Вторая книга
Шрифт:
Немец может задуматься над этим с или без горечи. Важно извлечь уроки из истории, особенно если ее поучения обращаются к нам в таком привлекательном виде.
Таким образом, мнение, что благодаря разумному, сдержанному нейтралитету против развивающихся конфликтов в Европе и в другом месте, можно будет когда-нибудь воспользоваться преимуществами смеющегося третьего, является ложным и глупым. В общем, свободу сохраняют ни просьбами, ни обманом. А также не работой и промышленностью, а исключительно борьбой, и по сути своей собственной борьбой. Таким образом, очень легко допустить, что больший вес придается воле, чем делу. Нередко в рамках разумной союзной политики, нации добивались успехов, не связанных с успехом их оружия. Но судьба не всегда мерит нацию, которая смело рискует своей жизнью, в зависимости от масштабов ее дел, а, скорее, очень часто, в зависимости от масштабов ее воли. Историю итальянского объединения в девятнадцатом веке стоит отметить для этого. Но Мировая Война также показывает, как целый ряд Государств смог достичь чрезвычайных политических успехов не столько из-за военных достижений [успехов], сколько из-за безрассудной смелости,
Если Германия наконец хочет положить конец периоду ее порабощения, она должна при любых обстоятельствах активно пытаться войти в коалицию держав, с тем чтобы участвовать в формировании будущей Европейской жизни с точки зрения силовой политики.
Возражение, что такое участие содержит тяжкий риск, является правильным. Но, в конце концов, действительно считают, что мы добьемся свободы, не рискуя? Или же думают, что было когда-нибудь деяние в мировой истории, которое не было связано с риском? Было решениеФридриха Великого, например, принять участие в первой Силезской Войне, не связано с риском? Или же объединение Германии Бисмарком не влекло за собой опасность? Нет, тысячу раз нет! Начиная с рождения человека до его смерти, все сомнительно. Только смерть, кажется, наверняка. Но именно по этой причине окончательная приверженность - это не самое худшее по той причине, что в один день, одним образом или иначе, она будет востребована.
Естественно, это вопрос политической прозорливости - выбрать риск таким образом, чтобы получить максимальную выгоду. Но не делать ставку вообще из страха, может быть, выбора не той лошади - значит отказаться от Народного будущего. Возражение, что такие действия могут иметь характер азартной игры, наиболее легко может быть опровергнуто простой ссылкой на предыдущий исторический опыт. Под азартной игрой мы понимаем игру, в которой с начала шансы на победу зависят от воли случая. Это никогда не будет делаться в политике. Чем более окончательное решение лежит в темноте будущего, тем более убеждение о возможности или невозможности успеха возводится на факторах человеческого восприятия. Задачей политического руководства нации является взвесить эти факторы. Результат этого экзамена затем также должен привести к принятию решения. Таким образом, это решение согласуется с собственной проницательностью, и поддерживается верой в возможность успеха на основе этой проницательности. Следовательно, я могу так же мало назвать политически решительное дело азартной игрой только потому, что его итог не определен на 100 процентов, как операцию, проведенную хирургом, результат которой также не обязательно будет успешным. С незапамятных времен всегда было в природе великих людей, творить дела, успех которых даже сомнителен и неопределен, с максимальной энергией, если необходимость их как таковых лежала перед ними, и если после зрелого изучения всех условий это само действие только и могло быть рассмотрено.
Радость от ответственности в разработке великих решений в борьбе наций будет, конечно, тем больше, чем больше участников, путем наблюдения за своим Народом, смогут сделать вывод, что даже ошибки не смогут уничтожить жизненную силу нации. Ибо в конечном итоге Народ, внутренне здоровый по своей сути, не может быть стерт из-за поражений на поле боя. Таким образом, поскольку Народ обладает этим внутренним здоровьем, с условием достаточного расового значения, мужество в сложных предприятиях может быть больше, так как даже провал не будет, безусловно, означать гибель такого Народа. А вот Клаузевиц прав, когда в своих принципах он утверждает, что со здоровым Народом, такие поражения могут повторно привести к возрождению позднее, и что, наоборот, только трусливое подчинение, то есть упасть и сдаться на произвол судьбы, может привести к окончательной его ликвидации. Нейтралитет, однако, который сегодня рекомендуют нашему Народу как единственно возможное действие, на самом деле не что иное, как безропотная сдача судьбе, определяемой иностранными державами. И только в этом состоит симптом и возможность нашего упадка. Если же, наоборот, наш Народ сам предпринял неудачные попытки добиться свободы, этот фактор, который был бы полезным для сил нашего Народа, лежал бы в самом проявлении такого отношения. Действительно, пусть не говорят, что это политическая прозорливость удерживает нас от таких шагов. Нет, это жалкая трусость и отсутствие принципов, которые в данном случае, как это часто бывало в истории, пытаются связать с разумом. Очевидно, Народ под давлением иностранных держав может быть принужден обстоятельствами выдержать годы иноземного гнета. Но чем меньше Народ может серьезно совершить вовне против непреодолимый силы, тем более, однако, его внутренняя жизнь будет стремиться к свободе и ничего не оставит без внимания, что может быть пригодно для изменения мгновенно данных однажды условий, поставив на кон всю силу такого Народа. Будут терпеть ярмо иностранного завоевателя, сжав кулаки и стиснув зубы, ожидая своего часа, который предоставит первую возможность избавления от тирана. Нечто подобное может быть возможным под давлением обстоятельств. Но что представляется сегодня, как политическая мудрость, однако, есть на деле дух добровольного подчинения, беспринципного отказа от любого сопротивления, по сути, бесстыдной травли тех, кто осмеливается думать о таком сопротивлении, чья работа, очевидно, может служить возрождению Народа. Это дух внутреннего саморазоружения, уничтожения всех моральных факторов, которые в один прекрасный день могут служить возрождению этого Народа и Государства. Этот дух действительно не может прекратить политическую прозорливость, ибо на самом деле это уничтожающая Государство непорядочность.
И, конечно, этот дух должен ненавидеть все попытки активного участия нашего Народа в будущем Европейском развитии, потому что необходимость борьбы против этого духа в самом деле заключается в простой попытке такого участия.
Однако,
Поэтому именно в Германии в настоящее время высокие обязательства должны возлагаться на так называемую Национальную Оппозицию, ввиду неспособности общего руководства нашего Народа установить четкую цель иностранной политики, а также готовить и воспитывать наш Народ для исполнения этих идей. В первую очередь, нужно начать беспощадную войну против надежды, широко распространенной сегодня, что наша судьба может быть несколько изменена путем активного сотрудничества с Лигой Наций. В общем, нужно видеть то, что наш Народ постепенно осознает, что мы не должны ожидать улучшения Немецкой ситуации от учреждения, представители которого являются заинтересованными сторонами в нашем современном несчастье. Кроме того, нужно углублять убеждение, что все социальные устремления - Утопические обещания, лишенные какой-либо реальной стоимости без восстановления Немецкой свободы. Нужно также принести нашему Народу знание, что для этой свободы, так или иначе, только риск своей силой может быть принят во внимание. И что, следовательно, наша вся внутренняя и внешняя политика должна быть такой, чтобы благодаря ей внутренняя сила нашего Народа росла и увеличивалась. Наконец, надо просвещать Народ о том, что риск силой должен происходить ради стоящих того задач, и что для этого мы не можем пойти навстречу нашей судьбе одни, но нуждаемся в союзниках.
12. Политическая ситуация в Германии
Сегодняшняя слабость Германии временна, доказательство: свои силы в мировой войне и после 1806 г. Для германской внешней политики отношения с Англией, Россией и Францией решающие. Открытые границы на Востоке и Западе. Тщетность борьбы против Франции и ее союзников. Опасный союз с Россией под угрозой ударов с воздуха с запада. Вечный враг - Франция, ликвидация путем союзной политики. Союз с Россией является проблемой для всех других государств. Нееврейская Россия.
Размер возможных военных обязательств, а также эти отношения, означают силу тех из соседних государств, которые имеют решающее значение для вопроса о будущем формировании Немецкой внешней политики, кроме внутренней силы нашего Народа, его численности и оценки характера.
Мне не нужно выражаться далее о моральной внутренней слабости нашего современного Народа в этой работе. Наша общая слабость, которая частично основана на вопросе крови, а частично заключается в характере нашей нынешней правительственной организации, или должна быть связана с последствиями нашего плохого руководства, являются, пожалуй, менее знакомой для Немецкой публики, чем, к сожалению, для остального мира, который знает ее хорошо. Большинство мер наших угнетателей вызваны знанием этой слабости. Но при всем признании фактических условий, никогда нельзя забывать, что те же современные люди почти 10 лет назад проделали дела, не имеющие аналогов в истории. Немецкий Народ, который в данный момент производит удручающее впечатление, тем не менее, не раз доказал свои мощные заслуги в мировой истории. Мировая Война сама по себе является наиболее славным свидетельством героизма нашего Народа и духа жертвенности, его смерти вопреки дисциплине и его блестящих возможностей в тысячах и тысячах областей организации своей жизни. Его чисто военное руководство также добилось бессмертных успехов. Только политическое руководство не смогло. Был уже предшественник сегодняшнего дня, и даже гораздо худший.
Сегодня внутренние качества нашего Народа могут быть в тысячу раз более неудовлетворительными, но одним ударом они достигнут совсем другого результата, как только еще один кулак зажмет поводья событий, с тем чтобы вывести наш Народ из нынешнего упадка.
В нашей собственной истории, мы видим, как прекрасна именно способность нашего Народа к трансформации. Пруссия в 1806 году и Пруссия в 1813 году. Что за разница! В 1806 году Государство характеризуется самой крайней капитуляцией везде, неслыханное несчастье в гражданской области, а в 1813 Государство характеризуется наиболее светящейся ненавистью против иностранного господства и чувством патриотической жертвы за свой Народ, самой героической волей бороться за свободу! Что, по правде говоря, с тех пор изменилось? Народ? Нет, в своей внутренней сущности он остался прежним, только его руководство перешло в другие руки. Новый дух после слабости Прусской государственной администрации и окостеневшего и престарелого руководства в период после Фридриха. Барон фом Штайн и Гнейзенау, Шарнхорст, Клаузевиц и Блюхер были представителями новой Пруссии. И мир в течение нескольких месяцев снова забыли, что за семь лет до этого Пруссия претерпела в Йене.
И это было, например, в противном случае до основания Рейха? Почти десятилетие было необходимо для нового Рейха, который в глазах многих казался самым мощным воплощением Немецкой силы и мастерства, возникшего из Немецкого спада, Немецкой разобщенности и общей политической непорядочности. Единая голова, возвышаясь над всеми, восстановила свободу развития Немецкого гения в борьбе против посредственности большинства. Давайте откажемся от Бисмарка в нашей истории, и только жалкие посредственности будут заполнять самый славный период нашего Народа веками.