Вторая мировая война
Шрифт:
Ввиду всех указанных выше обстоятельств русские вынуждены были остановить наступление. Немцы сумели вытеснить русских из Харькова и вновь захватили Белгород. Однако, это был их последний успех.
Предпринимая контрнаступление на юге, немцы продолжали отступать на севере. Это было первое их значительное отступление на этом участке за год. После зимней компании 1941-42 года линия фронта немецких войск перед Москвой имела форму сжатого кулака. Русские как бы подкрались к запястью в том месте, где находится Смоленск. В августе русские нанесли сильный удар по укрепленному пункту Ржев, стремясь отвлечь силы немцев от Сталинграда путем прорыва позиций противника на Центральном фронте. Их наступление встретило упорное сопротивление у Ржева, однако русским удалось продвинуться на обоих флангах южнее и севернее Ржева. Наступательные действия, возобновившиеся в ноябре, еще больше обнажили клин, который стал похож на узкий полуостров. В конце года русские начали
Месяц спустя эту опасность косвенно подтвердила капитуляция немецких войск под Сталинградом. Вместе с тем вынужденный отход немецких войск на юге показал, какой ценой обходится попытка удержать чрезмерно растянутый фронт. Цейцлеру наконец удалось убедить Гитлера в целесообразности принять предложение об отходе. Фюрер обычно отвергал всякую мысль об отступлении, особенно когда речь шла об отходе с позиций на московском направлении, однако теперь он был вынужден согласиться с необходимостью выровнять линию фронта на этом участке, чтобы избежать поражения и высвободить резервы. В первые дни марта, как раз к началу нового наступления русских, немцы оставили Ржев. К 12 марта весь клин был ликвидирован и немецкие войска оставили Вязьму, отойдя на рубеж, прикрывавший Смоленск. Несколько меньший клин под Демянском, между Великими Луками и озером Ильмень, был ликвидирован в начале марта. (Этот отход немецких войск остался незамеченным в странах Запада, поскольку на картах, которые публиковались в английских и американских газетах, линия фронта обозначалась в этом районе прямой линией и проходила западнее Демянска.)
Однако весь выигрыш от выравнивания фронта на севере немцы растеряли в результате нового расширения фронта на юге. Таким образом рухнули надежды немецких генералов на то, что Гитлер разрешит отвести войска на рубеж, где можно было бы закрепиться и провести перегруппировку сил вне досягаемости для русских.
Удерживая рубеж южнее Донца у Таганрога, Гитлер мог использовать промышленные ресурсы этого района и надеяться, что представится случай еще раз попытаться овладеть Кавказом. По мнению Гитлера, возвращение к Донцу между Харьковом и Изюмом создавало отличную фланговую позицию в этом районе. Повторный захват Белгорода и удержание Орла открывали возможность для охватывающего удара против позиций русских у Курска и вокруг него. Срезав этот огромный выступ, немцы могли бы образовать огромную брешь в позициях русских, а после ввода в прорыв танковых соединений рассчитывать на любой успех. Численность русских войск превзошла ожидания Гитлера, но и потери их были весьма значительны. Только «старым генералам» казалось, что ресурсы русских неистощимы. Размышляя подобным образом Гитлер все больше убеждал себя в том, что прорыв у Курска приведет к перелому в ходе войны в пользу немцев и поможет решить многие проблемы.
Гитлер легко убедил себя в том, что все неприятности объясняются русской зимой и что всегда можно рассчитывать на преимущества летом. В действительности эти надежды Гитлера оказались иллюзорными.
Решив предпринять основные наступательные операции на курском участке, Гитлер планировал также провести в летний период наступление на Ленинград, уже дважды откладывавшееся. Любопытно, что этот план в точности повторял план компании на 1942 год. Был сформирован парашютный корпус в составе двух дивизий, который предполагалось выбросить на Ленинград, чтобы открыть тем самым путь для наступления с фронта. По мере того, как шансы на успех уменьшались, Гитлер становился все более авантюристичным. Год назад он не решился принять предложение генерала Штудента о выброске воздушного десанта на Ленинград. После поражения в Тунисе парашютный корпус был переброшен на юг Франции и содержался в готовности к использованию для отражения предполагаемой высадки союзников на Сардинии. Провал наступления под Курском заставил Гитлера окончательно отказаться от наступления на Ленинград.
В отношении плана действия под Курском мнение генералов разошлись. Большинство из них сомневалось в победе на Востоке. Теперь в числе сомневающихся оказался и такой опытный военачальник, как Клейст. После перегруппировки во время зимней компании во главе основных сил Южного фронта стал Манштейн. В начале года в состав его группы армий была включена 1-я танковая армия. Клейст теперь командовал войсками только в Крыму и на Кубани. Наступление на Курский выступ планировалось осуществить левым крылом войск Манштейна на юге выступа и правым крылом группы армии «Центр» под командованием Клюге на севере выступа.
Манштейн и Клюге до начала операции не высказывали своих сомнений относительно ее успеха. Военачальники, как правило, верят в успех порученного им дела и стараются не высказывать каких-либо сомнений, чтобы не подорвать оказываемого им доверия
Установившиеся военные традиции также способствовали тому, чтобы не высказывать каких-либо сомнений. Многие генералы предпочли бы подальше отвести войска, чтобы уйти от преследования русских (еще год назад такую точку зрения высказывал Рундштедт), однако фюрер не хотел и слышать подобных предложений. Поскольку рубеж, занимаемый немецкими армиями в конце зимы, не благоприятствовал обороне, генералы решили положиться на принцип, согласно которому «наступление — лучшее средство обороны». В ходе наступательных действий они надеялись исправить недостатки позиций и сорвать готовящееся наступление противника. Все усилия поэтому были направлены на достижение успеха в наступлении, а о возможной неудаче наступательных действий никто не думал. Никто не думал и о том, что израсходование только что накопленных резервов лишит возможность успешно вести оборонительные действия впоследствии.
Истощение немецких ресурсов держалось в строгой секретности. Так прикрывался некомплект личного состава и вооружения в частях и соединениях. Число дивизий сохранялось прежнее, и поэтому ложность цифровых выкладок не была очевидной. Командиры соединений находились в таком неведении, что немногие из них представляли себе обстановку в целом. Их приучили не задавать вопросов. Помимо чисто маскировочных соображений число дивизий поддерживалось на одном уровне и по другим причинам.
Гитлер всегда вдохновенно относился к цифровым показателям. Как демагогу, ему казалось, что цифры — это залог мощи. А поскольку дивизия была расчетной единицей, Гитлер стремился иметь максимальное число этих соединений, хотя в 1940 году немцы одерживали победу в основном благодаря качественному превосходству механизированных войск Германии. До вторжения в Россию Гитлер настаивал на проведении политики, которая обеспечивала бы максимальное число дивизий, пусть даже за счет их неукомплектованности. В дальнейшем эта неукомплектованность допускалась в еще большей степени, чтобы не сокращать общего числа дивизий, хотя эта цифра лишь вводила в заблуждение самих же немцев. Последствием такой политики явилась инфляция в сфере военной экономики.
В 1943 году эта инфляция достигла таких размеров, что свела на нет преимущества качественного усовершенствования военной техники, в частности создание новых танков «тигр» и «пантера». Когда дивизия несет тяжелые потери, то резко нарушается баланс между боевыми частями и частями обслуживания, поскольку наибольшие потери приходятся на долю боевых частей. В танковой дивизии ядро обычно составляют танки и танковые экипажи, пехота занимает второе место по численности, а подразделения обслуживания — третье, последнее. Таким образом, экономически и с точки зрения боевой мощи невыгодно содержать дивизии, особенно танковые, с некомплектом личного состава и вооружения. Если вовремя не исправить положение, то получается колосс, размеры которого резко диссонируют с его ударной силой.
Эти трудности немецкой армии начали обнаруживаться теперь отчетливее, поскольку Красная Армия по сравнению с 1942 годом стала значительно качественнее и выросла в численном отношении. Красная Армия действовала успешнее еще и потому, что возрос поток вооружения, которое поступало с новых предприятий на Урале и от западных союзников России. Танки Красной Армии не уступали танкам других армий, а многие немецкие генералы и офицеры считали их даже самыми лучшими. Это были превосходные машины по своим ходовым качествам, надежности и вооружению. Русская артиллерия также отличалась превосходными качествами. Широкое развитие получила реактивная артиллерия, которая обеспечивала высокую эффективность удара. Русская винтовка была более современной, чем немецкая, и обладала более высокой скорострельностью. Большинство других видов пехотного вооружения характеризовалось такими же высокими качествами. Значительно возросло и оперативно-тактическое мастерство Красной Армии.
Немцам все больше хотелось заставить русских первыми начать наступательные действия, чтобы заманить их в ловушку, нанеся контрудары. Этому желанию не суждено было сбыться, но не из-за нетерпения Гитлера, а из-за того, что русские решили на этот раз применить такую же выжидательную тактику.
Впоследствии немецкие руководители утверждали, что они добились бы большего, если бы ударные группировки были готовы начать наступление на шесть недель раньше. Когда их ударные группировки завязли в многочисленных минных полях, немцы обнаружили, что русские отвели свои главные силы. Свою неудачу немецкое командование объясняло тем, что русские, видимо узнали об их приготовлении еще в период весенней паузы и, таким образом, смогли принять необходимые меры. Эта точка зрения игнорировала очевидность Курского выступа как объекта наступления. Этот выступ был настолько же очевидным объектом действий немецких ударных группировок, как и вклинение немецких войск под Орлом — объектом действий русских войск. Не приходилось сомневаться, где нанесет удар каждая из сторон. Главный вопрос состоял в том, кто нанесет удар первым.