Всю жизнь с морем
Шрифт:
Нас было восемь: Вильчек, Андриянов, Хренов, Осетров, Москаленко, Эриксон, Мюллер и я. Вместе с нами в плавание уходил и Неупокоев. Он хотел за время похода написать учебник по морской практике и одновременно вести занятия по навигации и астрономии.
В полдень восьмого апреля нагруженные брезентовыми чемоданами и сундучками, провожаемые завистливыми взглядами и вздохами однокашников, мы отправились к стоящему под погрузкой «Викингу». Солнечные зайчики отражались от воды и играли на его белых бортах и стеклах иллюминаторов. Барк заметно осел, но все равно казался нам огромным и недосягаемым. Нам все еще не верилось, что на этом судне предстоит совершить поход через три океана и десятки морей.
На следующий день нас, русских, распределили по разным вахтам и отделениям, присвоили номера. Я получил номер 92, что по-датски звучит «цу алфемс» и впоследствии мне только на него нужно было откликаться в строю, — так было принято на судне.
На первых порах все было ново и необычно, очень мешало незнание языка и некоторых специфических терминов. Поэтому было решено, что все время мы будем находиться среди команды, каждый в своем отделении. У датчан обязанности распределялись по годам плавания. Так, самые верхние паруса убирали и крепили первокурсники; средний ряд — нижние брамсели и верхние марсели — второй курс, и старшекурсники убирали и крепили нижние марсели, фок и гроты. Это было логично. Ведь верхние паруса ставились в хорошую погоду, при небольшой волне, а следовательно, меньше риска упасть на палубу или в море. Во время шторма или аврала младшие помогали старшекурсникам внизу. Мы же были обязаны ходить на все реи, какие бы паруса ни убирались.
Командовал барком капитан первого ранга Андерсен, высокообразованный военный моряк. Он больше занимался штурманским делом и теоретической подготовкой. Всем же остальным ведал на судне старпом Паульсен, суровый на вид, продубленный всеми ветрами морской волк, в совершенстве знающий паруса. Второй и четвертый помощники пришли на «Викинг» из торгового флота. Третий помощник, молодой штурман военно-морского флота, пожалуй, был самым неопытным из офицеров; на вахтах он был излишне нервозен и, очевидно, плохо знал парусное дело. Грозой для курсантов были инспектор из кондукторов военно-морского флота и четверо горластых боцманов. Среди курсантов мне особенно запомнился стройный голубоглазый Ове Нильсен, коренастый крепыш Аксель Толсен и весельчак Люис Нельсон. С Ове Нильсеном мне было суждено встретиться много лет спустя.
10 апреля, закончив погрузку, мы убрали сходни и «Викинг» был взят на буксир портовым пузатым «самоваром», как называли рейдовые буксиры. Нас выстроили на палубе лицом к борту. Тихо поплыла мимо земля, синие сопки, амфитеатром раскинувшиеся улицы города, стоящие у причалов корабли. Молча смотрели мы на проплывающий мимо Владивосток. Заныло сердце, запершило в горле. Когда еще снова ступим на землю родной и до боли милой России? Вот уже совсем растворились в дымке и клубах дыма из трубы буксира фигуры провожающих, стоящих на пирсе. На траверзе маяка Скрыплева по судну прогремела команда:
— По реям! Отдать паруса!
«Викинг» медленно оделся в свой белоснежный наряд. За бортом тихо заклокотала вода. Буксир отдал трос. Чуть накренившись на правый борт, подгоняемый легким норд-вестом, барк лег на курс к острову Аскольд. Прощай, Россия!
На палубе, под энергичные выкрики боцманов, шла уборка. Датчане укладывали в бухты разбросанные во время аврала снасти, крепили по-походному все, что могло быть сорвано с места во время шторма или качки. Очередная вахта приводила в порядок поставленные паруса, набивала шкоты и брасы. На руле двое датчан-курсантов внимательно следили за курсом и парусами. «Викинг», набирая скорость, подходил к маяку Поворотный.
После аврала мы собрались на носовой площадке и завязали беседу с датскими курсантами. Впрочем, беседой это назвать было трудно. Мы не знали их языка, а они нашего, правда, датчане очень хорошо говорили по-английски и это не только потому, что все мореходные карты и лоции издавались на языке «владычицы морей», как тогда называли Англию, но и оттого, что они считали английского моряка образцом мореплавателя. Не последнюю роль играла здесь и экономика, ибо Великобритания почти полностью закупала всю сельскохозяйственную продукцию Дании. Нам стало также ясно, что датчане не любят прусаков; у них еще было свежо в памяти вероломное нападение Пруссии на слабую Данию в 1864 году.
Барк «Викинг» (1934 г.)
К русским экипаж «Викинга» относился доброжелательно и, как нам казалось, немного покровительственно. Датчане считали Россию этакой богатой и патриархальной тетушкой из провинции. Признаться, почти так обстояло и на самом деле.
Мать царя Николая II — Мария Федоровна, в прошлом датская принцесса Дагмара, всячески облагодетельствовала «племянницу» за счет русского народа: она строила в Дании школы, больницы, дома для инвалидов и престарелых, хотя свои подданные жили в темноте и нищете. Неудивительно, что датчане, разрешая себя любить «доброй» императрице, хорошо относились к ее «детям».
На траверзе маяка Поворотного «Викинг» лег на курс к Сангарскому проливу. Мы разошлись по помещениям и легли отдыхать. Я долго не мог заснуть, слишком много неожиданных событий произошло за последние дни. В голову лезли самые противоречивые мысли, но усталость взяла свое и, убаюканный легким покачиванием барка и скрипом рангоута, я, наконец, уснул.
Ночью я проснулся оттого, что кто-то тряс меня за плечо. Над головой, громыхая по палубе сапогами, курсанты разбегались по авралу. «Викинг» довольно сильно качало, в борта глухо ударяли волны. Быстро одевшись, я выскочил на палубу, где уже были все мои товарищи. Наверху, в снастях, завывая, свистел ветер. Холодными упругими струйками хлестал дождь. Глаза, еще не привыкшие к темноте, еле различали только огромные, кажущиеся темно-серыми, полотнища парусов. Лишь белые барашки волн зловеще светились на черной шипящей воде.
Датчане расходились по реям, убирали и крепили верхние паруса. На корме у рулевых в блестящем от воды дождевике стоял, отдавая команды, старпом Паульсен. Неожиданно сквозь вой ветра раздался крик:
— Берегись! — и последовало длинное датское ругательство.
Мы замерли от ужаса. Хватаясь за снасти, обжигая руки, с фока рея падал на палубу курсант. К счастью, скользнув по парусу, он мягко шлепнулся на бухту пенькового троса, отделавшись легкими ушибами и испугом. Это был пятнадцатилетний Матиссен. Его унесли в лазарет, а команда, как ни в чем не бывало, продолжала работу. Когда после аврала мы спросили у датчан, как все произошло, то услышали огорошивший нас ответ:
— Так ему и надо, в море надо быть внимательней!
Ни сочувствия, ни сожаления о случившемся, наоборот — многие с каким-то пренебрежением говорили о пострадавшем. После аврала все спустились вниз. Остаток ночи прошел благополучно.
Подгоняемый свежим ветром «Викинг» за двое суток пересек Японское море и вошел в Сангарский пролив. Слева расстилалась низина острова Хоккайдо, а справа — закрытые облаками горы острова Хонсю. Все чаще и чаще стали попадаться утлые кавасаки японских рыбаков, шнырявшие почти у самого форштевня барка. Под всеми парусами «Викинг» прошел пролив, и перед нами раскинулись просторы Тихого океана. Великий океан встретил барк спокойной и какой-то солидной зыбью. Огромную, покрытую зелеными барханами волн пустыню лишь изредка оживляли крики бакланов или неожиданно выскочившие из глубин черные, точно лакированные, спины касаток с вертикально стоящим острым плавником, как ножом разрезающим изумрудные пласты воды. Барк шел к Марианским островам.