Вторая гробница
Шрифт:
– Я понимаю. – Сара Джонс скрестила руки на груди и с интересом ждала продолжения.
– Ничего вы не понимаете, мисс Джонс! – язвительно воскликнул мистер Марвин. – Многомесячные поездки в дальние страны, как правило, ограничивались пребыванием в Лондоне. А если быть точным, то на Эбби-роуд, где одна леди сомнительной репутации, но привлекательной внешности небрежно вела домашнее хозяйство. С этой дамой и, скажем так, не в лучшем обществе барон проводил в году больше времени, чем со своей женой.
Мисс Джонс покачала головой.
– Чтобы не возникало подозрений, он покупал свои «трофеи» из Африки и с раскопок в Египте, Риме и Греции на аукционах «Филипс» и «Кристи» или у торговцев в Кенсингтоне.
– Верно, отгадали, мисс Джонс!
– Ничего я не отгадывала, мистер Марвин. Я нашла счета в его бумагах, которые и вызвали у меня такое подозрение. Странно только, что баронесса об этом не знала. Все же у нее было целых пятнадцать лет, чтобы сообразить, что к чему!
– Откуда вы знаете, подозревала ли баронесса своего мужа в двойной жизни?
– Она всегда говорила о нем только хорошее. Она чтила все что было связано с бароном, будто это были не вещи, а реликвии. Она… – Сара запнулась, подумав о том, что нет никаких оснований рассказывать все это загадочному мистеру Марвину. Выдержав паузу, она спросила незнакомца: – А какую роль ваш отец играл в сговоре против баронессы?
– Сговор – это слишком грубое слово, мисс Джонс. Конечно, вы, как женщина, до конца не можете понять причин подобного поведения мужчины. Но когда такое слышишь…
– Вероятно, вы посчитаете это странным, мистер Марвин, но я понимаю барона фон Шелля. Я на собственном опыте испытала язвительный и вспыльчивый характер баронессы. Признаться, я уже была готова сбежать из этой школы, но тут случилось несчастье с Цветочком. Вы наверняка слышали об этом.
Марвин кивнул, и Сара продолжила:
– Но вы ведь пришли сюда не только для того, чтобы рассказать эту историю. Поэтому я повторяю свой вопрос: какая роль в этом отводилась вашему отцу?
– Он распространял ложные слухи о бароне. Он обеспечивал барона всем, что привозит с собой исследователь из дальних путешествий и с раскопок: от чучела крокодила до золотого кубка из Микены. – Марвин осматривал букет, который все еще держал в руках.
– Звучит так, будто в этих сделках не все было чисто.
– Я прошу вас, мисс Джонс! – негодующе воскликнул Марвин. – Барон щепетильно оплачивал каждый предмет. А среди них были и драгоценные вещи.
– Я знаю, – слова невольно слетели с губ Сары. Едва мисс Джонс это произнесла, как стало понятно, что она допустила ошибку.
– Значит, предметы все еще здесь? – явно взбудораженный заявлением Сары, поинтересовался Марвин.
– Почему вы хотите это узнать?
– Ну, баронесса фон Шелль не была готова после смерти мужа расстаться даже с какими-то мелочами. Но для вас, мисс Джонс, эти предметы не имеют ни малейшего значения. Я бы даже сказал, что некоторые из них таят в себе определенную угрозу для вас.
– Потрудитесь объяснить!
Марвин смущенно вертел в руках букет. Затем, не глядя на мисс Джонс, ответил:
– Понимаете, мадам, не все предметы, которые приобрел за долгие годы барон фон Шелль, были добыты легальным путем.
– Барон знал об этом?
– Конечно нет. Но он был идеальным покупателем! Можно было с уверенностью сказать, что все предметы, предназначенные для его коллекции, нигде больше не появятся.
– И статуя Афродиты?
– Значит, и она еще здесь! – Марвина будто током ударило.
Сара не ответила.
– Дело обстоит так, – начал незнакомец, – у меня есть интерес к этому объекту. Подумайте сами, украденные произведения искусства, которые настолько известны, практически невозможно продать. Это просто сумасшествие. Даже если вы попытаетесь вернуть статую ее законному владельцу, у вас возникнут определенные проблемы. Никто не поверит в то, как она попала к вам.
– А кто сказал, что статуя вообще у меня? – Сара была уверена в себе и не хотела ввязываться в какие-то темные дела, но она недооценила коварство незнакомца.
Он протянул Саре букет и, когда Сара вопросительно взглянула на него, поднял с пола записку и показал ей.
– И то, и другое лежало под вашей дверью, мисс Джонс. Позволю себе заметить, у вас очень страстный поклонник.
Сара Джонс прочитала записку. Текст поразил ее до глубины Души. Но одновременно она была застигнута незнакомцем врасплох. Сара чувствовала, как краснеет.
– От хорошего друга! – стараясь казаться невозмутимой, сказала она и постучала карточкой по ладони.
– Я знаю, – понимающе ответил мистер Марвин. – Я наблюдаю за ним уже пару дней. – С самодовольной улыбкой он вынул из кармана латунную подзорную трубу. – Не слишком ли молод этот молодой человек для женщины вашего возраста, мисс Джонс? Насколько мне стало известно, речь ведь идет о вашем ученике.
– Что вы хотите этим сказать? – Беспокойство Сары росло.
– Конечно, вам стоит в будущем плотно зашторивать окна, когда отдаетесь своему ученику, даже если на улице стоит такая жара. С лиственницы напротив школы открывается прекрасный вид на все комнаты этого здания.
– Вон! Немедленно убирайтесь! – закричала Сара Джонс вне себя от гнева. – Вы – свинья, мистер Марвин! Вон отсюда!
Марвин не колеблясь выполнил требование. Казалось, он даже предвидел такой поворот. Но, уже уходя, он сделал еще одно замечание:
– Не поймите меня превратно, мисс Джонс, ваша частная жизнь меня не интересует, зачем вы спите со своим учеником, меня тоже не касается. Но общество наше придерживается довольно старомодных моральных устоев. С моей стороны вам нечего бояться, если вы, конечно, будете вести себя более признательно.