Встречи во мраке
Шрифт:
Верд кивнул и сделал неопределенный жест. Камерон нашел виски и подал ему бокал.
— Это был незначительный несчастный случай. Никто не получил повреждений.
Камерон записал фамилию Мартины Иенсен в своем блокноте.
— Никто не пострадал, — повторил он. — Ни мисс Иенсен, ни кто-либо другой.
Верду потребовалось некоторое время, чтобы придти в себя. Затем он медленно встал и выплеснул остатки виски Камерону в лицо.
— Убирайтесь отсюда!
Верд дрожал от гнева. Он подошел ближе, размахнулся и ударил Камерона в подбородок. Тот пошатнулся и с трудом удержался на ногах.
— Я не причинил вам никакого вреда, — сказал он. — Я с вами поступил бы точно так же, если бы меня разыграли плохой новостью.
Верд хотел было замахнуться второй раз, но опомнился и передумал.
— Почему вы разыграли эту комедию?
— Я должен был установить, кого вы любите больше всех. Я не видел другой возможности сделать это.
Верд не стал задавать больше вопросов.
— Убирайтесь! — сказал он сквозь зубы.
Камерон открыл дверь.
— Я ухожу. Но я приду снова и довольно скоро.
Войдя в комиссариат, он сразу же положил листок шефу на стол. Три имени были вычеркнуты, а из оставшихся одно до этого вообще отсутствовало. Это были:
1. Его жена.
2. Его мать.
3. Мартина Иенсен.
— Я и сам не очень хорошо понимаю, зачем мне это, — огорченно проговорил Камерон. — Я не знаю, о ком он проявляет больше всего тревогу. Я совсем не психолог.
— Послушайте, занимайтесь своей работой и выбросьте из головы других, — буркнул шеф недовольным тоном. — Конечно, это та самая, о которой он особенно беспокоится. Простой здравый смысл подсказывает это. То обстоятельство, что, кроме жены, он имеет любовницу, говорит за то, что любовницу он любит больше. Если бы он больше любил свою жену, то у него не было бы надобности иметь любовницу. Ясно?
Шеф вычеркнул два имени и вернул листок Камерону.
— Мартина Иенсен. На ней вы должны сконцентрировать свое внимание. И поторопитесь, пожалуйста.
На следующий день Камерон снова зашел в приемную Верда.
Секретарша была холоднее чем обычно:
— Очень жаль, но мистер Верд не примет вас. Я получила от него строгое указание. Если не возражаете…
Камерон не возражал. Он позвонил из холла в кабинет шефа. Тот позвонил Верду, а потом позвонил в холл Камерону.
— Можете зайти к нему, — коротко сказал он.
Секретарша даже не удостоила его взглядом. Она молча открыла дверь в кабинет Верда.
Верд все еще был обижен из-за вчерашнего инцидента.
— Садитесь, — неприветливо сказал он.
Камерон сел.
— Вы не возражаете побеседовать со мной?
— Я уже получил указание, — кратко ответил он.
— Очень важно, чтобы вы поверили всему, что я скажу.
— Я оставлю за собой право сомневаться.
— Она включена в список смертников. Там не стоит ее имя, но это, несомненно, будет Мартина Иенсен. Если вы согласитесь безоговорочно помогать нам, то я полагаю, что можно обещать вам, что с ней ничего не случится. Наше единственное преимущество состоит в том, что мы знаем дату, на которую запланировано убийство. Это 31 мая. Либо преступление совершится 31-го в течение суток, либо вообще не совершится.
Верд что-то пробормотал.
— Что вы сейчас сказали?
— Фантастично!
— Я вижу, что вы мне не верите.
— У меня совсем нет врагов.
— Никто не может с уверенностью утверждать это. Иногда вы просто не знаете, что у вас есть враги.
— Каков же мотив? Шантаж?
— Некоторые люди не нуждаются в мотиве. Я назвал бы это местью, но это не совсем так. Если один человек непреднамеренно причиняет другому зло, то, возможно, потеряв рассудок, этот другой будет жаждать мести. Это, пожалуй, лучше именовать мстительностью сумасшедшего.
— Кто он? — с насмешкой спросил Верд.
— Вы его пока не знаете.
Камерон помедлил.
— Мы тоже его пока не знаем.
— Вы знаете его мотив. Вы знаете, что он душевнобольной… Вы знаете точную дату, когда он совершит преступление и время действия его… ровно 24 часа… Однако вы не знаете, кто он! Я бы не назвал это хорошей полицейской работой! Почему же вы начинаете дело не с того конца?
— Иногда мы не имеем другой возможности. К счастью, не часто. Но именно в этом случае…
Он помедлил, ожидая, что Верд станет возражать, но тот молчал. В углах его рта играла ироническая улыбка.
— Вы должны мне помочь, — настаивал Камерон.
— Я чувствую себя немного старым для такого ребячества.
— Вы должны дать мне точные данные о Мартине Иенсен.
— Например?
— Ну, мы не знаем, где она живет.
Лицо Верда омрачилось.
— Чтобы вы к ней пошли, задавали неприятные вопросы и разволновали ее? Рассказывайте мне жуткие истории, сколько хотите, но, пожалуйста, оставьте ее в покое.
— Это невозможно, — терпеливо возразил Камерон. — Она ведь, в конце концов, находится в центре внимания, она является, так сказать, мишенью. Речь идет не столько о вас, мистер Верд, сколько о ней…
Он стал подыскивать слова.
— Мы должны провести работу так тактично, как это только возможно. Нам, полицейским работникам, приходится сталкиваться со многими обстоятельствами в жизни людей. Мы проявляем нужное понимание. Мы знаем, что в жизни мужчин возникают случайные связи, которые они не хотят порвать. Мы ни в коем случае не скомпрометируем вас, мистер Верд…
Тот выпрямился в кресле, видимо, почувствовав себя оскорбленным. Он стал серьезным и напряженным.
— Вы не понимаете этого. Вы ничего не понимаете. Вы полагаете, будто я за спиной жены затеял какую-то грязную интрижку…
Он с презрением откашлялся.
— Даже и полицейскому работнику многое может быть неясным.
— Все же мы стремимся спасти жизнь особе, которая вам близка, — возразил Камерон.
Наконец Верд медленно кивнул, как бы почувствовав, что его возражения несостоятельны.