отдачей сил. Я никогда раньше не мог бы даже представить себе, что за полтора месяца напишу около десяти авторских листов текста. Такого со мной не было. Это примерно моя полугодовая норма. Так был написан "Асгард". Объем этого документального романа, правда, больше десяти авторских листов, но я использовал старые заготовки.

Проверим баланс.

Я безоружен. Я не применяю даже заклинаний. Все силы я отдаю работе и уже ощущаю усталость, недаром же великая богиня постоянно предупреждает меня о неблагоприятных днях и необходимости отдыхать.

С их стороны. Неограниченные возможности. Профессионализм. Несомненное применение психотронного оружия и телепатических эффектов. Это не дамские разговорчики о ясновидении и телепатии. И уж, конечно, не случайность. Она как пластиковая кукла, но изнутри прорывалась вся эта начинка.

Подобно боксеру я был на ринге и в отличие от него не мог отвечать ударом на удар. За меня это делали, вероятно, боги. Но я не спрашивал об этом. Я должен был выстоять в любом случае. При мне был талисман и кольцо, подаренные Богоматерью. Она предупреждала меня, если это было необходимо.

Я мог быть не готов к встрече с женщиной. Мог не допустить мысли, что смертельная угроза персонифицирована на этот раз в ее образе. (Она раскачала бы меня, и тогда - конец. Прокол оболочки человеком высокого потенциала неотвратим, исход же летален.)

Я знал, что моя оболочка сейчас уязвима. Это уже не та сияющая сфера. Была тревожная зима, потом - всепоглощающая книга, вот эта. А я еще не отошел и от "Асгарда", который был закончен лишь в декабре, чуть более полугода назад.

Итог: баланс явно не мою пользу. Я надеялся сейчас только на Богоматерь и юного Гора. На Осириса. Два-три раза призывал Асгард с его асами.

Сейчас, когда я пишу эти строки, день восемнадцатого июля на исходе. Я узнал, что день этот неблагоприятен для богов. Это нечто новое. До сих пор думал, что тяжелые часы уготованы только для смертных.

Доходил до моего сознания и другой факт. Богоматерь сказала об атаке открыто не только для того, чтобы я был готов. Она могла бы каждый раз предупреждать, и не произнося этого слова. И вот - сказала! Она знает меня и знает людей, рожденных под теми же звездами, что и я, в тот же день зимы и в тот же час. Мы принимаем вызов, от кого бы он ни исходил. Мы отражаем удары, мы побеждаем зачастую без оружия. Опасность удесятеряет наши силы. Мы откликаемся на сигнал тревоги сразу, немедленно, как будто мы всю жизнь ждали и мечтали о нем. Мы вступаем в борьбу всегда и на любых условиях. Сама мысль о ней звучит как музыка, как магический призыв. В нем мы обретаем силы. Мы берсерки.