Вторая мировая война (Том 5-6)
Шрифт:
Премьер-министр – президенту Рузвельту
6 декабря 1944 года
1. Поскольку мы не в состоянии встретиться, я считаю, что для меня настало время обратить Ваше внимание на серьезную, вызывающую разочарование военную обстановку, в которой мы оказались на исходе этого года. Хотя на западном фронте одержано много больших тактических побед и Мец и Страсбург взяты нами, остается фактом, что мы определенно не сумели достигнуть стратегической цели, которую поставили перед нашими армиями пять недель назад. Мы еще не вышли к Рейну на северном, и самом важном, участке фронта, и нам придется продолжать великую битву в течение многих недель, прежде чем мы сможем надеяться выйти к Рейну и создать плацдарм. После этого нам еще предстоит продвигаться по самой Германии.
2. В Италии немцы все еще держат на нашем фронте 26 дивизий – равных, пожалуй, 16 или более полностью укомплектованным дивизиям. Они, однако, в любой момент могут отступить через Бреннерский перевал и Любляну и значительно сократить фронт, закрепив позиции на линии от озера Гарда, скажем, до устья реки Адидже. Таким способом они смогут высвободить половину своих войск, находящихся в Италии, для внутренней обороны. Даже после этого они смогут отступить еще дальше, к Альпам, и, таким образом, высвободить еще больше солдат. Мне кажется, что причиной того, почему они так долго удерживаются в Италии, возможно, является желание вызволить 12 дивизий с Балкан и т. д., которые сейчас пробивают себе путь назад к Венгрии и Австрии. Нет никаких средств помешать этому, помимо авиации, партизан и небольших отрядов «коммандос»,
3. Мы извлекли огромные выгоды из операции «Дрэгон» (высадка в Южной Франции) в интересах битвы на основном фронте, но причина того, почему 15-я группа армий не смогла нанести решающее поражение Кессельрингу, состоит в том, что из-за отсрочки, вызванной ослаблением наших войск ради операции «Дрэгон», мы не смогли перейти через Апеннины до того, как долина реки По оказалась затопленной. Таким образом, ни в горах, ни на равнине мы не смогли использовать наше превосходство в танках.
4. Из-за упорного сопротивления немцев на всех фронтах мы не сняли пять английских и англо-индийских дивизий из Европы для того, чтобы дать Маунтбэттену возможность атаковать Рангун в марте. Другие причины также сделали эту операцию неосуществимой. Маунтбэттен поэтому начал, как мы договорились в Квебеке, общее наступление в Бирме с севера и запада на юг, и оно успешно продолжается. Далее, в результате продвижения японцев в Китае, которое создало смертельную угрозу для Куньмина и, возможно, Чунцина и для генералиссимуса и его режима, две, а может быть и более, китайские дивизии приходится отвести для обороны Китая. Я нисколько не сомневаюсь в том, что это было неизбежно и правильно. Однако, поскольку речь идет о делах Маунтбэттена, последствия серьезны, и пока еще не принято решения о том, как справиться с этим новым несчастьем, которое одновременно угрожает Китаю, а также и конечному пункту Вашего воздушного пути, равно как и военной кампании в Северной Бирме. Все мои планы насчет нанесения действительно мощного удара через Адриатику или через Бенгальский залив в равной мере потерпели неудачу.
5. Широкие операции, которые Вы провели в районе Тихого океана, являются в настоящее время единственной частью военных усилий, не вызывающей у нас временного разочарования.
6. К счастью, однако, мы должны учитывать то, что предпримут русские. Сталин обещал нам осуществить зимнюю кампанию, которая начнется, как я полагаю, в январе. На большей части огромного фронта русские, по-видимому, отдыхают и готовятся, хотя лишь три или четыре германские дивизии были переброшены на фронт Эйзенхауэра. Я не в состоянии оценить масштабы последнего наступления русских к юго-западу от Будапешта. Мы можем, я думаю, рассчитывать на большую помощь со стороны этой и других русских операций, чем мы получали в последнее время, и положение немцев настолько напряженное, что всякий серьезный прорыв может привести к их частичному, если не к полному краху.
7. Я пытался проанализировать всю обстановку в должной перспективе, и мне ясно, что нам с различной степенью вероятности приходится сталкиваться со следующими фактами:
а) значительная задержка выхода к Рейну и тем более форсирования Рейна на кратчайшем пути на Берлин;
б) довольно серьезные неудачи в Италии;
в) отход на родину большой части германских войск с Балканского полуострова;
г) неудачи в Бирме;
д) устранение Китая как воюющей стороны.
Когда мы сопоставляем эти реальные факты с радужными надеждами наших народов, существующими, несмотря на наши совместные усилия сдержать их, неизбежно возникает вопрос: «Что мы собираемся предпринять в связи с этим?» Мое беспокойство усиливается тем, что исчезла всякая надежда на близкую встречу нашей тройки, а новое совещание с участием Вашим, моим и наших штабов отсрочено на неопределенное время. Наши английские планы зависят от Ваших, наши англо-американские проблемы по крайней мере должны быть рассмотрены как единое целое, но связь по телеграфу и телефону чаще всего лишь запутывает вопросы. Поэтому, если вы не в состоянии приехать лично до февраля, я должен спросить у Вас, не можете ли Вы послать Ваших начальников штабов сюда возможно скорее, так как здесь они были бы вблизи Ваших армий и генерала Эйзенхауэра и могли бы спокойно и терпеливо изучить всю бурную обстановку, с тем чтобы предпринять такие согласованные действия, какими ознаменовались наши кампании в 1944 году.
Хотя Рузвельт сочувственно отнесся к этому, он, по-видимому, не разделял моей тревоги.
Президент Рузвельт – премьер-министру
10 декабря 1944 года
…Быть может, я недостаточно близко нахожусь к месту действий, чтобы испытывать такое разочарование по поводу военного положения, какое испытываете Вы. Быть может, это объясняется также и тем, что шесть месяцев назад я не был настроен так оптимистически, как Вы, в отношении фактора времени.
Я всегда считал, что на европейском фронте оккупация Германии вплоть до левого берега Рейна будет весьма трудной задачей. Поскольку еще в давние времена я проехал на велосипеде большую часть Рейнской области, я никогда не предполагал, что нашим объединенным армиям удастся легко форсировать Рейн, как на это рассчитывали многие командиры.
Однако наша общая согласованная стратегия осуществляется в соответствии с планом. Мы с Вами сейчас находимся на положении главнокомандующих, которые подготовили свои планы, отдали приказы и используют свои ресурсы для нужд военных действий в соответствии с этими планами и приказами. Пока проведение и исход битв, как мне кажется, зависит от наших боевых командиров, которым я полностью доверяю, пусть они даже несколько отстают от графика. Мы должны помнить, что зимний сезон создает большие трудности, но наши наземные войска и авиация день за днем перемалывают тающие людские и материальные ресурсы противника, а наше военное снабжение поступает гораздо лучше после того, как открылся Антверпенский порт. По данным генерала Эйзенхауэра, на западном фронте он причиняет потери, превосходящие способность противника формировать новые части. Я все еще не знаю, когда именно, но скоро неизбежно должен наступить решающий перелом в нашу пользу.
Что касается итальянского фронта, то войска Александера делают свое дело, сковывая германские дивизии в Италии, и мы не должны забывать, что немцы имеют полную возможность отойти к линии Альп, если они того пожелают.
То же самое относится к их войскам на Балканах. Я никогда не считал, что мы в состоянии разгромить крупные контингенты германских войск на Балканах без помощи русских.
На русском фронте мы тоже должны сделать скидку на скверную погоду, и русские, по-видимому, в настоящее время делают свое дело. Об этом Вам, конечно, больше известно, чем мне.
Положение на Дальнем Востоке, конечно, носит несколько иной характер, и я отнюдь не доволен им.
Если исходить из отдаленных перспектив, то мы можем сделать очень мало, помимо тех мер, которые сейчас принимает Ведемейер, чтобы подготовить Китай к настоящей обороне, но японцы несут в районе Тихого океана потери в людях, судах и военных материалах, которые во много раз превосходят наши потери, и они также не могут восполнять их. Даже Всемогущий помогает нам. Доказательством тому является это замечательное землетрясение и приливная волна.
До весны, когда кончатся заморозки, произойдет много событий. Мы узнаем гораздо больше, чем сейчас.
Мои начальники штабов используют сейчас все свои способности и энергию на то, чтобы ориентировать свои организации на выполнение разработанных нами планов и оказывать поддержку нашим войскам во всем мире. Почти все эти войска в данный момент участвуют в операциях. Вот почему я не думаю, что моим начальникам штабов следует в данный момент покидать свои посты, поскольку не существует надобности в широких стратегических решениях, чтобы руководить нашими боевыми командирами…
Нам грозил тяжелый удар. Через шесть дней разразился кризис. Решение союзников нанести сильный удар из Аахена в северном направлении, а также через Эльзас в южном направлении очень существенно ослабило наш центр. В районе Арденн фронт протяжением 75 миль удерживал единственный корпус – американский 8-й в составе четырех дивизий. Мы предвидели риск и сознательно пошли на него, но последствия были тяжелыми и могли оказаться еще более серьезными. Противник приложил все усилия и сосредоточил около 70 дивизий на своем западном фронте, из которых 15 были танковыми. Многие из них не были полностью укомплектованы и нуждались в отдыхе и переоснащении, но было известно, что одно объединение – 6-я танковая армия – было сильным и боеспособным. За этой потенциальной головной частью внимательно наблюдали, пока она находилась в резерве к востоку от Аахена. Когда в начале декабря бои на этом фронте стихли, она на время ускользнула из поля зрения нашей разведки, и отсутствие летной погоды помешало нашим попыткам выследить ее. Эйзенхауэр подозревал, что готовятся какие-то действия, хотя их масштабы и сила оказались неожиданными.
У немцев был, в сущности, генеральный план. Рундштедт сосредоточил две танковые армии – 5-ю и 6-ю, а также 7-ю армию – всего 10 танковых и 14 пехотных дивизий. Эта огромная сила, возглавляемая танками, была предназначена для того, чтобы прорвать наш слабый центр в Арденнах, выйти к реке Маас, устремиться на север и северо-запад, разрезать фронт союзников на две части, захватить порт Антверпен и отрезать эту жизненную артерию наших северных армий. Этот смелый удар был запланирован Гитлером, не желавшим слышать ни о каких изменениях в нем, которые предлагали его колеблющиеся генералы. Для поддержки этой операции, которая замышлялась как последнее усилие, были собраны остатки германской авиации, и в то же время определенная роль отводилась парашютным войскам, диверсантам и агентам, одетым в военную форму союзников.
Наступление началось 16 декабря при поддержке мощного артиллерийского огня. На своем северном фланге немецкая 6-я танковая армия вклинилась в правый фланг американской 1-й армии, пытаясь прорваться к плотинам на Pёpe. После битвы с переменным успехом противник был остановлен. Южнее немцы прорвались на узком фронте, но стойкая оборона Сен-Вита, где особенно отличилась американская 7-я бронетанковая дивизия, задержала их на несколько решающих дней. Немецкая 6-я танковая армия бросила новую ударную группу на запад, а затем на север в район реки Маас, выше Льежа. Немецкая 5-я танковая армия тем временем прорвалась через центр расположения американского 8-го корпуса, обошла Сен-Вит и Бастонь и продвинулась на большую глубину к Маршу и к реке Маас в районе Динана.
Хотя момент и сила наступления оказались неожиданными для верховного командования союзников, оно быстро осознало его значение и цель. Оно решило укрепить фланги прорыва, удержать переправу через Маас к востоку и югу от Намюра и сосредоточить подвижные войска, чтобы, двигаясь с севера на юг, ликвидировать выступ. Эйзенхауэр действовал быстро. Он приостановил все наступательные действия союзников, которые велись в то время, бросил четыре американские дивизии из резерва и еще шесть с юга. Две воздушно-десантные дивизии, в том числе английская 6-я, прибыли из Англии. К северу от выступа английский 30-й корпус в составе четырех дивизий, который только что снялся с позиций на реке Рёр, был размещен между Льежем и Лувеном за американскими 1-й и 9-й армиями. Эти армии мобилизовали все свои резервы, чтобы расширить оборонительный фланг на запад от Мальмеди.
Разорвав фронт 12-й группы армий генерала Брэдли, немцы лишили его возможности надлежащим образом командовать из своего штаба в Люксембурге своими двумя армиями к северу от выступа. Поэтому генерал Эйзенхауэр весьма разумно поступил, возложив на Монтгомери временное командование всеми союзными войсками на севере. Брэдли сохранил за собой командование американской 3-й армией, и ему было приказано сдерживать и контратаковать противника с юга. Соответствующие распоряжения были даны тактической авиации.
Я направил телеграмму Смэтсу:
Премьер-министр – фельдмаршалу Смэтсу
22 декабря 1944 года
1. Монтгомери, так же как и мы здесь, в Англии, в течение нескольких месяцев настаивал, как вам известно, на том, чтобы придавалось особое значение наступлению к северу от Рура, и неоднократно доказывал, что наши силы не позволяют нам предпринять две крупные наступательные операции – такие как наступление на Кёльн и продвижение через Саарскую область. Несмотря на ужасающую погоду, наши друзья, однако, с уверенностью двигались вперед и значительно растянулись с севера на юг к тому времени, когда противник предпринял контрудар. Я разговаривал с Эйзенхауэром по телефону во второй половине дня 20-го и предложил, чтобы он возложил на Монтгомери командование войсками к северу от прорыва, а на Омара Брэдли – командование войсками к югу от прорыва, сохранив за собой координирование операцией. Он ответил, что утром отдал именно такие приказы. Сейчас под командованием Монтгомери фактически находится 18 американских дивизий плюс его 21-я группа армий в составе примерно 16 дивизий. Он формирует значительные резервы и берет на себя всю ответственность за военные действия в районе вверенных ему войск. Он сможет вмешаться крупными силами. Пока ничто не говорит о том, что немцы могут развернуть широкое наступление на основном фронте 21-й группы армий.
2. Положение к югу от прорыва отнюдь не ясно. Американцы оказывают упорное сопротивление, но наблюдается довольно большая неразбериха. Естественно, что в районе Меца была сформирована армия с заданием выступить на север под командованием Паттона. Положение противника не кажется мне выигрышным. Как всегда, я настроен оптимистически; черепаха слишком сильно высунула голову.
Три наши дивизии, переброшенные в качестве подкреплений, заняли участок вдоль реки Маас к югу от Намюра. Брэдли сосредоточил один корпус в Арлоне и бросил американскую 101-ю воздушно-десантную дивизию для захвата важных дорожных узлов в районе Бастони. Немецкие танки продвинулись к северу от Бастони и попытались пробиться на северо-запад, предоставив пехоте занять город. 101-я дивизия и несколько бронетанковых частей попали в окружение и в течение недели отражали все атаки.
Немецкие 5-я и 6-я танковые армии, зайдя с фланга, вели ожесточенные бои вокруг Марша, продолжавшиеся до 26 декабря. К этому времени немцы были истощены, хотя был момент, когда они находились всего в 4 милях от реки Маас и продвинулись более чем на 60 миль. Плохая погода и низкие стелющиеся туманы сделали невозможными действия нашей авиации в течение первой недели битвы; но 23 декабря погода улучшилась, и авиация вступила в бой с исключительной эффективностью. Тяжелые бомбардировщики атаковали железные дороги и центры коммуникаций в тылу противника, а тактическая авиация производила опустошения в его передовых районах, лишая его подкреплений, топлива, продовольствия, боеприпасов. Стратегические налеты на германские нефтеочистительные заводы лишили противника бензина, что замедлило его продвижение.
Утратив возможность достигнуть своей главной цели – реки Маас, германские танковые части обрушились на Бастонь. 26 декабря американской 101-й воздушно-десантной дивизии передали часть американской 4-й бронетанковой дивизии, и, хотя ей противостояли значительно превосходящие силы противника, она в трудных условиях удерживала город еще неделю. Еще до конца декабря германское верховное командование, несомненно, вынуждено было признать, что битва проиграна, ибо контрнаступление Паттона, начавшееся от Арлона 22-го, неуклонно, хотя и медленно, развивалось по заснеженной местности в направлении на Уффализ. Противник предпринял последнюю попытку, на этот раз в воздухе. 1 января он совершил неожиданный ожесточенный налет с небольшой высоты на все наши передовые аэродромы. Мы понесли большие потери, хотя они были быстро восполнены, но германские военно-воздушные силы потеряли больше, чем они могли себе позволить в своем последнем массированном налете в этой войне.