Вторая любовь всей моей жизни
Шрифт:
– Это будут беспокойные месяцы, – уклончиво ответила я.
Миссис Моррис являла собой пример типичной жительницы Толтинга. Любимым нашим занятием было жаловаться друг другу на то, как каждый туристический сезон город наполняют приезжие, хотя все втайне были этим довольны. Среди прочего я любила Толтинг и за эту эксцентричную особенность местных жителей. На самом деле я никогда не была против туристов, оккупировавших город все лето и весь сентябрь. «Добро пожаловать!» – все, что я думала по этому поводу.
– Все закончится раньше, чем вы успеете осознать, – утешил ее Джо, подмигивая мне.
Я точно знала, насколько вырастает уровень доходов бара в
– Нам лучше приняться за работу, – сказала Эмма, протягивая мне руку по пути в подсобку, куда мы направились, чтобы надеть передники с надписью «Бар Джо». Ее каблуки стучали по деревянному полу, а каштановые кудри до плеч подпрыгивали при ходьбе.
Бар был совсем небольшой, но место нашлось и для нескольких отдельных кабинок, были и столики на открытой террасе, хотя из-за прохладной погоды их выбирали только курящие. В интерьере было два цвета – темное дерево и беж. Ничто не менялось с тех пор, как мы с Эммой привели в порядок это место, начав работать здесь, когда нам было по восемнадцать. Все, что мы узнали от Джо, – это что летом приезжают туристы, в основном молодежь, а значит, в баре должна быть музыка. И в основном это были «Битлз». Чуть слышно. Он считал, что это делает бар уютнее. На самом деле ему не стоило волноваться, ведь помимо гостиницы «Толтинг», цены в которой были много выше, и рыбного ресторана на пляже, это было единственное место, в котором продавали алкоголь, а потому мы практически всегда были обеспечены клиентами.
Вскоре бар заполнили посетители. Мы с Эммой кружили от столика к столику, разнося напитки и принимая заказы. Джо стоял за барной стойкой. Для меня было загадкой, как Эмма может носить каблуки всю ночь: мои ноги в балетках уже изнывали от боли. Что я любила в этом баре – так это то, что он был центром жизни Толтинга. Я всегда была в курсе всех новостей. Конечно, было мало приятного, когда темой новостей стала я сама, но сегодня, кроме нескольких излишне теплых улыбок и жалостливых взглядов, которые мне дарили посетители, разговоры были легки и ненавязчивы.
Компания туристов вскоре начала нас беспокоить. Крепость напитков и частота повторов сделали приезжих раздражающе шумными и беспардонными. Скрепя сердце я отправилась убирать их стол по окончании трапезы.
– Ты местная, дорогуша? – спросил один из них. Он был примерно моего возраста, коротко стрижен, белая футболка открывала взгляду волосы на груди.
С этими словами он наполовину выскочил из-за стола, пытаясь достать меня, но выпитое лишило его ловкости. Приятель толкнул парня локтем: «Зря тратишь время, посмотри на кольцо», – заплетающимся языком промямлил он. Они все уставились на мою левую руку. Проследив направление взглядов, я сжала стакан так сильно, что побелели костяшки пальцев.
Я покачала головой:
– Иначе у тебя обязательно был бы шанс.
– Ха-ха, приятель, ты попался! – громко расхохотавшись, выкрикнул кто-то из компании.
Они продолжили свой пошлый обмен шутками, а я поспешила убрать со стола и ретироваться. Эмма мгновенно очутилась рядом и забрала один из стаканов, хотя я без труда могла бы нести все шесть.
– Они и ко мне подкатывали чуть раньше, – сообщила она, толкая меня в кухню и отбирая стаканы. Она наклонилась, чтобы поставить их в посудомойку, я оперлась о барную стойку, чтобы перевести дыхание. – Представляешь, что сказал бы Джон, будь он здесь?
Муж Эммы Джон был самым добродушным человеком из всех, кого я знала.
Я на секунду закрыла глаза.
– Забирайте на здоровье?
Эмма выпрямилась с широкой улыбкой.
– Это точно! Ты сама-то в порядке?
Подруга внимательно посмотрела на меня, пытаясь обнаружить признаки плохого самочувствия. Она всегда так делала. Познакомились мы в начальной школе, когда она села рядом со мной в первый день и целую минуту пристально смотрела на меня прежде, чем сказать, что у меня странная прическа. Дернув меня за одну из косичек, она засмеялась. «Мне нравится, что ты не из крутых», – безапелляционно заявила она, после чего заплела свои волосы в такие же косички. С тех самых пор мы не разлучались.
Эмма посмотрела на мои длинные светлые волосы, собранные в пучок, как и всегда, когда я работала, на темные круги под глазами – результат бессонных ночей, охватила взглядом и мою худощавую фигуру, которая стала чертовски более худощавой за последние два года. Она нахмурилась, а я спросила себя, что осталось от той Роуз, которую она знала.
– Со мной все будет хорошо, – пообещала я, глядя вдаль и переминаясь с ноги на ногу от неловкости, вызванной ее осмотром. Обычно, когда она так делала, я просто пялилась в ответ, пребывая в уверенности, что она не обнаружит ничего страшного, но сейчас ее пристальное внимание было некстати, ведь я знала, как сильно изменилась.
Все пережитое после смерти Лукаса переиначило меня.
– Остаток вечера их буду обслуживать я, – отчеканила она с жестом, означавшим бесперспективность возможных возражений. – Держи пять! – и она умчалась через двойную дверь, полная природной силы. Ее логика и решительность уравновешивали проявления моей творческой натуры. Идеальная команда, как она любила повторять. Но в последнее время конструкция пошатнулась, ведь мой творческий огонь почти погас.
После пятиминутной передышки я догнала подругу, раздраженная тем, что позволила каким-то придуркам себя задеть. Убирая посуду в баре, я бросила быстрый взгляд на их столик и обнаружила, что они собираются уходить. Я вздохнула с облегчением. Я гордилась, что удалось вернуться к работе, но от разговоров с незнакомцами мне все еще было не по себе. Местным хотя бы ничего не нужно было объяснять – вот в чем преимущество маленького городка. Но не было ничего хуже, чем рассказывать кому-то, что произошло, смотреть ему в глаза и видеть единственное чувство, наполняющее их.
Жалость.
Я все еще не научилась относиться к этому проще.
Парни не торопились уходить. Они так напились, что даже надеть куртки представлялось трудновыполнимой задачей, но наконец-то они направились к двери, громко благодаря и прощаясь со всем баром, получая в ответ закатывания глаз и покачивания голов. Я проверила их столик как обычно, чтобы убедиться, что они ничего не забыли, и подняла глаза на закрывающуюся за компанией дверь. И в этот момент мой взгляд упал на что-то в руках одного из них. Вспышка серебряного и черного. Отблеск света.