Вторая мировая война
Шрифт:
Стоит только удивляться, с какой энергичностью американцы заклеймили нападение на Пёрл-Харбор как акт варварства, и тому факту, что это нападение явилось для них неожиданностью. Ведь по своему характеру нападение японцев на Пёрл-Харбор во многом было сходно с нападением на русский флот в Порт-Артуре.
В августе 1903 года Япония и Россия начали переговоры по урегулированию противоречий на Дальнем Востоке. После пяти с половиной месяцев переговоров японское правительство пришло к выводу, что позиция России препятствует удовлетворительному урегулирований вопроса, и 4 февраля 1904 года решило применить силу. 6 февраля переговоры были прерваны, но война еще не объявлена. Японский флот под командованием адмирала Того скрытно вышел в направлении русской военно-морской базы Порт-Артур и в ночь на 8 февраля Того приказал своим торпедным катерам атаковать
Позиция англичан, заключивших за два года до этого союз с Японией, была тогда прямо противоположна той, которую они заняли через тридцать семь лет, заклеймив вслед за американцами действия Японии в Пёрл-Харборе. В одной из статей в газете «Таймс» в феврале 1904 года говорилось:
«Японский военно-морской флот благодаря мужественному решению Микадо и его советников взял инициативу в свои руки и начал войну смелым актом… Размещенная на внешнем рейде русская эскадра была открыта для атаки, и само ее расположение было приглашением к нападению. Это приглашение было принято с быстротой и пунктуальностью, что делает честь флоту наших славных союзников… Моральный эффект этого подвига открывает многообещающие перспективы и может наложить отпечаток на весь дальнейший ход войны… Совершая эти энергичные акты, военно-морской флот Японии с выгодой использовал право на инициативу, предоставленное ему государственным руководством, и полностью овладел ситуацией в моральном отношении».
В статье «Япония» в Британской энциклопедии, изданной в 1911 году, Япония также восхваляется за то, что она решила начать войну и подняла оружие «против военной диктатуры и политики корыстных ограничений».
21 октября 1904 года, в день 99-й годовщины сражения при Трафальгаре, адмирал Фишер, став первым морским лордом Англии, незамедлительно начал навязывать королю Эдуарду VII и другим влиятельным лицам мысль о том, что в связи с ростом германского флота усиливается угроза, которую следует предотвратить путем нанесения внезапного превентивного удара без объявления войны. Фишер зашел так далеко, что стал открыто пропагандировать такое нападение. Сведения о его постоянных выступлениях в пользу такого курса действий дошли, естественно, и до немецкого правительства и, столь же естественно, были восприняты более серьезно, чем в английских политических кругах.
Не ясно только, выдвигал ли Фишер свои предложения до успешного нападения японцев на Порт-Артур. Во всяком случае, удар без объявления войны, в результате которого Нельсон вывел из строя датский флот в Копенгагене, — это яркая страница в истории английского флота, известная каждому моряку. Будучи еще молодым офицером флота. Того несколько лет провел в Англии, изучая военно-морское дело. Таким образом, пример Нельсона, нанесшего удар по Копенгагену без объявления войны, вполне мог оказать на адмирала Того в 1904 году столь же большое влияние, как и пример адмирала Того на замысел Фишера.
Однако, несмотря на уроки истории, нападение на Пёрл-Харбор в 1941 году явилось такой неожиданностью для американцев, что вызванный этим, шок породил не только широко распространенную критику правительства во главе с президентом Рузвельтом, но и серьезное подозрение, будто эта катастрофа была вызвана более зловещими факторами, чем слепота и замешательство. Такое подозрение бытовало долгое время, особенно среди политических противников Рузвельта.
Да, действительно, президент Рузвельт в течение длительного времени надеялся найти способ подключения потенциала Америки к войне против Гитлера, однако утверждения американских историков-ревизионистов, будто Рузвельт планировал или замышлял катастрофу в Пёрл-Харборе именно с этой целью, и те жалкие свидетельства, на которых подобные утверждения основываются, не выдерживают критики. Их опровергают многочисленные факты самоуспокоенности и просчетов в штабах армии и флота.
Падение Гонконга. Падение этого форпоста Англии на Дальнем Востоке на раннем этапе войны — ярчайший пример того, как можно безо всякой пользы пожертвовать стратегией и здравым смыслом во имя воображаемого престижа. Даже японцы никогда не совершали подобной глупости «ради спасения своего лица», как это сделали в данном случае англичане. Гонконг был
В оценке обстановки, сделанной в начале 1937 года, комитет начальников штабов Англии в перечне вероятных противников ставил Японию на второе место после Германии и приходил к выводу, что Сингапур, как и сама Англия, решает, судьбу Британского Содружества. Тем самым подчеркивалось, что никакие соображения по обеспечению интересов Англии в Средиземноморье не должны помешать в случае необходимости направить флот в Сингапур. Анализируя положение Гонконга, начальники штабов отметали, что на переброску туда подкреплений потребуется не меньше 90 дней и что, даже если усиленный гарнизон удержит эту колонию, сам порт может быть нейтрализован японской авиацией, действующей с Формозы. Однако, исходя скорее из утешительных надежд, чем из реальной обстановки, начальники штабов отказались от логического вывода на том основании, что эвакуация гарнизона будет связана с потерей престижа и лишит Китай моральной поддержки, необходимой для продолжения сопротивления японцам. Начальники штабов в конце концов пришли к выводу: Гонконг — это важный форпост, который следует защищать как можно дольше. Этот вывод предопределил судьбу гарнизона.
В начале 1939 года при новой оценке обстановки был повторен тот же самый общий вывод и внесено весьма важное положение о том, что безопасность Средиземноморья важнее безопасности Дальнего Востока. Это сделало безнадежной оборону Гонконга, тем более что к этому времени японские экспедиционные силы заняли выгодные позиции на материке Китая к северу и югу от Гонконга, изолировав тем самым это английское владение и сделав его уязвимым для нападения с суши.
В августе 1940 года, после падения Франции, новый состав комитета начальников штабов пересмотрел оценку обстановки. На этот раз комитет признал, что Гонконг защитить невозможно, и рекомендовал эвакуировать гарнизон, состоявший в то время из четырех батальонов. Военный кабинет, во главе которого теперь стоял Черчилль, согласился с этой точкой зрения. Однако для претворения этого решения в жизнь ничего не было сделано. Более того, годом позже комитет начальников штабов вновь изменил свое мнение и рекомендовал Черчиллю принять предложение канадского правительства усилить гарнизон Гонконга двумя батальонами. Это предложение и пересмотр политики в отношении Гонконга стимулировались оптимистическими взглядами генерал-майора Грасета. Незадолго до этого он командовал войсками в Гонконге и по возвращении в Англию заявил начальнику генерального штаба Канады, что, если серьезно усилить гарнизон Гонконга, он сможет продержаться длительное время. Рекомендуя принять это предложение, комитет начальников штабов Англии выразил мнение, что даже в самом худшем случае усиление гарнизона позволит «более достойно» оборонять остров. Это был еще один «престижный» аргумент. 27 октября 1941 года два канадских батальона направились в Гонконг, увеличивая тем самым бесполезные жертвы почти на 50 %.
Наступление японцев с материка началось утром 8 декабря. Его вела хорошо вооруженная группировка силой более дивизии (двенадцать батальонов) при мощном авиационном прикрытии и артиллерийской поддержке. На следующий день англичане отошли на так называемую линию Джиндринкерс на полуострове Коулун, а утром 10 декабря японский отряд захватил там один из ключевых редутов. Этот удар вынудил англичан быстро оставить линию Джиндринкерс и отойти на остров Гонконг. Японцы в это время еще только сосредоточивали силы для запланированного ими штурма этого рубежа.
Первые попытки форсировать пролив были отражены, однако это привело к распылению сил обороняющихся. В ночь на 19 декабря главные силы японцев высадились в северо-восточной части острова и вскоре нанесли сосредоточенный удар в направлении мыса Дипуотер на юге, расколов силы обороняющихся. Одна из обороняющихся группировок сдалась вечером на рождество, вторая — на следующее утро. Несмотря на подкрепления, Гонконг продержался всего 18 дней, хотя оборона была рассчитана на срок в пять раз больший. Японцы потеряли около 3 тыс. человек, а захватили в плен весь гарнизон, состоявший почти из 12 тыс. человек. Остров пал в сотый год со времени его оккупации и через 99 лет после того, как Китай официально уступил его Англии.