Вторая мировая война (Том 5-6)
Шрифт:
«Представьте себе, что загорелся дом моего соседа, а у меня на расстоянии 400–500 футов от него есть садовый шланг. Если он сможет взять мой шланг и присоединить к своему насосу, то я смогу помочь ему потушить пожар. Что же я делаю? Я не говорю ему перед этой операцией: «Сосед, этот шланг стоил мне 15 долларов, тебе нужно заплатить за него 15 долларов». Нет! Какая же сделка совершается? Мне не нужны 15 долларов, мне нужно, чтобы он возвратил мой шланг после того, как закончится пожар».
И далее:
«Подавляющее большинство американцев ни минуты не сомневается, что наилучшая оборона для Соединенных Штатов заключается в успешной обороне самой Великобритании и что поэтому не только с точки зрения нашей исторической и прямой заинтересованности
На этой основе был тотчас же подготовлен и внесен в конгресс знаменитый законопроект о ленд-лизе. Позже я охарактеризовал его в парламенте как «самый бескорыстный акт в истории какой бы то ни было страны». Как только конгресс принял его, он сразу же изменил всю картину. Он дал нам возможность на основании соглашения строить на длительный период грандиозные планы удовлетворения всех наших потребностей. Условий выплаты не ставилось. Даже не велось никакого формального счета ни в долларах, ни в фунтах стерлингов. То, что мы получили, отдавалось нам взаймы или в аренду потому, что наше упорное сопротивление гитлеровской тирании считалось жизненно важным для великой республики. По мнению президента Рузвельта, не доллары, а оборона Соединенных Штатов отныне должна была определять, куда будет направляться американское вооружение.
Именно в этот момент, самый важный в его государственной деятельности, от нас ушел Филипп Лотиан. Он внезапно серьезно заболел и 12 декабря скончался. Мне сразу же пришлось заняться подбором преемника ему. Я считал, что наши отношения с Соединенными Штатами в то время требовали назначения такого посла, который был бы выдающейся национальной фигурой и государственным деятелем, сведущим во всех областях мировой политики. Удостоверившись, что мой кандидат будет приемлем для президента, я предложил этот пост Ллойд Джорджу. Но он считал, что в возрасте 82 лет ему не следует брать на себя такую ответственную задачу.
Тогда я обратился к лорду Галифаксу. Назначение министра иностранных дел послом придает исключительную важность этой миссии. Я знал, что это ему известно. Когда я сделал ему это предложение, которое отнюдь не было служебным повышением, он лишь сказал, просто и с достоинством, что будет служить там, где его сочтут наиболее полезным. В течение шести последующих лет и при национальной коалиции, и при лейбористском социалистическом правительстве Галифакс выполнял обязанности посла в Соединенных Штатах с выдающимся и все возрастающим успехом и влиянием. Назначение нового посла было встречено с явным одобрением как в Америке, так и в Англии и сочтено явно отвечающим размаху событий.
Я не сомневался в том, кому надлежит занять пост, освободившийся в министерстве иностранных дел. Во всех важнейших вопросах за последние четыре года, как об этом свидетельствуют эти строки, у меня было полное согласие с Энтони Иденом. Идену было жалко оставлять военное министерство, трудными и волнующими проблемами которого он был поглощен, но он вернулся в министерство иностранных дел как к себе домой.
Я предложил королю вместо Идена назначить военным министром Марджессона, который в то время был главным парламентским организатором национального правительства.
На место Марджессона я назначил Джеймса Стюарта, с которым у меня также было много разногласий, но характер которого я высоко ценил.
30 декабря президент выступил по радио с «беседой у камина», призвав своих соотечественников поддерживать его политику:
«Нам угрожает опасность, к которой мы должны подготовиться. Но нам отлично известно, что мы не можем избежать опасности, забравшись в кровать и натянув на голову одеяло… Если Англия не выстоит, то все мы в Америке будем жить под дулом наведенного на нас пистолета, заряженного разрывными пулями как экономического, так и военного характера. Мы должны производить вооружение и строить суда, приложив к этому всю энергию и все ресурсы, какие мы только сможем собрать… Мы должны стать великим арсеналом демократии».
Глава 14
Германия и Россия
Гитлеру не удалось поставить на колени или завоевать Англию. Было ясно, что наш остров выстоит до конца. Поскольку господство на море или в воздухе не было обеспечено, представлялось невозможным двинуть германские армии через Ла-Манш. Наступила зима с обычными в это время штормами. Попытки немцев запугать английскую нацию или подорвать ее способность вести войну и сломить ее волю бомбардировками потерпели крах, а «молниеносная война» обходилась дорого.
Должно было пройти много месяцев, прежде чем представилась бы возможность возродить операцию «Морской лев»; с каждой неделей численность, подготовка и оснащение английских внутренних армий требовали все большего расширения операции, а эго усугубляло трудности транспортировки. В апреле или мае 1941 года для этого было бы уже недостаточно даже 750 тысяч человек с полным оснащением. А какая надежда была на то, что удастся к тому времени найти необходимое количество судов, барж и специальных десантных средств, необходимых для такого гигантского удара с моря? Как их удастся сконцентрировать в условиях все возраставшей английской воздушной мощи? А тем временем воздушные силы, на которые работали день и ночь заводы Англии и Соединенных Штатов и для которых действовала обширная система подготовки летчиков в доминионах, главным образом в Канаде, пожалуй, через год или около того станут по численности превосходить германские, так же как они уже превосходили их по качеству. Удивительно ли при этом, что Гитлер, убедившись, что надежды и хвастовство Геринга оказались пустым звуком, обратил свои взоры на Восток?
Как и Наполеон в 1804 году, он отказался от мысли напасть на наш остров, по крайней мере до тех пор, пока не устранит восточную угрозу. Он считал, что сейчас должен любой ценой урегулировать дела с Россией, прежде чем поставить все на карту вторжения в Великобританию. Подчиняясь тем же силам и руководствуясь теми же соображениями, что и Наполеон, когда тот двигал свою великую армию от Булони к Ульму, Аустерлицу и Фридланду, Гитлер на некоторое время отказался от своего стремления и от необходимости уничтожить Великобританию. Теперь это должно было стать последним актом драмы.
Несомненно, он принял твердое решение в конце сентября 1940 года. С тех пор налеты на Англию, хотя и носившие больший размах в связи с увеличением численности авиации, заняли в мыслях фюрера и в германских планах второстепенное место. Они могли играть роль успешного прикрытия для других планов, но Гитлер больше не рассчитывал на них как на средство добиться решающей победы. На Восток! Лично я из чисто военных соображений не возражал бы против германской попытки вторжения в Англию весной или летом 1941 года. Я считал, что противник при этом понес бы самое сокрушительное поражение, которое когда-либо приходилось испытать какой бы то ни было стране в ходе военной операции. Но именно по этой причине я был не настолько наивен, чтобы ожидать этого. Во время войны противник делает не обязательно только то, что вам не нравится. И все же в ходе длительной борьбы, когда, казалось, время в течение года-двух работало на нас и мы могли завоевать на свою сторону могучих союзников, я благодарил Бога за то, что наш народ избавлен от этого величайшего испытания. Как будет видно из бумаг, которые я писал в то время, я никогда серьезно не предполагал, что немцы вторгнутся в Англию в 1941 году. К концу 1941 года мы уже прочно стали на обе ноги; мы больше не были в одиночестве; три четверти мира было с нами. Но в этот памятный год произошли колоссальные события, значение которых нельзя было предугадать.