Встречи с Богоматерью
Шрифт:
– Как объяснить? Мать вашего строителя говорит, что он не брал у вас никаких денег.
Подобные вопросы задавались мне несколько раз в год. Прошло пять лет, и они замолчали. Я тоже молчал, потому что был рад: отделался от звонков, которые портили настроение и возвращали в прошлое.
Мой краткий и поверхностный рассказ может быть дополнен и другими эпизодами из моей практики. Известный писатель, мой друг, познакомил меня со своим сыном, про которого много рассказывал. Это произошло недавно, когда сын приехал из деловой поездки по Сибири. Ему тридцать лет, он свободно говорит на современном языке финансистов и бизнесменов (опять эти слова, не вполне привычные для меня!). Одна деталь: у него не хватает нескольких передних зубов и он шепелявит. Высок ростом, представителен. Тут же он попросил меня дать ему телефон какой-нибудь женщины, которая за приличное вознаграждение помогла бы ему оформлять документы. Конечно же, я дал ему телефон. Через день он снова приехал ко мне и сказал, что все деньги в сумме нескольких миллионов лежат в сибирском банке и показал мне документ с печатью, удостоверяющей, что он является генеральным директором филиала какой-то фирмы со сложным названием.
– Вы понимаете, о чем идет речь?
– спросил он.
– Не совсем пока...
– Речь идет об очень крупном деле. Мы на корню закупили большую партию сибирского кедра. И знаете, с какой целью? Мы будем делать бумагу самого лучшего качества. Цена одного тома нашей полиграфической продукции будет не ниже пятнадцати рублей за экземпляр. А общий тираж - миллион. Ну как?
– Здорово, - воскликнул я.
– Ваш отец так и говорил, что вы прирожденный коммерсант, настоящий.
– И знаете, какую книгу мы издадим сначала?
– Какую же?
– Ваш роман "Чаша бурь"!
– Не ожидал... такой большой тираж!
– О, эта книга выдержит любые тиражи! Давайте об этом даже не говорить. Дело решенное.
– Он сделал паузу, закурил, нахмурил брови.
– Скажу вам по совести, сейчас, в эти дни, мне нужно здесь, в Москве, всего десять тысяч рублей. Наличными и завтра, лучше сегодня. Ведь все деньги в Сибири, понимаете? Перевести их можно, но ждать две недели, увы, это значит потерять все. Завтра нам дают переплетный материал для вашей книги. Дайте мне завтра десять тысяч, и слово коммерсанта, я верну вам через месяц двадцать тысяч. Ну, договорились?
Он улыбнулся так мягко, что я не посмел его заподозрить ни в чем дурном. Я переживал. Я почти верил, что он сдержит слово. Но с какой стати он будет возвращать мне двадцать тысяч вместо десяти? Это меня поколебало, и я, покраснев, отказал ему. Он исчез с прощальной улыбкой, и больше я о нем не спрашивал его отца, а сам он так и не появился. Только знакомая позвонила мне и сказала таким тоном, что я вздрогнул:
– Ты кому дал мой телефон? Ты что, пошутил так неудачно? Ну?..
Я не оправдывался. Я плохо разбирался в бизнесе, плохо знал советских бизнесменов, зарубежных еще хуже. Что мне было сказать этой женщине? Что я хотел ей добра? А если бы она приехала и научила меня уму-разуму и хорошему тону заодно?
...К какому же итогу я пришел после звонка обаятельной, молодой юристки Валерии? Паузу я просил не случайно. Возможно, я согласился бы перевести деньги на имя ее мужа, тем более что она обещала меня с ним познакомить. Помешало одно обстоятельство. Я рассказал Жанне об этом предложении. Она не знала моих деловых контактов до этого, но, кажется, примерно представляла, чем это может обернуться в моем исполнении.
С изумлением я услышал от нее на следующий же день, что она разговаривала с великой богиней, с гостьей, как мы ее часто называли.
– Сейчас не могу тебе сказать всего, у меня соседка. Завтра утром, идет?
И утром я услышал:
– Она просила тебе передать, чтобы ты не гнался за большим, потому что потеряешь и малое. Понял?
– Ты спросила ее о деньгах? О Валерии?
– Нет, едва успела раскрыть рот. А она уже ответила. Дошло до тебя, бизнесмен несчастный, или нет?
– Видишь ли, я знаю, у меня такой гороскоп. И по Солнцу, и по Юпитеру... В чем она была, в каком платье?
– В красном. Накидка светло-синяя. А глаза... На таких женщин мужчинам смотреть нельзя. Я ей передала твою просьбу. Ты хотел ее увидеть. Представь себе, она ответила, что это возможно. Но позднее.
Может быть, именно эти слова великой богини окончательно вернули меня к жизни после болезни! Все переменилось. Я не ходил, а летал по московским улицам, я приветствовал Солнце, когда видел его. Я впитывал синеву воздуха, как в детстве, мне снились волшебные сны...
Два-три таких дня были раньше, в декабре. Жанна передала мне, чтобы я берег свое здоровье. Богиня знала будущее и предупреждала меня. И тогда по мокрому снегу, по лужам, я тоже как бы летал. Во мне жила только одна мысль: Богородица заботилась о моем здоровье! И я, еще не понимая, не зная, не предчувствуя, какими обстоятельствами вызвана эта забота, легкомысленно думал: а сам ты не можешь, тебе как ребенку должны подсказывать? И кто подсказывал? Великая богиня.
Радость мешалась с восторгом. Кому не захочется почувствовать себя вдруг ребенком? И я был им, был! Богоматерь просила меня беречь здоровье!
Она передала тогда же, как я должен питаться. Вот продукты, названные ей: треска, печень, репа, брюква, лук, орехи, изюм, семечки дыни. Одно совпадение восхищало. Дынные семечки, как ни странно, я любил. Значит, это было доведено до моего сознания раньше, годы назад, без Жанны. Ведь я не слышал ни от кого о дынных семечках и о гурманах, их любящих.
...А потом провал в эту страшную болезнь, из которого я бы не выбрался сам. Моя оболочка прогибалась под ударами колдуньи, сжимала меня, душила, и, наверное, в ней зияла не одна дыра.
Священные кольцо и амулет
Даль и ширь становились многомерными, выпуклыми и необъяснимыми. Пытаясь объяснить невероятное, я был вовлечен в эпицентр этих качеств или свойств. Вихревая воронка Бермудского треугольника казалась по сравнению с этим образчиком ясности чем-то вроде сообщающихся сосудов.
Не всегда я мог разобраться даже во внешней канве событий. Так, речь пошла о пантакле. Он был нужен мне. Но это сложно, сказала Жанна. Я допытывался, докапывался до истины. Но истина божественная отличается от человеческого суррогата ее.
– Если рассказать о той истине, которую мы узнаем от тебя, то никто не поверит, ни за что на свете!
– воскликнула как-то Жанна.
– Аша есть аша, - спокойно сказала богиня.
Я уже знал к этому времени, что на языке богов аша означает истину. О пантакле я знал из старинных сочинений по магии. Выяснилось, что многое сказанное там неполно, неточно. На магическом кольце, подаренном богиней, рисунок не тот, что в руководстве по практической магии. Отличие не слишком бросающееся в глаза, но все же есть. С пантаклем же произошло следующее. Нужна была серебряная пластинка. Жанна искала ее, я тоже, Богиня сказала о ней.