Встречная полоса
Шрифт:
– Извините, Станислав Андреевич. – Это последнее, что он слышал в тот момент. Исчезли звуки, краски, мир окрасился в черно-белый цвет, воздух, казалось, сгустился, стал вязким и липким, застревал в горле, опутывал руки и ноги, сковывал движения. Осталось только чувство времени, мерзкое, гнусное чувство, что он не успевает, идет слишком медленно, отстает и понимает, что опоздал уже безнадежно, если не навсегда. Вслед ему что-то орали, трезвонил в кармане пиджака телефон, шедшие навстречу сотрудники шарахались в стороны, стрелка на турникете отказывалась загораться зеленым. Стас перемахнул металлические стержни и рванул к выходу. Выскочил на парковку, нашел
– Что? – рявкнул он в микрофон, одной рукой выкручивая руль и обходя неторопливую маршрутку. – Что тебе?
– Стас, погоди, вернись. Не психуй, что случилось-то? Хочешь, я с тобой поеду? – Голос Черезова вернул времени его нормальный ход. Стас даже успел вовремя заметить красный сигнал светофора и остановился в общем потоке. Но стоило директору замолчать, как время вновь будто сорвалось с цепи, рвануло дальше.
– Не надо, – успел проговорить Стас в трубку и коснулся подошвой ботинка педали газа. – Не надо, Саня. Спасибо. Я сам.
Все было гораздо хуже, чем он думал, – от «Ситроена» осталась половина, не пострадали лишь задние дверцы, багажник и колеса. Остальное превратилось в груду обломков, треснувшее лобовое стекло провалилось в салон, левая передняя дверца валялась на дороге метрах в пяти от машины. «Мерин» возвышался над крохотной машинкой, горбилась выгнутая крышка капота, край полуоторванного переднего бампера царапал асфальт.
– Туда нельзя. – Путь Стасу преградил молодой серьезный дэпээсник в кислотно-зеленом жилете, надетом поверх синей формы.
– Там моя жена. – Попытка обойти инспектора не удалась, серьезный юноша в форме раскинул руки в стороны и шагнул навстречу Стасу. Охнул коротко и согнулся от удара в живот, уронил с головы фуражку, но успел сдавленно проорать что-то невразумительное. Блестящее крыло новенькой красной машины было уже близко, оно сияло чистотой. Стас смотрел на яркие диски-ромашки на заднем колесе и все никак не мог заставить себя повернуть голову вправо. Там, в черно-серой мешанине пластика, он заметил много бурых, уже засохших пятен, а на заднем сиденье лежала белая, с золотой цепочкой сумка. Марина купила ее недавно на распродаже и долго хвасталась перед подругами. Стас посмотрел на оскаленную беззубую морду «мерина», на груду красных обломков у него под «носом» и отвернулся. Потом сделал шаг, еще один, вытянул руку, чтобы коснуться крыши «Ситроена», но его рванули назад, потащили прочь, к обочине.
– Тебе же сказали – нельзя! – рычал кто-то на ухо. – Куда прешь, стой тут, или я тебя оформлю…
– Я тебя сам оформлю! – дернулся Стас, но бесполезно: его держали двое, и держали крепко. А со стороны газона на обочине к ним уже бежали люди – один, в клетчатом пиджачке и узких брючках, следом торопился низкий и плотный, с камерой наперевес.
– Вы – родственник?! – прокричал тот, в пиджачке. – Отлично, у нас сейчас прямой эфир, вы очень удачно подъехали! Итак, что вы можете сказать нашим телезрителям? Как прокомментируете произошедшее? Намерены ли вы подавать в суд и требовать возмещения ущерба? – орал гладко выбритый тощий корреспондент, в экстазе подпрыгивая на месте и размахивая микрофоном перед лицом Стаса.
– Пошел ты! – Он попытался отмахнуться, привстал на носки, чтобы рассмотреть, что там делается за спинами дэпээсников и группы немногословных людей в штатском. Они побродили
– Насколько мне известно, женщин в машине было две, – продолжал наседать на Стаса юноша в клетчатом, – и одна из них – ваша жена. Что вы чувствуете сейчас, что планируете предпринять после похорон?
Реакция у корреспондента оказалась отменная, кулак прошел в сантиметре от его виска. Стас удержался на ногах, равновесия не потерял и чуть пригнулся перед следующим броском. Тварь в клеточку закрывала ему обзор – к развороченным машинам уже подъезжал эвакуатор, а гнусное прилизанное существо не желало убираться с дороги. Впрочем, соображалка у него оказалась на месте, с расспросами к Стасу он больше не лез, сосредоточился на очевидцах.
– Зачем? – заорал Стас на инспекторов и бросился к эвакуатору. – Что вы делаете? Их же трогать нельзя, прекратите…
Гайцы покосились на него и дружно отвернулись. Да еще и голос подвел, сорвался, сведенные, как судорогой, мышцы ослабли, и Стас еле-еле смог добраться до своей брошенной «Тойоты». Теперь время еле тащилось, подобно дряхлому старику, шаркающему по коридору богадельни, – стрелки наручных часов дрожали и неохотно ползли вперед. Стас вцепился в руль, положил подбородок на руки и прикрыл глаза. Пока растащили, погрузили и увезли машины, пока подобрали с проезжей части обломки автомобиля, пока убирали заграждения, прошла, казалось, целая жизнь. Силуэты зданий, деревьев и машин расплывались перед глазами, дробились, дымка сгустилась, потемнела, стала похожа на пепел. К горлу подступила тошнота, лицо и ладони стали липкими и влажными, перед глазами потемнело, и Стас не сразу заметил подошедшего к «Тойоте» уставшего инспектора.
– Ты поезжай домой, отоспись, – посоветовал он, – а завтра с утра вот сюда позвони и сюда. – Он подал Стасу через открытое окно исписанные обрывки бумаги и пояснил: – Это группа разбора, а здесь узнаешь, куда жену твою увезли, когда экспертиза, потом вещи заберешь. Сегодня даже не пытайся, поздно уже. Давай-давай, поезжай. – Он дождался, когда Стас заведет двигатель и отъедет.
Брошенный на заднем сиденье мобильник надрывался на все лады, трезвонил, не переставая. Стас прикусил нижнюю губу и сосредоточился на одном – держать дистанцию и следить за светофорами. Но пропустил свой поворот, проехал еще два перекрестка и развернуться смог только на третьем. От напряжения дрожали руки, перед глазами колыхался клок сизого тумана, застилал дорогу. «Не могу больше!» Стас повернул вправо, проехал немного по тихой улице и остановился. Надо купить воды и передохнуть, посидеть, закрыв глаза, собраться с мыслями. И заткнуть, наконец, чертов телефон, сил больше нет слушать его вопли. Мобильник словно подслушал его мысли и запиликал с новой силой.
Номер был незнакомый, звонили с городского. Стас с минуту смотрел на моргающий дисплей и не выдержал.
– Слушаю, – через силу выговорил он, но услышал только шорох бумаг и отдаленные голоса, эхом разносившиеся по гулкому помещению. – Говорите! – уже нетерпеливо повторил он и приготовился нажать «отбой», когда услышал уставший женский голос.
– Наконец-то, – выдохнула она, – два часа до вас дозвониться не могу. Завтра, с десяти до половины четвертого, можете забрать тело. Если срок хранения больше суток, то платно, прейскурант в морге есть, можете ознакомиться.