Вторая мировая война (Том 5-6)
Шрифт:
Следовательно, это было бы мероприятием, на которое решающее влияние должно оказать, конечно, мнение английского штаба. Ясно, что требовалось углубленное техническое изучение проблемы.
Тем не менее я отнюдь не отверг эту идею с самого начала, но мои помыслы занимали другие альтернативы. Одной из них был десант во Французской Северо-Западной Африке (Марокко, Алжир и Тунис), в то время известный под названием «Джимнаст», а в конечном счете превратившийся в великую операцию «Торч». У меня был второй альтернативный план, к которому я всегда стремился и который, по моему мнению, можно было предпринять, так же как и вторжение во Французскую Северную Африку. Это был «Юпитер» – план освобождения Северной Норвегии. Это было бы прямой помощью России.
Это был единственный метод организации прямой комбинированной военной операции, осуществляемой совместно с русскими войсками, кораблями и самолетами. Это было средством,
Попытка создать плацдарм в Шербуре казалась мне более трудной и менее привлекательной идеей, не столь полезной с точки зрения ближайшего будущего и менее плодотворной в конечном счете. Нам было бы целесообразнее запустить когти нашей правой лапы во Французскую Северную Африку, рвануть левой лапой по Нордкапу и подождать год, не рискуя обломать зубы об укрепленный германский фронт по ту сторону Ла-Манша.
Таковы были мои взгляды в то время, и я никогда в них не раскаивался. Но я вполне был готов дать возможность комитетам, занимавшимся планированием, беспристрастно изучить «Слелжхэммер» (так назывался план штурма Шербура) наряду с другими предложениями. Я был почти уверен, что, чем больше вглядываться в него, тем меньше он будет нравиться. Будь в моей власти приказать это, я остановился бы на операциях «Торч» и «Юпитер», назначив их на осень, надлежащим образом синхронизировав их, а при помощи слухов и демонстративной подготовки устроил бы так, чтобы информация о «Следжхэммере» просочилась и отвлекла внимание. Но мне приходилось использовать влияние и дипломатию, чтобы добиться согласованных и гармоничных действий с нашим дорогим союзником, без помощи которого мир могла ожидать только гибель. Поэтому на нашем совещании 14-го числа я не затронул ни одной из этих альтернатив.
Что касается важнейшего вопроса, то мы с чувством облегчения и радости приветствовали решительное предложение Соединенных Штатов о скорейшем осуществлении массового вторжения в Германию с использованием Англии в качестве трамплина. Как можно видеть, мы с самого начала легко могли столкнуться с американским намерением признать первоочередной задачу помощи Китаю и разгрома Японии. Но с самого начала нашего союза после Пёрл-Харбора президент Рузвельт и генерал Маршалл, став выше могущественных течений общественного мнения, считали первоочередным и главным врагом Гитлера. Я лично очень хотел бы увидеть английские и американские армии, действующие плечом к плечу в Европе. Но я почти не сомневался, что изучение деталей – вопрос о десантных судах и тому подобное, а также влияние его на основную стратегию войны заставят отказаться от «Следжхэммера». В конечном счете ни одно военное ведомство – армии, флота и авиации – по ту и по другую сторону Атлантики не оказалось в состоянии подготовить такого рода план или взять на себя ответственность за его выполнение. Общее желание и добрая воля не могут преодолеть грубых фактов.
Итак, резюмирую: я всегда повторял идею, изложенную в моем меморандуме президенту в декабре 1941 года, а именно:
1) Английская и американская освободительные армии должны высадиться в Европе в 1943 году. А как иначе могли бы они высадиться крупными силами, если не из Южной Англии? Не должно предприниматься ничего, что могло бы помешать этому, и нужно делать все, что способствует этому.
2) Тем временем, когда русские ведут гигантские бои изо дня в день против главных ударных сил германской армии, мы не можем оставаться в бездействии. Мы должны вступить в бой с врагом. Этой решимостью были полны также помыслы президента. А если так, то что же нужно сделать за год или 15 месяцев, которые должны пройти прежде, чем будет возможно осуществить крупное наступление через Ла-Манш? Ясно, что оккупация Французской Северной Африки была сама по себе возможной и разумной, и она хорошо укладывалась в общий стратегический план. Хотя я надеялся и на «Торч», и на «Юпитер», тем не менее я никогда не намеревался допустить, чтобы «Юпитер» стал поперек дороги операции «Торч». Трудности сосредоточения и сочетания в одном неистовом порыве всех усилий двух могущественных стран были таковы, что нельзя было допускать, чтобы какая-нибудь двусмысленность омрачала суждение.
3) Следовательно, единственным способом заполнить разрыв во времени, которое должно было пройти прежде, чем массы английских и американских войск можно было бы ввести в соприкосновение с немцами в Европе в 1943 году, была англо-американская оккупация Французской Северной Африки в сочетании с наступлением англичан на запад через Пустыню на Триполи и Тунис.
Глава 19
Визит Молотова
Когда в декабре 1941 года Иден посетил Москву, он столкнулся с конкретными требованиями русского правительства о признании советских границ на Западе и в том виде, в каком они существовали в то время. Русские хотели добиться в рамках любого общего договора о союзе определенного признания оккупации ими Прибалтийских государств и их новой границы с Финляндией. Иден отказался взять на себя какие-либо обязательства по этому поводу, подчеркнув, между прочим, что мы дали обещание правительству Соединенных Штатов не вступать в ходе войны ни в какие тайные соглашения о пересмотре территориальных границ.
К концу этого совещания было решено, что Иден передаст советские требования как английскому кабинету, так и Соединенным Штатам и что они должны быть рассмотрены в ходе будущих переговоров о заключении официального англо-советского договора. Правительство Соединенных Штатов было полностью информировано о том, что произошло. Его позиция в отношении русских предложений была резкой и отрицательной. С американской точки зрения, принятие такого рода требований было бы прямым нарушением принципов Атлантической хартии.
Когда вскоре после вступления Америки в войну я прибыл в Вашингтон и Иден сообщил мне о желании советского правительства проглотить Прибалтийские государства, моя реакция на это была отрицательной. Но теперь, тремя месяцами позже, под давлением событий, я не думал, что эту моральную позицию физически возможно сохранить. В борьбе не на жизнь, а на смерть неправильно брать на себя большее бремя, чем в состоянии нести те, кто сражается за великое дело. Мои взгляды в вопросе о Прибалтийских государствах были и остаются неизменными, но я считал, что в то время я не мог на них настаивать.
Бывший военный моряк – президенту Рузвельту
7 марта 1942 года
Возрастающая серьезность войны заставила меня прийти к выводу, что принципы Атлантической хартии не следует истолковывать таким образом, что они лишают Россию границ, которые она занимала, когда на нее напала Германия. Это было основой, на которой Россия присоединилась к хартии, и я полагаю, что русские, заняв эти районы в начале войны, провели суровый процесс ликвидации враждебных элементов в Прибалтийских государствах и т. п. Поэтому надеюсь, Вы сможете предоставить нам свободу рук для подписания договора, которого Сталин желает как можно скорее. Все предвещает возобновление весной в громадных масштабах германского вторжения в Россию, и мы мало что можем сделать, чтобы помочь этой единственной стране, ожесточенно сражающейся с германскими армиями.
Президент и государственный департамент, однако, оставались при своем мнении, и, как будет видно ниже, мы в конечном счете пришли к лучшему выводу.
Премьер-министр – премьеру Сталину
9 марта 1942 года
1. Я отправил президенту Рузвельту послание, убеждая его одобрить подписание между нами соглашения относительно границ России по окончании войны.
2. Я дал специальные указания о том, чтобы обещанные нами поставки никоим образом не прерывались и не поступали с опозданием.
3. Теперь, когда погода улучшается, мы возобновляем как в дневное, так и в ночное время свое мощное наступление на Германию с воздуха. Мы продолжаем изучать другие меры для того, чтобы снять с Вашей страны некоторую часть бремени.
4. Продолжающееся продвижение русских армий и ужасные потери врага, о которых известно, естественно, являются источником величайшего ободрения для нас в период испытаний.
Премьер Сталин – премьер-министру
15 марта 1942 года
Очень благодарен Вам за Ваше послание, переданное в Куйбышеве 12 марта.
Приношу Вам признательность советского правительства за сообщение о принятых Вами мерах по обеспечению поставок для СССР и по усилению воздушного наступления на Германию.
Выражаю твердую уверенность в том, что совместные усилия наших войск, несмотря на отдельные неудачи, в конечном счете сломят силы нашего общего врага и что 1942 год будет решающим в повороте событий на фронте борьбы с гитлеризмом.
Что касается первого пункта Вашего послания – о границах СССР, то я думаю, что придется еще обменяться мнениями о тексте соответствующего договора в случае, если он будет принят обеими сторонами для подписания.