Вторая мировая: ошибки, промахи, потери
Шрифт:
Основываясь на результатах радиоперехватов и воздушной разведки, немцы отправили отряд кораблей — линкоры «Шарнхорст» и «Гнейзенау», тяжелый крейсер «Адмирал Хиппер» и шесть вспомогательных кораблей — на поиски конвоев, принимавших участие в эвакуации союзных войск из Норвегии. В Блетчли-Парке были засечены радиопереговоры этих кораблей. Оперативный разведывательный центр адмиралтейства был предупрежден, что «несколько неприятельских кораблей, их число и класс неизвестен, движутся с Балтики через Скагеррак» и надо опасаться возможных- активных действий. Это донесение было отложено в сторону, и английские корабли, находящиеся в море, не получили никаких предостережений.
Самым уязвимым был «Глориес». Его командир, специалист по противолодочной
56
Поскольку у «Харрикейна» крылья не складывались, он не мог поместиться в шахту лифта, опускавшего самолеты на нижнюю палубу.
Немецкий отряд уже успел потопить танкер и пустой пассажирский транспорт, следовавший за воинскими частями. Наконец молодой мичман, несший вахту на фок-мачте «Шарнхорста», заметил в 28 милях от судна «Глориес». К тому времени немецкий радар «Зеетакт» уже дал более точное расстояние до цели, чем оптические дальномеры, к тому же его действие, разумеется, не зависело ни от тумана, ни от темноты. Немецкий линкор открыл огонь с расстояния в 28 000 ярдов, и «Глориес» получил попадания. На авианосце вспыхнул пожар, он перевернулся и затонул, унеся с собой на дно почти всю команду и две эскадрильи закаленных в боях летчиков. Большинство шлюпок английского корабля было повреждено артиллерийским огнем, многие из уцелевших опрокинулись на большой волне. В письме домой командир эскадрильи «Бинг» Кросс писал: «Мимо нашего плота проходил немецкий корабль. Он заметил нас, но, не снижая скорости, пошел дальше. Тогда я проникся ко всем немцам лютой ненавистью». На этом плоту было 29 человек, из которых к тому времени, как его подобрали через три ночи и два дня в штормовом море, в живых осталось только семеро, и из них еще двое умерли потом. Всего из экипажа в 1400 моряков в живых осталось 39 человек.
Во время этого боя два английских эсминца «Акаста» и «Ардент», бывшие единственным сопровождением авианосца, поставили дымовую завесу и попытались нанести по немецким кораблям торпедный удар, но были оба потоплены. И все же одна из торпед «Акасты», выпущенная, когда эсминец уже корчился в предсмертных судорогах, попала в «Шарнхорст», выведя из строя два машинных отсека из трех. В результате этого немецкому отряду пришлось ковылять назад в Тронхейм со скоростью 20 узлов. Из экипажей обоих английских эсминцев в живых осталось только три человека, однако их доблестный поступок, несомненно, спас многочисленные конвои, к которым так близко подошли немецкие корабли.
Потеря «Глориес» побудила адмиралтейство нанести по «Шарнхорсту», стоявшему на якоре в Тронхейме, авиационный удар возмездия. Для выполнения этой задачи был выбран авианосец «Арк-Ройял». Вместо того чтобы предоставить морским летчикам самим выбирать способ атаки, высшее командование флота приказало использовать пикирующие бомбардировщики «Скуа», а не торпедоносцы «Содфиш», что обрекло операцию на полную неудачу. 500-фунтовые бомбы не могли пробить палубную броню линкора, толщиной достигавшую местами 105 миллиметров. (Потопленный пикирующими бомбардировщиками 10 апреля
Тронхейм расположен на берегу узкого фиорда, врезающегося на 50 миль в глубь побережья. Ровно в полночь в ночь с 12 на 13 июня 15 «Скуа», взлетев с «Арк-Ройяла», начали долгое путешествие в глубь материка, но немецкие наблюдатели заметили английские бомбардировщики еще тогда, когда им оставалось лететь до цели 20 минут. На таких северных широтах в июне темноты почти не бывает, а немцы всегда защищали имеющие большую ценность объекты умело расположенными зенитными батареями. Погода была совершенно безоблачная. «Скуа», устремившиеся вниз в атаку с высоты 11500 футов, встретили на своем пути заслон истребителей «Мессершмиттов». Хотя английские бомбардировщики заходили на цель поочередно с различных направлений, восемь «Скуа» были сбиты, а немецкие корабли не понесли сколько-нибудь значительного урона.
Проведенная операция явилась еще одним свидетельством неспособности чиновников адмиралтейства понять роль авиации — в разведке, обороне и нападении. После потери «Глориес» адмирал сэр Чарльз Форбс, главнокомандующий флотом метрополии, недовольно заметил, что, хотя «Люфтваффе» совершают регулярные частые налеты на базу флота в Скапа-Флоу, «мы, как правило, узнаем о местонахождении основных сил противника только тогда, когда он топит один или несколько наших кораблей».
Нет летчика отважнее и искуснее того, который летает над морем, поднимаясь с палубы авианосца, но бипланы «Скуа» и «Гладиаторы» не шли ни в какое сравнение с современными истребителями вроде «Мессершмитта». Даже когда в авиацию Королевского флота начали поступать «современные» истребители «Фейри Фулмар», вооруженные восемью пулеметами, это не смогло сколько-нибудь существенно изменить соотношение сил. «Фейри Альбакор» вообще оказались совершенно непригодными. Эти бипланы, пришедшие на смену «Содфишам», были таким разочарованием, что их в самом скором времени отозвали с боевой службы, вернув на авианосцы старички «Содфиши».
Был проведен подробный разбор печального фиаско в Норвегии. В частности, Королевские ВВС отправили истребители-бипланы «Глостер Гладиатор», которым предстояло использовать в качестве аэродрома замерзшее озеро, подвергавшееся непрерывным атакам неприятельских бомбардировщиков. История этого подразделения короткая, но от этого не менее трагичная. По возвращении в Лондон командир 263-й эскадрильи и его заместитель Стюарт Миллс были вызваны в министерство авиации для отчета. Вот рассказ Миллса:
«Когда мы рассказали о трудностях, с которыми нам пришлось столкнуться, — не тот сорт авиационного бензина, не тот сорт масла, отсутствие перезаряжаемых аккумуляторов, нехватка оборудования, полное отсутствие карт, недостаточное количество боеприпасов — руководство министерства не смогло дать нам никаких ответов. Нам просто сказали: «Вы должны понять, что ваша эскадрилья была отправлена в Норвегию в качестве жертвы».
Затем летчики были приглашены в палату общин, где их рассказ выслушал сэр Самюэль Хоур, государственный секретарь по делам авиации. Однако:
«В министерстве авиации нас предупредили, что мы ни при каких обстоятельствах не должны рассказывать государственному секретарю об ошибках, допущенных во время Норвежской кампании; скорее наоборот, нам следует нарисовать как можно более благоприятную картину… Мне показалось, что все эти попытки отмыться совершенно бесчестны».
Престиж «Люфтваффе» после Норвежской кампании укрепился еще больше. При захвате Осло решающим фактором стали действия немецкой авиации. Немецкие парашютисты захватили аэродром и удерживали его, дожидаясь переброски по воздуху подкреплений. Не позволяя Королевскому флоту активно участвовать в операции, помогая продвижению наступающих сухопутных частей и обеспечивая снабжение по воздуху изолированных соединений, «Люфтваффе» повсеместно склонили чашу весов на сторону Германии.