Встречи
Шрифт:
Она говорила негромко, но чувствовала, что к голосу ее прислушиваются. В глазах, обращенных к ней, блеснуло внимание.
– Занятно!
– сказал Нефедьев, когда она замолчала.
– А я и не знал. Что ж ты мне никогда не рассказывала?
– А вы не спрашивали.
Вокруг засмеялись. Ватутин хлопнул Нефедьева по плечу и сказал, усмехаясь:
– Вот ведь какое дело, Антон Никанорыч! Не спросишь - не расскажут. И всегда оно так. Спрашивать, спрашивать нам надо побольше, а то с нас спросится.
Он издали, чуть прищурив один
«А что, если сказать ему про Федю?
– подумала она.
– Так просто подойти и сказать… Это ничего, что он командующий фронтом, даже еще лучше. Если он прикажет, Федю непременно найдут…»
Выбрать минутку, когда Ватутин окажется один, было не так-то легко. А между тем обед шел к концу. Вот-вот встанут из-за стола, разойдутся - и пиши пропало!
И вдруг Нефедьев, который сидел рядом с Ватутиным, отодвинул тарелку, сказал, что пойдет на ВЧ поговорить с заводом, и направился к двери. Марьям даже охнула тихонько: вот она, минута! Ну, будь что будет! Она стремительно поднялась и подошла к Ватутину. Ватутин взглянул на нее веселым, сузившимся от улыбки взглядом.
– Ну как, девушка! Хорошо устроились?
– спросил он.
– Спасибо, очень хорошо, - ответила она.
– Гораздо лучше, чем дома.
И тут, как назло, к Ватутину подошел Семенчук и положил перед ним раскрытую папку с какими-то бумагами.
– Товарищ командующий! К вам срочное дело, - сказал он, пристально взглянув на Марьям, и она поняла, что ей надо отойти от стола, на котором лежат секретные бумаги.
Вздохнув от огорчения, она отступила на шаг, другой. Нет, дальше она не уйдет! Лучше постоять и подождать здесь.
Ватутин прочитал бумагу и сердито поморщился.
– Подумать только!
– сказал он строго.
– Сообщают только через шесть часов. Передайте ему мой приказ: о таких случаях сообщать немедленно.
Он вернул адъютанту папку и вновь обернулся к Марьям. Очевидно, сообщение было неприятное, потому что в глубине его небольших серых глаз еще таилось затаенное недовольство. Ох, не до нее ему сейчас. Марьям уже хотела было отойти, но Ватутин, поняв ее движение, встал и пододвинул стул.
– Садитесь, - сказал он, - на войне всегда происходит что-нибудь неожиданное и неприятное… У вас кто-нибудь есть на фронте?
Как помог он ей этим вопросом! Она опустилась на стул и, сложив руки на коленях, взглянула на Ватутина тем робким и вместе с тем уважительным взглядом, каким ученик смотрит на своего учителя, готовясь спросить у него о чем-то особенном, своем, не относящемся к программе. Ватутин это заметил и кивком головы поощрил ее.
– Ну, ну?..
– У меня к вам… большая просьба… Я не знаю даже, как объяснить, - сбивчиво начала она.
– Мне нужно узнать, к кому здесь обратиться… Мне надо выяснить, служит ли на вашем фронте… один человек… простой солдат.
– Солдат?
– переспросил Ватутин.
– Это дело довольно сложное. Кто он - пехотинец, сапер, танкист?
– Он писал мне, что разведчик. Его фамилия Яковенко! Федор Яковенко!..
– Странно, эта фамилия мне что-то знакома, - нахмурил брови Ватутин.
– Яковенко… Яковенко… Постойте! Кто мне о нем говорил?
– Он вдруг энергично взмахнул рукой: - Как же! Есть такой Яковенко. Правильно!.. Разведчик.
– А его зовут Федор?
– спросила Марьям, удивляясь тому, что Ватутин знает солдата.
Ватутин усмехнулся:
– Вот как зовут его, право, не знаю. Но это можно быстро выяснить.
Он подозвал Семенчука и, коротко объяснив, в чем дело, приказал ему навести справку.
Марьям обрадовалась. Как все оказалось просто! Она так широко улыбнулась, что Супрун, глядевший на нее с другого конца комнаты, подумал, что эта улыбка относится к нему, и улыбнулся в ответ.
– Ну, вот дело и сделано, - сказал Ватутин, видимо довольный тем, что смог оказать ей услугу.
– А кто он вам? Родственник?
– Нет.
Марьям не прибавила ничего больше, и Ватутин понимающе умолк.
После обеда выяснилось, что торжественное вручение танков корпусу Кравченко состоится только через три дня, а пока делегатам предлагают поездить по частям, встретиться с солдатами.
Марьям обрадовалась: значит, у нее есть время! Если Федор найдется, она успеет побывать у него. Между тем у Нефедьева кроме выступлений перед солдатами оказались и другие важные заботы. Он не просто в гости приехал на фронт. По заданию Государственного Комитета Обороны он должен был встретиться с танкистами и в боевых условиях проверить, как действуют усовершенствования, которые внесены в конструкцию танков. К вечеру, захватив с собой Супруна, Прокопыча и Василия Ильича, он уехал в штаб Рыкачева.
2
Марьям пригласили в дом, где ей уже была приготовлена койка.
– Мы вас поселим вместе с нашей врачихой, - сказал ей по дороге комендант штаба, пожилой подполковник, едва заметно хромавший на левую, очевидно раненную, ногу.
– Женщина она суровая, но молодежь любит. Вы с ней будьте поласковей…
Марьям улыбнулась. В тоне ее провожатого было что-то отеческое, наставительное, но к кому оно относилось, к ней или к врачихе, Марьям так и не поняла. Впрочем, это и не имело значения.
– Сюда, сюда, девушка!
Вслед за подполковником Марьям поднялась на крыльцо небольшого старого дома, прошла низкие темные сенцы и вступила в маленькую комнатку.
– Прошу, как говорится, любить и жаловать, - прогудел подполковник, останавливаясь посредине комнаты.
– Вот ваши апартаменты. Познакомьтесь, это майор Ольга Михайловна. Так сказать, наш штабной костоправ…
Навстречу Марьям с табуретки поднялась стройная моложавая женщина с темными глазами, которые смотрели удивительно мягко и приветливо. Она протянула Марьям руку: