Вторая гробница
Шрифт:
– Я – писательница! – взволнованно кричала она портье, который стоял на расстоянии вытянутой руки и мог бы услышать даже ее шепот. – Но, похоже, в этой стране совершенно не знают моих произведений. Меня зовут Агата Кристи, а это мой муж – Арчи!
Портье в черном костюме и красной феске кланялся так усердно, что кисточка его головного убора, казалось, исполняла бешеный танец – прямо как Айседора Дункан, о которой говорил весь мир.
Конечно, вы известны в Египте, миледи, но в это время в отеле заняты почти все номера. К моему величайшему
– Это маленькая, нищая комнатушка, да еще и без вида на Нил. Откуда, по-вашему, возьмется вдохновение для моего нового романа?
Шум, который производила Агата Кристи, привлек администратора отеля, облаченного в строгий черный костюм. Он пытался пробраться к леди через ее бесконечные чемоданы, коробки и сумки, что оказалось совсем непростым делом.
– Одну минутку! – Администратора вдруг осенило. – Лорд Карнарвон неожиданно съехал сегодня утром. Вы могли бы вселиться в его номер, миссис Кристи. Вы готовы немного потерпеть?
– Лорд Карнарвон?… Я его не знаю, – ответила Агата Кристи. – Но если он жил в номере, в котором было больше одной комнаты с видом на Нил, то мне этого будет вполне достаточно.
Администратор кивнул.
– Его светлость проживал в четырех комнатах, окна которых выходят на реку и в парк.
Услышав это, энергичная дама впервые осталась довольна.
– Тебе ведь этого хватит, Арчи? – спросила она мужа скорее для проформы.
Картер, слышавший весь этот скандал, подошел к администратору и спросил:
– Вы только что сказали, что лорд Карнарвон съехал? Это, должно быть, какая-то ошибка. Лорд Карнарвон приехал в Луксор лишь несколько дней назад!
– О, мистер Картер, хорошо, что мы с вами встретились, – ответил администратор, – его светлость оставил для вас сообщение и чек…
Он исчез за дверью бюро. Чек был на три тысячи фунтов, а в сообщении лорд писал:
«Мистер Картер, не сочтите за оскорбление. Мы решили вернуться в Англию. Прилагающегося к письму чека должно хватить на последний, самый последний сезон раскопок. Если и в этот раз не будет успеха, мы с вами расстанемся навсегда. Я прошу вас выбросить мою дочь Эвелин из головы. Примите во внимание ваше положение и ваш возраст. К.»
Бегло написанные строки заплясали в глазах Говарда. Сообщение о продолжении работ могло бы очень порадовать Картера, если бы не отказ от Эвелин, – это была пощечина.
– Не может быть, – почти беззвучно пробормотал он, – мы же любим друг друга. – Говард едва сдерживал слезы.
– Его светлость отправились утренним поездом в Каир, – добавил администратор и удалился.
Говард был так погружен в свои мысли, что не заметил, как бойкая писательница нескромно разглядывает его с головы до нос Наконец она подошла к Картеру и сдержанным тоном спросила:
– Вы англичанин, сэр?
– Да, конечно, – потерянно ответил Картер.
– Агата Кристи, – представилась леди. – Я писательница, иногда немного шумная, но тихие писатели недостойны бумаги, на которой их печатают. Вы же читали мой роман «Таинственное преступление в Стайлз»?
– К сожалению, нет. Я археолог, и у меня совершенно нет времени для чтения хороших книг.
– Еще неизвестно, хорошая ли она. Главное – знаменитая.
– Меня зовут Картер, Говард Картер.
– Я бы назвала вас Эркюль Пуаро: в вас есть что-то французское. Ваши темные волосы, усы под носом, да, для меня вы были бы Эркюль Пуаро. Я собираюсь написать роман про Египет, как-нибудь потом. И там будет мужчина, похожий на вас. Приятно с вами познакомиться…
Говард, убитый горем из-за письма Карнарвона, побрел в Долину царей. А куда еще ему было идти? Он не мог понять, стоит ли ему вообще принимать новое предложение лорда, не лучше ли отослать чек обратно со словами: «Спасибо, я не беру денежных компенсаций».
Картер не заметил, как за ним по пятам тихо идет Бастет, но когда он увидел кошку, было уже слишком поздно отправлять ее обратно. Не обращая ни на что внимания, она шла рядом с Говардом, пока он не достиг развилки, где сходились пять протоптанных тропинок, и сел на камень, Бастет присела рядом.
Страсть к Эвелин, похожая на внезапную летнюю грозу, охватила его с такой силой, что Говард не мог трезво мыслить.
Он вообще не думал о том, что был намного старше Девушки что он, выходец из низов, в сравнении с ней нищий. Любовь не учитывает ни возраста, ни социального положения. И все же недворянское прошлое настигло Говарда.
Картер растерянно уставился на пески. Единственное, что у него оставалось, – это гордость. Именно поэтому он надумал отправить обратно щедро оставленный ему Карнарвоном чек, сопроводив его подходящим ответом.
Едва Говард принял решение, едва он перестал думать о том, что долженнайти забытого фараона, как заметил Бастет, которая в нескольких метрах от него гребла песок, как это делают кошки после того, как сходили по своим делам. Не обращая внимания на оклики Картера, Бастет передними и задними лапами вырыла в песке настоящую яму, и тогда наконец он был вынужден подойти и посмотреть.
– Ты случайно не забытого фараона ищешь? – весело воскликнул Говард, надеясь спугнуть большую белую кошку. Но она, ничуть не смущаясь, продолжала рыть, пока Картер обеими руками не вытащил ее из ямы. Тут его взгляд упал на что-то блестящее, и Говард увидел вырытый кошкой предмет. Согнутая пластинка! Очень тонкая, размером со спичечный коробок, она блестела так, словно была из золота, но больше всего Картера заинтересовали надписи на ней.
Он взял пластинку и со всей осторожностью попытался выпрямить ее, как вдруг обнаружил три неприметных иероглифа один над другим: солнечный диск, скарабей и полукруг с тремя поперечными линиями. То было царское имя.