Вторая Лисья Нить
Шрифт:
Дебошир слился к стволу толстого дерева, издавая неосмысленное тявканье, потом отвалился набок и захрапел. Из лапы егосо звоном выпало что-то блестящее, круглое, и покатилось по бетону прямо под лапы идущей парочке. Шнерк остановил предмет ботинком, а шнерковка, оглянувшись на храпящего, подняла с дороги. В свете отдалённых фонарей сверкнул металл с радужным отливом, испещрённый какими-то то ли узорами, то ли надписями. Шнерк шагнул было к газону, но подруга удержала его.
– Зел, что это такое?
– кивнула она на цилиндр.
– Без понятия, - пожал плечами тот.
– Мне кажется, эта штука из текфонита, видишь как сверкает!
– Да, похоже, - удивился шнерк, посмотрев внимательнее.
Лежащий на газоне пьяница прихрюкнул и перевернулся
– Зелон, ты его стащил!
– сказала шнерковка.
– Кирина, детка, то что плохо лежит - это не стащил, - тихо пояснил Зелон, - А кусок текфонита такой стоимости на дороге - это плохо, очень плохо!
– Сыпь-селёдка, - сглотнула слюну Кирина, - Сколько же он может стоить!
– Больше чем ты можешь себе представить, - подмигнул шнерк.
Всё же опасаясь, как бы пьяный не обнаружил пропажу, они быстро прошли пол-квартала, прижимая уши от опасения услышать шаги за спиной, но - всё было тихо, и уже через пять минут шнерки начали обсуждать, в какой город Имбларка переехать... Кирина аж взвизгнула, когда из-за угла совершенно бесшумно выкатилась машина - ни шороха колёс, ни двигателя, ничего! Ползёт как привидение без единого звука. Ещё больше она похолодела, узнав чёрную "Шолгу" с маааленькой надписью на борту: "МIлIцIя". Не успели двое испугаться, как из автомобиля вылез тот самый алкоголик, только теперь с фуражкой на ушах.
– Прокатимся?
– бодро предложил он.
Кататься пришлось довольно долго: за несколько кварталов от этого места в тихом дворике стоял большой автобус с зарешёченными окнами, куда и попросили настоятельно пройти задержанных; автобус был поделён на изолированные боксы, в каждом из которых имелось обычное двойное сиденье. Судя по доносящимся звукам, машину уже загрузили порядочно. И судя по тому что милиционер выдал сухпаёк и бутылку воды, прежде чем закрыть дверь, собирались загрузить ещё больше.
– Ты собираешься загрузить ещё больше?
– спросил один шнерк другого.
– Что значит больше, - фыркнул тот, - Я работаю тупо по плану, ночь - автобус. Ещё два свободных бокса есть, так что вперёд...
Сначала Зелон и Кирина попытались хорохориться, за неимением никого другого - друг перед другом, но постепенно утухли от вырисовывающихся перспектив. Надо сказать что они и раньше не раз попадали в разного рода трения с законом, причём куда более серьёзного типа, однако вся атмосфера операции действовала на них крайне пугающе. Они привыкли к местным полицейским, которые могли и по зубам дать просто так, но в общем были свои ребята, а если уж денег дать - совсем свои. Эти же, из "мiлiцiи", оставались совершенно спокойными, с задержанными обращались вежливо - да взять хотя бы микроюбку Кирины, уж сейчас бы на неё не только пялились, но прокомментировали бы вслух, эти же - ноль реакции. К тому же на лапах милицейских шнерков, скрытые рукавами, явно угадывались налапные пистолеты, и почему-то не появлялось желания проверять навыки сотрудников в стрельбе.
– Сыпь-селёдкаа...
– отвесила челюсть Кирина, - Зел, что это всё значит?
– А хвост знает, - фыркнул шнерк, - Но облава просто повальная, шерстят нипащенячьи, менты вонючие. Да ты не волнуйся, Ки. Может, опять денег потребуют.
– Только вот у нас нету, - заметила она, - Ты знаешь, сколько у нас за грабёж полагается? От двух до семи.
– Не будь наивной, кому это надо!...
Как оказалось, кому-то да надо. К утру автобус полностью набили лисятиной; двое могли наблюдать через решётчатое окно, как ведут от "шолги" ещё одного. Шнерк резко попытался вырваться, но тут же обмяк - даже не удалось заметить, кто что сделал - и был втащен внутрь уже в полубессознательном состоянии. Кирина и Зелон тяжело сглотнули, глядя на такие дела - это уже просто походило на военные фильмы, где это мыслимо, такая охрана? Захлопнув двери, автобус с бульканьем двигателя покатил по улицам; медленно рассветало, на небе висели розовато-белые перистые облачка, а на улицах начали появляться первые жители и машины. Ехали довольно долго, часа два-три, так что шнерки успели слопать казённые сухари и выдуть воду.
На небо натянуло облачности, начал накрапывать вяло текущий дооождичек, когда автобус свернул с дороги на грунтовку и проехал вдоль полосы аэродрома - это была какая-то старая мало кому нужная база, раньше. Теперь же на месте стоянки для самолётов располагались ряды ангаров, обнесённые основательным забором из колючей проволки; то и дело замечались шнерки в спецовках, вооружённые дальнобойными станнерами и с пехотными блоками защиты за спиной. Задержанных выводили из машины, тут же цепляли на шею тоненькие ошейники - мягонькие и незаметные, их тем не менее было малореально порвать, не оторвав при этом голову, а в ремешке были зашиты радиожучки для обнаружения объекта. Ради наглядности охрана подкреплялась вооруженным конвоиром-шнерковкой, державшей на поводке огромную улитку - вне всякого сомнения, моллюск был прекрасно натаскан на зажёвывание. Лаять он не лаял, но чавкал достаточно зловеще, чтобы от него старались держаться подальше. Построив отловленных в колонну, охрана провела их через проходную огороженной зоны в один из ангаров, где было устроено нечто вроде зала экспресс-суда. Собственно, для этого требовались скамейки, детектор лжи, похожий на обычную видеокамеру на подставке, и герб ШМК, нарисованный на куске оргалита. Задержанных усадили на скамейки в одну сторону, в другую уселись свидетели и милицейские шнерки. За кафедрой, наскоро сколоченной из транспортных поддонов, сидели несколько шнерков и микур; судья, отличавшийся традиционной красной кепкой, увлечённо клевал зерно. Впрочем, увидев что всё готово, он резко собрался.
– Расслушивается дело 560-560-560, 17 единиц всей кучей обвиняются по статье 101 УК ШМК предусматривающей грабёж и наказание за него в виде лишения свободы на срок от двух до семи среднепланетарных лет. Учитывая директиву "Х" Верховного Совета ШМК от 34.02.75, срок определяется максимальный в отсутствии смягчающих обстоятельств. Состав преступления заключается в незаконном завладении материальными ценностями каждым из обвиняемых.
– Всё это ложь, тявчёжь и провокация!
– выкрикнул один из обвиняемых.
Детектор повернулся на него, и некоторое время подумав, выкинул красный флажок с надписью "фалсе".
– Что имеете тявкнуть в своё оправдание?
– Но это же явная подстава!
– Само собой это подстава, - сказал тот самый шнерк, что изображал пьяного, - Но состава преступления это не отменяет. Наморду намерения и действия.
– Да мы ничего не брали!
– тявкнула Кирина.
– Угу. А в кармане у него что?
Зелон сглотнул, прижав уши, и вытащил цилиндр, который так и не удосужился нигде оставить. "Труе" помахал зелёным флажком детектор. Вдобавок на экранах проекторов недвусмысленно выводились записи, сделанные "отловщиками" на месте операции, в том числе разговорчики после завладения цилиндром. Кто-то попытался отогнуть, что мол и так всё было понятно, что подстава, и они просто придуривались, но детектор упрямо показывал "фалсе".
– Таким образом, - подытожил судья от силы через пол-часа, - Всем по семь годков.
Челюсти у шнерков сильно отвисли, так как было понятно, что он совершенно не шутит. Пока они приходили в себя, охрана уже вывела их в другой ангар, опять со скамейками, где стояла кухня и раздавали корм; на стене висел большой экран. В то время как некоторые жадные до казённого шнерки налили себе миски горохового супа, на этом экране появилась морда существа, немало известного по всей ШМК, а именно Каеры. С блестящими нахлобучками на голове даже её плюшевая мордашка выглядела весьма серьёзно.