Вторая мировая война (Том 5-6)
Шрифт:
Экспедицию контр-адмирала Роулингса, который с крейсерами «Орион», «Аякс» и «Дидо» и шестью эсминцами пришел на выручку гарнизону Гераклиона, ожидала трагедия. С 5 часов вечера и до наступления темноты его соединение подвергалось сильнейшим воздушным атакам с острова Скарпанто. В «Аякс» и эсминец «Импириал» едва не попали бомбы, и первый был вынужден вернуться. Прибыв в Гераклион около полуночи, эсминцы переправили войска на крейсера, ожидавшие за пределами гавани. К 3 часам 20 минутам утра работа была закончена. Было взято на борт корабля 4 тысячи человек, и начался обратный рейс. Спустя полчаса внезапно отказало рулевое управление поврежденного «Импириала», и едва удалось избежать столкновения с крейсерами. Все соединение нужно было увести до рассвета как можно дальше на юг.
Тем не менее контрадмирал
Когда в 8 часов вечера 29 мая эскадра достигла Александрии, оказалось, что одна пятая часть гарнизона, спасенного из Гераклиона, была убита, ранена или захвачена в плен.
После событий 29 мая генералу Уэйвеллу и его коллегам предстояло принять решение, в какой мере следует продолжать усилия по эвакуации наших войск с Крита. Армия находилась в смертельной опасности, авиация мало что могла сделать, и вся задача снова падала на долю измотанного и истерзанного бомбардировками флота. Для адмирала Кэннингхэма покинуть армию в столь критический момент значило нарушить все традиции. Он заявил: «Флоту нужно три года, чтобы построить новый корабль. Чтобы создать новую традицию, понадобится триста лет. Эвакуация (то есть спасение) будет продолжаться». Но решение продолжать ее было принято скрепя сердце и лишь после консультации с военно-морским министерством и генералом Уэйвеллом. К утру 29 мая было вывезено почти пять тысяч человек, но очень много солдат скрывалось на подступах к Сфакиону. Они подвергались ожесточенной бомбардировке, особенно днем. Решение пойти на риск новых неограниченных потерь корабельного состава было оправданно не только в силу обусловивших его побуждений, но и достигнутыми результатами.
Вечером 28 мая контр-адмирал Кинг направился к Сфакиону вместе с кораблями «Феб», «Перт», «Калькутта», «Ковентри», штурмовым судном «Гленгайл» и тремя эсминцами. Ночью 29 мая в Сфакионе было погружено без помех около шести тысяч человек. Большую помощь в этом деле оказали десантные лодки «Гленгайла». К 3 часам 20 минутам утра все соединение вышло в обратный путь и, несмотря на три атаки, которым оно подверглось 30 мая, благополучно достигло Александрии. Утром 30 мая капитан 1 ранга Арлисс снова отплыл к Сфакиону с четырьмя эсминцами. Двум из них пришлось вернуться, но он продолжал путь с «Нэпиром» и «Низамом» (эсминцем, подаренным нам князем и народом Хайдарабада) и успешно погрузил свыше 1500 человек. На обратном пути оба корабля были повреждены, но благополучно достигли Александрии. Греческий король, подвергшийся множеству опасностей, был благополучно вывезен вместе с английским посланником несколькими днями ранее. В эту ночь по распоряжению главнокомандующего был также эвакуирован на самолете генерал Фрейберг.
30 мая было приказано предпринять последнюю попытку вывезти остававшиеся войска. Предполагалось, что в Сфакионе оставалось не больше трех тысяч человек, но позднейшая информация показала, что их там было вдвое больше. Утром 31 мая контр-адмирал Кинг снова вышел в море с «Фебом», «Эбдиелом» и тремя эсминцами. Они не могли надеяться вывезти всех, но адмирал Кэннингхэм приказал нагрузить корабли до отказа. В то же время военно-морскому министерству было сообщено, что это будет последняя ночь эвакуации. Посадка прошла хорошо, и 1 июня, в 3 часа утра, корабли снова отплыли в Александрию, имея на борту свыше четырех тысяч солдат. Крейсер «Калькутта», посланный на помощь им, подвергся бомбардировке и затонул в 100 милях от Александрии.
На Крите оставалось свыше пяти тысяч солдат английских и имперских войск, и генерал Уэйвелл разрешил им капитулировать. Многие, однако, рассеялись по гористому острову, достигающему в длину 160 миль. Им и греческим солдатам помогали крестьяне, с которыми беспощадно расправлялись, если это обнаруживалось. Ни в чем не повинные храбрые крестьяне подверглись жестоким репрессиям. Их расстреливали группами по 20–30 человек. По этой причине три года спустя, в 1944 году, я предложил высшему военному совету, чтобы за местные преступления судили на месте и чтобы обвиняемых отсылали для суда туда, где совершено преступление. Этот принцип был принят, и несколько крупных долгов было уплачено.
16 500 человек были благополучно доставлены в Египет. Это были почти целиком имперские и английские войска. Еще примерно тысяче человек помогли впоследствии бежать отряды «коммандос», предпринявшие несколько рейдов. Наши потери убитыми, ранеными и пленными составили около 13 тысяч. Сюда следует добавить почти 2 тысячи потерь во флоте. После войны в районе Малеме и залива Суда насчитали свыше 4 тысяч немецких могил и еще тысячу – в Ретимноне и Гераклионе. Кроме того, очень большое, но неизвестное число немцев утонуло в море или умерло впоследствии от ран в Греции. Всего противник, должно быть, потерял убитыми и ранеными свыше 15 тысяч человек. Около 170 транспортных самолетов было уничтожено или сильно повреждено. Однако цена, которую противник заплатил за свою победу, не может быть измерена кровопролитием.
Битва за Крит служит примером того, к каким решающим результатам могут привести упорные бои сами по себе, независимо от маневрирования для занятия стратегических позиций.
7-я авиадесантная дивизия была единственной, которой располагал Геринг. Эта дивизия была уничтожена в битве за Крит. Около 5 тысяч ее самых храбрых бойцов было убито, а вся структура этой организации непоправимо сломана.
Потери немцами первоклассных солдат лишила грозные воздушные силы и парашютные войска всякой возможности играть в ближайшее время какую-нибудь роль в событиях на Среднем Востоке. Геринг одержал на Крите лишь пиррову победу, ибо силы, которые он израсходовал там, легко могли бы обеспечить ему захват Кипра, Ирака, Сирии и, может быть, даже Персии. Такие именно войска и были нужны для захвата обширных неустойчивых районов, где они не встретили бы никакого серьезного сопротивления. С его стороны было глупо пренебречь этими почти неизмеримыми возможностями и погубить незаменимые войска в смертельной, зачастую рукопашной схватке с воинами Британской империи.
В германском сообщении о допросе наших военнопленных имеется следующее замечание, которое я позволю себе процитировать из благодарности к неизвестным друзьям:
«Что касается духа и морального состояния английских войск, то стоит упомянуть, что, несмотря на множество неудач в ведении войны, вера в Черчилля остается, как правило, непоколебимой».
Наши потери в бою и во время эвакуации Крита серьезно отразились (по крайней мере, на бумаге) на положении в Средиземном море. Битва у Матапана 28 марта загнала на время итальянский флот в его гавани. Но теперь наш флот понес новые тяжелые потери. На следующий день после эвакуации Крита адмирал Кэннингхэм имел в состоянии боевой готовности только 2 линкора, 3 крейсера и 17 эсминцев. 9 других крейсеров и эсминцев ремонтировались в Египте, но линкорам «Уорспайт» и «Бархэм» и его единственному авианосцу «Формидебл», а также нескольким другим кораблям пришлось покинуть Александрию для ремонта в другом месте. 3 крейсера и 6 эсминцев погибли. Чтобы восстановить равновесие, нужно было незамедлительно послать подкрепления. Но, как сейчас будет рассказано, нас ожидали новые несчастья.
Период, в который мы сейчас вступали, давал итальянцам прекрасный шанс оспаривать наш сомнительный контроль в восточной части Средиземного моря со всеми вытекающими отсюда последствиями. Мы не могли быть уверены, что они не воспользуются этим шансом.
Глава 17
Судьба «Бисмарка»
После крушения Греции, когда положение в Западной пустыне еще не определилось, а отчаянная битва на Крите складывалась далеко не в нашу пользу, на Атлантическом океане произошел эпизод огромной важности.