Вся правда о слове "Навсегда"

Дессен Сара

– Мейси, - шептала она ласково, но твердо, - тихо. Хорошо?

Она гладила меня по голове, а затем подходила к окну и открывала створку.

– У тебя будут неприятности, - сонно бормотала я в ответ. Она садилась на подоконник, высовывая ноги наружу.

– Подай мне туфли, - просила она, вылезая на ветку. Я выползала из кровати и протягивала ей обувь. Где-то чуть дальше по улице уже притормаживала машина – друзья приезжали за моей сестрой, всегда выключив фары и не издавая ни гудка.

– Кэролайн.

Она поворачивалась ко мне на прощание.

– Прикрой окно, но не запирай, я вернусь через час. Сладких снов, люблю тебя! – и, послав мне воздушный поцелуй, она спрыгивала

с ветки и бежала к машине. Заводился двигатель, и автомобиль отъезжал, все так же бесшумно, а я стояла в темноте, глядя ему вслед. Кэролайн всегда говорила одно и то же: «Я вернусь через час», но никогда это не было правдой. Я долго лежала в постели, глядя в потолок, и она показывалась через два часа или три, тихо влезая в окно и думая, что я уже сплю. Иногда она плакала и не возвращалась в свою комнату, стирая макияж очищающим молочком из моей косметички и сворачиваясь клубочком в моем кресле, так и не переодевшись. Рано утром, с первыми лучами солнца, я слышала, как она просыпается и уходит к себе. Всякий раз, слушая, как она крадется по моей спальне, я обещала себе, что в следующий раз непременно запру окно, но никогда этого не делала. Когда мы переехали сюда, Кэролайн уже училась в колледже. Она все так же ходила на вечеринки, но теперь ей уже не нужно было прятаться и прыгать по деревьям по ночам – все и так уже было позволено. Я думаю, родители просто сдались после того, как ее средний балл стал равняться трем, она устроилась на работу официанткой в местный загородный клуб и поступила в университет.

После смерти папы сестра могла вообще не появляться дома целыми днями. Мама рисовала себе ужасные картины – Кэролайн лежит где-нибудь в подворотне, ограбленная, убитая или бог знает, что еще, но правда всегда была куда более невинной. К тому времени она уже довольно долго встречалась с Уолли из Релейна – разведенным посетителем загородного клуба, с которым она познакомилась во время работы. Как и многое другое, сестра держала его в секрете от родителей, но потом все стало серьезнее, и он сделал ей предложение. Родителям могло показаться, что все произошло слишком быстро, но на самом желе деле они просто достаточно долго оставались в неведении. Но с другой стороны, все действительно развивалось со скоростью света. Вчера Кэролайн прыгает с ветки на землю, чтобы убежать к друзьям, а сегодня наш дядя Майк исполняет роль посаженного отца невесты, ведя мою сестру к алтарю. Окружающие не могли удержаться от комментариев насчет того, что она выходит замуж сразу же после выпуска («Я слышала, она беременна! – Да ничего подобного, уже родила»), но Кэролайн действительно любила Уолли, а он был без ума от нее, и только это имело значение.

Плюс к тому(и это была лучшая часть всей истории), мама с Кэролайн, наконец, нашли общий интерес в том, чтобы устроить Лучшую Свадьбу Всех Времен. Именно тогда они и стали настоящими подружками, словно не было всех тех бунтарских лет и криков о том, во сколько моя сестра должна быть дома. Наверное, мама ценила это, потому что всего лишь за какой-то месяц Кэролайн Куин закончила колледж, а затем съехала из родного дома в качестве миссис Уолли Тербер, и теперь жила в многоквартирном доме Атланте. Из окон ее квартиры была видна оживленная улица, а неподалеку находился общественный бассейн, и у сестры дома всегда было шумно. Впрочем, удивляло это лишь нас с мамой, сама же Кэролайн быстро привыкла.

Я была совершенно другой – общалась с другими ребятами, жила другой жизнью. Сложно даже представить выражение, которое появится на лице Джейсона, если я вдруг попрошу его приехать за мной посреди ночи и отправиться на вечеринку. Джейсон – это Джейсон, и этим все сказано, он просто не понимает таких вещей. «Зачем?» было бы первым вопросом, который

он задал бы в ответ на такое предложение. Действительно, зачем, когда на следующее утро нужно рано вставать на занятия по йоге, да и потом день расписан по минутам.

Он был прав в своем отношении к жизни. Красться по ночам, гулять с вечеринки на вечеринку и заниматься там бог знает чем – это все для Кэролайн, и эти вещи ушли вместе с ней в ее новую квартиру, а у нас дома все осталось тихо и спокойно.

– Мейси, - настойчиво повторяла сестра во время телефонных разговоров, когда в пятницу вечером они заставали меня дома, - что ты делаешь? Почему ты сидишь в своей комнате?

Когда я отвечала, что занимаюсь или делаю еще что-нибудь для школы, она вздыхала так громко, что я невольно отодвигала трубку от уха.

– Ты молода! Иди на улицу и живи, ради бога! Для всех этих дел у тебя есть еще куча времени в будущем! – восклицала она. Несмотря на все ссоры с родителями или даже на слезы, с которыми она возвращалась с вечеринок, Кэролайн считала свои школьные годы лучшими и самыми веселыми, так что неустанно призывала меня следовать ее примеру.

– Да все нормально, - отговаривалась я, как обычно.

– Я в курсе, что для тебя это «нормально», - бурчала она, - в этом-то и проблема. Ты же подросток, Мейси! – как будто я не знала, спасибо. – Ты должна быть подвержена гормональным всплескам, должна сходить с ума, должна совершать всякие безумства. Это же самое замечательное время в твоей жизни, а ты так бездарно упускаешь его, когда нужно жить ярко.

И я клялась, что на следующий вечер непременно пойду гулять, а она отвечала, что любит меня. Затем я вешала трубку и возвращалась к тому, чем занималась до этого – урокам, домашним делам или еще каким-нибудь занятиям. Изредка я забиралась на чердак и вспоминала все безумства, которые совершала сама Кэролайн. Тогда я спрашивала себя – кажется ли мне, что я теряю что-то? Наверное, нет. Но сидеть на чердаке мне нравилось, и иногда я именно там и проводила вечер, позволяя телефону звонить, а сестре – думать, что я послушалась ее совета. Пусть все мои приключения начинались и заканчивались здесь, на чердаке, меня все устраивало.

Несмотря на мамины уверения, дела на работе не улучшились. Я поняла, что холодное обращение в начале, было еще не самым худшим вариантом. Теперь Аманда и Бетани вообще едва говорили со мной и старались не подпускать посетителей ко мне. К пятнице я устала от тишины больше, чем за всю свою жизнь, а придя домой, обнаружила, что маму пригласили на какой-то прием, так что я оставалась дома одна. Мама звала меня с собой, но мы обе знали, что я откажусь (потому что мне будет скучно в обществе людей, занятых бизнесом, а ей будет неловко за неприкаянно слоняющуюся вокруг дочь).

Я села на диван и задумалась. Вот бы мы с мамой и Кэролайн поехали в домик на пляже, как было до смерти папы! Еще до женитьбы папа приобрел небольшой дом на побережье, а потом, когда обзавелся семьей, регулярно вывозил всех нас туда на небольшие каникулы. До того, как мама переступила порог домика, он больше напоминал холостяцкое гнездо – с дартс на двери и коробками из-под пиццы на столике у телевизора. Впрочем, маме так и не удалось заставить его изменить там многое, и папа был по-настоящему счастлив, готовя для нас барбекю длинными летними вечерами. Он также любил рыбачить, в сарае рядом было полно разнообразных снастей. Мама и Кэролайн не любили рыбалку, я тоже не была большой ее поклонницей, так что папа обычно отправлялся рыбачить с друзьями. В шутку они называли это «уикэндом без эстрогена». Возвращался папа всегда довольный, с огромным уловом и непременно обгоревший, несмотря на солнцезащитный крем, который мама заботливо подкладывала в его рюкзак.