Вторая мировая война. В одном томе
Шрифт:
После того как прошло чувство облегчения, вызванное Мюнхенским соглашением, Чемберлен и его правительство столкнулись с острой дилеммой. Премьер-министр сказал: «Я верю, что это будет мир для нашего времени». Однако большинство его коллег хотело использовать «наше время» для скорейшего перевооружения. На этой почве возник раскол в кабинете. Чувство тревоги, вызванное мюнхенским кризисом, яркое разоблачение наших нехваток, в особенности нехватки зенитных орудий, требовали решительного перевооружения. Возникло сильное движение за энергичное перевооружение. Оно, конечно, подвергалось критике со стороны германского правительства и инспирированной им печати. Однако насчет мнения английского народа не могло быть сомнений. Радуясь тому, что премьер-министр спас нас от войны, громкими овациями приветствуя мир, народ в то же время остро ощущал потребность в оружии. Все военные министерства выдвинули свои требования и указывали на тревожные
1 ноября совершенно ничтожная личность, д-р Гаха, был избран на вакантный пост президента остатков Чехословакии. В Праге пришло к власти новое правительство.
«Положение в Европе и во всем мире, – заявил министр иностранных дел этого несчастного правительства, – не таково, чтобы мы могли надеяться на период спокойствия в ближайшем будущем».
Гитлер придерживался того же мнения. Официальный дележ добычи был произведен Германией в начале ноября. Тешин так и остался оккупированным Польшей. Словаки, которых Германия использовала как пешку на шахматной доске, получили ненадежную автономию. Венгрия получила кусок мяса за счет Словакии. Когда вопрос об этих последствиях Мюнхена был поднят в палате общин, Чемберлен пояснил, что французское и английское предложение о международных гарантиях Чехословакии, которое было сделано после заключения Мюнхенского пакта, касалось не существующих границ этого государства, но лишь гипотетического случая неспровоцированной агрессии.
«В настоящее время, – сказал он весьма хладнокровно, – мы просто являемся свидетелями пересмотра границ, установленных Версальским договором… Пересмотр идет, и что касается венгерской границы, то Чехословакия и Венгрия согласились считать окончательным арбитраж Германии и Италии».
Спорили о том, кто больше выиграл в силе за год, последовавший за Мюнхеном, – Гитлер или союзники. Многие люди в Англии, знавшие о нашей беззащитности, испытывали облегчение, когда с каждым месяцем развивались наши воздушные силы и приближался выпуск самолетов типа «Харрикейн» и «Спитфайр». Число эскадрилий росло, как и количество зенитных орудий. Точно так же общие темпы подготовки промышленности к войне продолжали ускоряться. Однако какими бы неоценимыми ни казались эти достижения, они были пустяками по сравнению с могучим ростом вооружений Германии. Как уже разъяснялось выше, производство вооружений по общенациональному плану – задача, требующая четырех лет. Первый год не дает ничего, второй – очень мало, третий – много, а четвертый – изобилие. Гитлеровская Германия в этот период переживала уже третий или четвертый год интенсивной подготовки в таких жестких условиях, которые были почти равны условиям военного времени. Англия, с другой стороны, двигалась вперед без стимула срочности, при более слабых импульсах и в значительно меньших масштабах. В 1938–1939 годах все военные расходы Англии достигли суммы 304 миллиона фунтов стерлингов [26] , а расходы Германии равнялись по меньшей мере полутора миллиардам фунтов. В этот последний год перед войной Германия выпускала, вероятно, по крайней мере вдвое, а может быть, и втрое больше оружия, чем Англия и Франция, взятые вместе. Ее большие танковые заводы, вероятно, уже перешли к работе на полную мощность. Поэтому немцы получали оружие гораздо быстрее, чем мы.
26
1937–1938 гг. – 234 млн фунтов стерлингов, 1938–1939 гг. – 304 млн фунтов, 1939–1940 гг. – 367 млн фунтов.
Покорение Чехословакии лишило союзников чешской армии из 21 регулярной дивизии, 15 или 16 уже мобилизованных дивизий второго эшелона, а также линии чешских горных крепостей, которая в дни Мюнхена требовала развертывания 30 германских дивизий, то есть основных сил мобильной и полностью подготовленной германской армии. По свидетельствам генералов Гальдера и Йодля, во время мюнхенских переговоров на Западе оставалось только 13 германских дивизий, из которых лишь 5 состояли из кадровых солдат. Бесспорно, что из-за падения Чехословакии мы потеряли силы, равные примерно 35 дивизиям. Кроме того, в руки противника попали заводы «Шкода» – второй по значению арсенал Центральной Европы, который в период с августа 1938 года по сентябрь 1939 года выпустил почти столько же продукции, сколько выпустили все английские военные заводы за то же время. В то время как вся Германия трудилась под усиленным нажимом, почти равным напряжению военного времени, французские рабочие еще в начале 1936 года добились желанной 40-часовой недели.
Еще более катастрофическим было изменение в соотношении сил французской и германской армий. С каждым месяцем после 1938 года германская армия росла не только по численности
Однако в одном весьма важном отношении мы начали догонять Германию и улучшать наше собственное положение. В 1938 году процесс замены английских истребителей-бипланов вроде «гладиаторов» современными типами «Харрикейн», а позднее «Спитфайр» еще только начался. Фактически 1938 год застал нас прискорбно отсталыми в отношении качества, и, хотя в 1939 году мы кое-что сделали, чтобы ликвидировать неравенство сил, наше положение было все же сравнительно хуже, чем в 1940 году, когда пришел час испытания.
В 1938 году мы были совершенно неподготовленными для отражения воздушных налетов на Лондон. Однако решающая воздушная битва за Англию была невозможна, пока немцы не заняли Францию, а также Голландию и Бельгию и не получили таким образом необходимые базы на близком расстоянии от наших берегов. Без этих баз истребители того времени не могли бы эскортировать свои бомбардировщики. Германские армии были не способны нанести французам поражение в 1938 или 1939 году.
Колоссальный выпуск танков, с помощью которых немцы прорвали французский фронт, начал осуществляться только в 1940 году. В условиях превосходства сил Франции на Западе и существования незавоеванной Польши на Востоке немцы, конечно, не могли бы сосредоточить все силы своей авиации против Англии, как они смогли это сделать после того, как Францию принудили к капитуляции. При этом не приняты в расчет ни позиция России, ни сопротивление, которое могла оказать Чехословакия.
По всем вышеперечисленным причинам год передышки, который был якобы выигран в Мюнхене, поставил Англию и Францию по сравнению с гитлеровской Германией в гораздо худшее положение, чем то, в котором они находились в момент мюнхенского кризиса.
Наконец, нужно напомнить такой потрясающий факт: за один-единственный 1938 год Гитлер в результате аннексии присоединил к рейху и подчинил своей абсолютной власти 6 миллионов 750 тысяч австрийцев и 3 миллиона 500 тысяч судетских немцев – всего свыше 10 миллионов подданных, работников и солдат. Действительно, страшная чаша весов склонилась в его пользу.
Глава 19
Прага, Албания и польская гарантия (январь – апрель 1939 г.)
Чемберлен продолжал верить, что для обеспечения заметного улучшения международной обстановки ему нужно лишь установить личный контакт с диктаторами. Он не подозревал, что они уже приняли решение. Окрыленный надеждами, он предложил приехать вместе с лордом Галифаксом в Италию в январе. После некоторой задержки приглашение было получено, и встреча состоялась 11 января. Невольно приходится краснеть, читая в «Дневнике» Чиано замечания, которые делались за нашей спиной в Италии по адресу нашей страны и ее представителей.
«В сущности, – пишет Чиано, – визит имел малое значение… Действенный контакт не был установлен. Как далеки мы от этих людей! Это совершенно иной мир. Мы говорили об этом с дуче после обеда.
«Эти люди, – сказал Муссолини, – сделаны из другого материала, чем Фрэнсис Дрейк и другие великолепные искатели приключений, создавшие империю. В конечном счете это – утомленные потомки многих поколений богачей…»
«Англичане, – отметил Чиано, – не хотят сражаться. Они пытаются отступать как можно медленнее, но они не хотят сражаться… Наши переговоры с англичанами окончены. Ничего не было достигнуто. Я сообщил Риббентропу по телефону, что это – фиаско, абсолютно лишенное значения… Глаза Чемберлена наполнились слезами, когда поезд тронулся и его соотечественники запели: «Он хороший парень».