Встретимся в Силуране!
Шрифт:
Вокруг расползлось зловоние, такое сильное, что Ралидж на миг сбился с четкого ритма дыхания. Превратившись в беспомощную тряпку, тварь грудой осела у ног победителя. Даже не взглянув на поверженную добычу, воин вскинул клинок, готовясь отразить атаку второго чудовища. Взгляд человека был спокоен и тверд, смерть глядела из зрачков.
Тварь не приняла вызова. Медленно раздуваясь, серый шар взмыл в небо и поплыл над кронами. Плоские щупальца, раскинувшись в стороны, ловили воздушные потоки.
— Только клинок
Вонзив клинок в землю, Орешек быстро оглядел место боя, чуть передернулся при виде разорванного человеческого тела, заметил в кроне дуба нелепо повисшую фигуру — этому бедняге уже не поможешь! — обернулся к последнему участнику трагедии, неподвижно лежащему у ствола… и вздрогнул, наткнувшись на взгляд светлых глаз, затуманенный страшной болью, но вполне осмысленный.
Вей-о! Он жив? Безликие боги, да у него же весь живот разворочен!
Хранитель нагнулся над лежащим человеком, чья душа уже отрывалась от тела, спеша на зов Бездны.
— Потерпи, приятель… Сейчас в крепость тебя, там лекарь хороший… выкарабкаешься…
Лживые, бессильные слова, жалкая попытка утешить умирающего.
Ответом был голос, в котором лишь легкая дрожь выдавала смертную муку:
— Не надо врать… лучше бы добил…
— Не умею добивать, — честно признался Орешек. — Слушай, может, твоим родным чего передать? Кто вы вообще такие — ты и твои друзья?
— А ты не узнал? — пробились в голосе умирающего насмешливые нотки. — Это не мои, а твои друзья, Сокол!
Орешек с недоумением взглянул на останки неизвестного бедняги — его сейчас не признали бы ни любимая женщина, ни мать. Перевел взгляд наверх, всмотрелся в искаженное гримасой смерти лицо среди листвы. Вздрогнул: узнал… Обернулся к умирающему и сказал без прежнего сочувствия:
— Вот ты, значит, из каких… И много вас тут бродит?
Обида пересилила боль. Незнакомец даже чуть приподнял голову:
— Это ты из «таких», Сокол, а я Подгорным Охотником был… случайно к шайке прибился…
Вновь уронил голову на мох и, кривя рот, пробормотал куда-то мимо собеседника:
— Предупреждал меня Заплатка… что плохой день… а я не верил…
Вспыхнувший на миг гнев Хранителя угас. Конечно, по долгу службы он старательно преследовал любую шайку, что появлялась в окрестностях… но разве забудешь ночи у разбойничьего костра?..
Эти мысли вдруг стайкой разлетелись прочь: Орешку показалось, что за спиной мелькнуло что-то темное. Он гибко развернулся, вскинул клинок, готовясь отразить удар…
Но Сайминга застыла в воздухе. Орешек сплюнул и негромко помянул Тысячеликую. То, что он принял за противника, оказалось плащом, наброшенным на куст боярышника. А движение… ну, наверное, порыв ветра рванул полу плаща…
Хотя ветра, между прочим, никакого не было.
Да что там ветра… Во имя Серой Старухи, здесь и плаща-то никакого не было несколько мгновений назад!
Орешек недоверчиво оглядел находку. Темно-коричневый, дорогого сукна плащ был наброшен на куст так аккуратно, словно его расправили руки исполнительного слуги. Капюшон в меховой опушке чуть склонился на ветке, словно заглядывая человеку в лицо. Зеленая заплатка на капюшоне щурилась, как нахальный глаз.
И все равно — не было здесь плаща! Орешек, хвала Безликим, еще не рехнулся!
— Твой плащ? — спросил Хранитель раненого так грозно, словно речь шла о кусачей собаке.
Умирающий человек приподнял голову и сказал неожиданно сильно и четко:
— Был мой. Теперь твой будет!
Это прозвучало как приказ… нет, как грозное заклинание! Но тут же силы оставили незнакомца. Он откинулся затылком на мох и виновато улыбнулся:
— Вот такое наследство… Побереги его, Сокол… Я…
Хрип коротко клокотнул в горле, на губах запузырилась кровь.
Орешек стиснул зубы. Он так и не привык к виду смерти — и это после всех пережитых приключений!..
Но для этих троих бедняг все могло обернуться еще страшнее. Остались бы лежать в чаще — кто сложил бы для них погребальный костер? Души не попали бы в очистительную Бездну, не возродились бы в новых телах… А теперь придется о них позаботиться. Хоть и разбойники, а все ж нельзя, чтоб человеческая душа в несказанных мучениях металась меж мирами…
Орешек вложил клинок в ножны, снял с ветвей боярышника плащ и накрыл тело незнакомца. Теперь нужно разыскать свиту… где их болотные демоны носят?..
Словно в ответ на его мысли, далеко в чаще послышались тревожно перекликающиеся голоса. Орешек обернулся на зов, но не успел сделать ни шагу. Что-то мягко обрушилось сзади на плечи.
Опытного бойца трудно застать врасплох. Сразу же, словно он ожидал нападения, Орешек нырком уклонился вниз, опрокинулся на спину и с силой ударил обеими ногами в сторону неизвестного врага. Но удар пришелся в пустоту. Вскочив на ноги, Орешек огляделся.
Вокруг — никого… лишь лежат в траве останки растерзанных чудищем разбойников…
А у ног Орешка — груда коричневого сукна. Плащ… тот самый, которым он только что укрыл мертвеца.
То ли холодным ветром потянуло от ручья, то ли озноб пробежал по коже… Орешек вновь выхватил Саймингу и шаг за шагом начал отступать с поляны.
Груда плотной материи шевельнулась… вот опять… зазмеилась меховая оторочка капюшона… вытянулся толстый витой шнур с золотой кистью…
Ошибиться было нельзя: медленно, осторожно плащ полз следом за человеком.
Ах, так! Стало быть, это колдовская тряпка… и лишь Серая Старуха знает, чего от нее можно ожидать!