Вторая мировая война
Шрифт:
Второй натиск помертвевшая страна отразила через год. Бывали в русской истории горькие времена, бывали дни смятения и отчаяния, но не было еще такой страшной осени, когда после тяжелых поражений 1942 года, символами которых для антигитлеровской коалиции были Харьков, Батаан, отступление в Северной Африке, немцы дошли до Волги и Нила, а японцы до Австралии и Индии. Только пустынные берега Волги видели приносимую без стенаний и гордыни массовую жертву наших отцов, верных своему долгу перед Отечеством. От них, выросших в лишениях и трудностях, мечтавших о многом и немногое имевших, потом и кровью выстроивших страну после гражданской разрухи, не знавших легких дней и безбедного существования, зависела наша жизнь, свобода и надежда на лучшее. Они принесли эту жертву молча, без речей и аффекта, без обиды и без сомнения. На высоком волжском берегу погибли тысячи солдат, перед которыми мы, не сумевшие сберечь того, что своей кровью защитили они, в неоплатном долгу.
Заря
Сталинград стал самой кровавой битвой в мировой истории. Полтора миллиона человек пали в ней. Сталинградское кольцо было петлей, в которую Германия полезла сама, движимая ненавистью, предрассудками, алчностью, бесчеловечной идеологией, слепым расчетом. Но не стоит обижать кротких людей, тех, кого сами немцы, давно знающие нашу страну, назвали символом простой человеческой искренности. Из простых деревенских парней лютая, ошеломившая всех жестокостью война сделала лучших в мире танкистов, из городских мечтателей — ястребов неба, из поселковых задир — бесстрашных разведчиков. Из временами безалаберной массы — смертельной силы организованную машину, способную на стратегический взлет и на тактическую хитрость. Если бы Бог внушил Германии мудрость, она должна была бы сложить оружие уже в конце ноября 1942 года. Тогда Ганс увидел бы Гретхен. Гитлер предстал тем, кем он был, — преступником, а миллионы людей, молящихся и ликующих, страдающих и добивающихся своего, сильных и смелых, добрых и самоотверженных, пекущихся о семье и никогда ее не построящих, не оказались бы в могилах на всем пути жестокого фронта, созданного в степях вокруг Сталинграда. Его уже невозможно было остановить до Берлина.
На немцев, почитавших себя расой господ, Сталинград произвел, словами американского историка У. Крейга, «парализующее сознание действие…. Наиболее устойчивым и важным результатом стала постепенная моральная и физическая деградация германских солдат, пришедших к осознанию того, что они обречены. В их борьбе, в их попытках справиться с уже немыслимым лежит конечная драма данного исторического события». [64]
Исторические события не всегда отчетливо видны современникам. Отирая пот, заряжающие, наводящие и подающие снаряды ребята всех национальностей Советского Союза, выходцы из всех республик, солдаты великой и единой армии не ведали, что их красными от мороза руками творится мировая история. Окончился этап отступления, жестокого уменьшения веса и роли нашей родины на мировых весах. С первыми сталинградскими залпами страна начала вставать во весь рост. Отсюда, из безжизненной степи — и до космических далей. От приволжских просторов — до берлинского рейхстага. От чувства едва ли не неполноценности — к победам во всех проявлениях человеческого гения и упорства. От старой трехлинейки — до ядерного оружия. От скромных волжских буксиров — до океанского флота. От впервые нажавшего на педаль танка паренька до выхода в открытый космос. Сталинград связал народы нашей страны и породил великую гордость. Мы выстояли. Мы можем все, что доступно другим. И иногда даже чуть больше — в реактивной авиации, реакторе мирной атомной энергии, судне на воздушной подушке, синхрофазотроне, первенстве во всех олимпиадах, в мировом хоккее, в шахматах, в наших прекрасных фильмах, в исчезнувших нищих и покоренных эпидемиях.
64
Craig W. Enemy at the Gates. The Battle for Stalingrad. London, Penguin Books, 2000, p. XVI.
Все это будет потом. Но началом всего этого была Сталинградская битва. 1942 год войдет в нашу историю, как год, когда мы выжили. Гитлер объявил в начале летней кампании год решающим и пригласил своих союзников участвовать в триумфе. В результате его собственная ударная армия, столь отличившаяся в Польше, Нидерландах, Франции, на юге Советского Союза, оказалась разгромленной. Лучшие силы румын, итальянцев и венгров исчезли в русских снегах, чтобы никогда уже не возродиться в значительном объеме. Германский колосс еще стоял на обеих ногах, но объем его операций и лихость захвата территорий оказались в прошлом. Особое слово о люфтваффе. Его господство в воздухе подходит к концу и одновременно рождается великая авиация Красной Армии, отныне становящаяся все сильнее. После Сталинградской битвы мы поверили в себя. И никто уже не заставит нас усомниться. Отныне добрые новости поступали не только с юга, но и с севера. 18 января соединившиеся Ленинградский и Волховский фронты прорвали блокаду великого города.
Красная Армия, выйдя из страшных подвалов Сталинграда, обрела не только новое дыхание, но и новый внешний вид. Гвардия получила особый знак. Офицеры надели новые кителя с золотыми погонами, те самые погоны, которые революционные солдаты 1917 года срывали с офицеров русской армии. Единоначалие в войсках уже было введено 9 октября. Осененные знаменами своей истории, полки и дивизии связали воедино историю и современность, дали солдату и офицеру чувство гордости за тех, кто создавал нашу державу, кто творил нашу культуру, кто породил гениев во всех проявлениях человеческого духа.
Иностранные наблюдатели — доброжелатели и недруги — начинают писать о стране и армии по-новому, иначе оценивая то, что части из них казалось «колоссом на глиняных ногах». Несимпатизирующий Курцио Малапарте: «Посмотрите на этих мертвых, на этих погибших татар, на убитых русских. Это новые тела,… только что доставленные с великих строек пятилетки. Посмотрите, как сияют их глаза. Обратите внимание на их низкие лбы, на их толстые губы. Они что, крестьяне? Рабочие? Да, они рабочие — специалисты, ударники. …Они символизируют собой новую расу, эти тела убитых рабочих в индустриальной войне». Армия 1914–1917 годов была, несомненно, армией крестьян. К эпохе изобретения индустриальных способов борьбы — танки, самолеты — Россия породила поколение своих граждан, способных справиться с современной техникой. Их судьба была тяжелой, но они сохранили доблести отцов и прадедов: упорство, мужество, беспредельную жертвенность, фаталистическую небоязнь смерти. И добавили новые черты — владение техникой, самостоятельный расчет, ориентацию в большом и малом мире. Без этого Сталинград вошел бы в германскую, а не в нашу историю. Английский историк А. Кларк отмечает, что «начиная с этого времени Красная Армия владела инициативой, и хотя немцы еще старались во многих случаях (и преуспевая в ряде этих операций) изменить баланс сил, их усилия могли иметь лишь тактический успех. Начиная с ноября 1942 года позиция вермахта на Востоке была в фундаментальном смысле оборонительной». [65]
65
Clark A. Barbarossa. The Russian-Germam Conflict 1941–1945. London, Weidenfeld and Nicolson, 1995, p. 249.
Нацисты сами навязали Советскому Союзу войну на истребление, а не фехтование на рапирах. Красная Армия набирала мастерства с каждым месяцем, а вермахт параллельно терял уверенность в своих вождях, приведших элитную армию на волжские утесы. Поражение под Сталинградом потрясло Германию, ориентированную нацистской пропагандой на «лишь слегка затянувшийся» блицкриг. Весь многолетний опыт, впитанный немцами с августа 1914 года — гибели армии Самсонова — и до высокомерного Брест-Литовска, где генерал Гофман продиктовал России карфагенский мир, убеждал население Германии, что эти азиатские недочеловеки просто неспособны ни на что перед тевтонской изобретательностью и эффективностью. Тем сильнее был эффект советского Танненберга — Сталинграда, где новоиспеченному германскому фельдмаршалу не хватило даже человеческого мужества Самсонова.
Велико международное значение Сталинградской битвы. Отныне заставить Японию и Турцию выступить против СССР было уже невозможно. Но стратегическое значение сражения еще шире. Как пишет британский историк Дж. Эриксон, «если полтавская битва 1709 года превратила Россию в европейскую державу, то Сталинград обозначил дорогу к превращению Советского Союза в мировую державу». Отныне — и до 1991 года — СССР выступал в мире как вторая сверхдержава. Понадобился дипломатический «Сталинград наоборот», чтобы наивные и амбициозные потомки победителей на Волге на виду у изумленного мира предав никогда не ведомую им национальную историю, откатились к пределам допетровской Руси.
Среди россыпи орденов и медалей моих родителей выделяются две желтоватые, латунные медали с барельефами в касках — «За оборону Сталинграда». Обтрепались светлозеленые ленточки, погасла латунь. Но никогда в нашей истории не погаснет великий жертвенный подвиг тех, кто, опершись на родной волжский берег, исключил для себя переправу, кто нашел в себе нечто трудноопределимое и бездонное, нечто сильнее страха и важнее собственной жизни. Вполоборота к распластавшейся к северу стране, на Мамаевом кургане Родина-мать, подняв меч, молча кричит своим часто неразумным детям. И мы будем жить в грядущей истории лишь до тех пор, пока мы слышим этот крик.