ВСТРЕЧНИКИ
Шрифт:
– Превосходно,– сказал он.– Потрясающе. Дедуктивный метод… А неандертальцы пользовались беспроволочным телеграфом.
– При чем здесь неандертальцы?
– спросил я.
– При том. Проволоки-то в их пещерах не нашли. Чем этот довод хуже того, что, раз я в забросы не хожу, значит, человек из будущего? Прибыл в командировку научить Рындичевича и Возницына технике движения во времени – двух избранников. А вам не кажется, избранники, что вера в пришельцев из будущего – такой же дурной тон и нищета духа, как и вера в космических пришельцев,
– Ну, здрасьте! – сказал я.– Когда я отправляюсь на сутки хотя бы назад, оно для меня – полная реальность.
– Ты не отправляешься назад, в прошлое, друг мой Саша,– шеф поглядел на меня с сочувствием,– ты остаешься в настоящем и действуешь во имя настоящего.
Значит, вы еще недопоняли… Все наши действия суть воспоминания. Полные, глубокие, большой силы – соотносящиеся с обычными воспоминаниями, скажем, как термоядерный взрыв с фугасным, но только воспоминания. Действия в памяти…
– …такие, что могут изменить реальность! – уточнил я.
– А что здесь особенного, мало ли так бывает! Если очевидец вспомнит, как выглядел преступник, того поймают; не вспомнит – могут и не поймать. Он может вспомнить, может не вспомнить, может сказать, может умолчать – интервал свободы воли. У нас все так же: воспоминания плюс свободные действия в пределах возможного. Только, так сказать, труба повыше да дым погуще. Никакой «теории из будущего» здесь не нужно.
И смотрит на нас невинными глазами да еще улыбается.
– Нет, ну, может, нам нельзя?..– молвил Рындичевич.– Мы тоже свою работу знаем, Артур Викторович: в забросе лишнюю информацию распространять не положено. Тем более такую! Но – мы же свои.. И никогда никому… Вы хоть скажите: третья мировая была или нет?
– Конечно, нет, раз засылают оттуда, о чем ты спрашиваешь! – вмешался я.– До того ли бы им было? Вы лучше скажите, Артурыч, вы из коммунистического или ближе?
– Да… черт побери! – Багрий хряпнул по столу обоими кулаками.Говорят вам, нет еще будущего, нету!.. Ох, это ж невозможное дело, с такими поперечными олухами мне приходится работать!
И начал употреблять те слова, какие, по мнению Рынди, в будущем станут неизвестны. Кто знает, кто знает!
III. СИГНАЛ БЕДСТВИЯ
– Так! – Багрий смотрит на нас.– Не слышу предложений по Мискину. А время идет, в девять часов в институте начнется рабочий день.
Я молчу. Честно говоря, мне не нравится вариант, который навязывает нам Глеб А.; багриевский явно надежней. Какие же у меня могут быть идеи! А с другой стороны, надо поднатужиться: в заброс идет тот, чей план принят.
– Инспекция,– говорит Рындичевич.– Инспектор по технике безопасности и охране
– Не было жалоб,– говорю я.– Не жалуются сотрудники на Емельяна Ивановича.
Они за него хоть в огонь.
– Вот именно! – вздыхает шеф.
– Ну тогда – из-за нарушений, вон их сколько! – Славик указывает на бумаги.– Явиться в лабораторию за час до происшествия, обнаружить упущение, потребовать немедленно исправить. Там ведь всего и надо этот баллон вынести в коридор, защитить в углу решеткой или досками. А без этого инспектор запрещает работать.
– Это Мискину-то безвестный инспектор по ТБ запретит работать?! – иронически щурится Артурыч.– Ну, дядя…
– Да хоть кому. Имеет право.
Багрий хочет еще что-то возразить, но мешает звонок. Он берет трубку (сразу начинают вращаться бобины магнитофона), слушает – лицо его бледнеет, даже сереет:
– Какой ужас!..
Мы с Рындичевичем хватаем параллельные наушники.
– …набирал высоту. Последнее сообщение с двух тысяч метров. И больше ничего, связь оборвалась. Упал в районе Гавронцев…– Это говорил Воротилин, в голосе которого не было обычной силы и уверенности.– Рейс утренний, билеты были проданы все…
– Карту! – кидает мне шеф. Приношу и разворачиваю перед ним карту зоны, снова беру наушник. Багрий водит пальцем, находит хутор Гавронцы, неподалеку от которого делает красивую из-лучинку река Оскол, левый приток нашей судоходной.– Где именно у Гавронцев, точнее?
– Десять километров на юго-восток, в долине Оскола.
– В долине это хорошо – она заливная, не заселена…
– Опять ты свое «хорошо»,– горестно сказали на другом конце провода.Ну, что в этом деле может быть хорошего!
– Да. иди ты, Глеб, знаешь куда!..-вскипел Багрий.– Не понимаешь, в каком смысле я примериваю, что хорошо, что плохо?
– Ага… значит, берешься?
– Успех гарантировать не могу – но и не попытаться нельзя. Главное, причину бы найти, причину!.. Теперь слушай. Сначала блокировка. Карта перед тобой?
– Да.
Никогда прежде эти двое – немолодые интеллигентные люди разных положений и занятий – не называли друг друга запросто по имени и на «ты»; не будет этого с ними и после. Но беда всех равняет, сейчас не до суббординации и пиетета.
– Проведи вокруг Гавронцев круг радиусом 15 километров. Здесь должно быть охранение – и чтоб ни одна живая душа ни наружу, ни внутрь. Охраняющие тоже не должны знать, что произошло. Ничего еще не произошло!
– Сделаю.
– Телефонная связь с Гавронцами должна быть сразу оборвана. Дальше: на аэродроме известие о падении БК-22.,.
(«БК-22, вот оно что! Ой-ой…» Я чувствую, как у меня внутри все холодеет.
БК-22 – стосорокаместный двухтурбинный и четырехвинтовой красавец, последнее слово турбовинтовой авиации. Рейсы его через наш город начинались этой зимой, я видел телерепортаж открытия трассы. И вот…)