Вторая попытка
Шрифт:
Погода стояла на редкость хорошая. После очень вкусной еды, девушка поднималась на верхнюю палубу, загорала там пару часов и даже ловила рыбу на спиннинг. Иногда ей удавалось что-то поймать.
В основном, попадалась разная мелочь вроде окуней и плотвичек. Их девушка тут же бросала обратно. Анна не хотела возиться с подобным уловом, а Верочку она не пускала работать на камбуз.
Ведь всем отлично известно, две хозяйки на кухне постоянно мешают друг другу. Впрочем, невеста механика и не очень-то рвалась к плите. Её хватало того, что она готовила дома у бабушки.
После
Наверное, директор порта был большим книгочеем. Или всё это держал для вельможных столичных гостей. Вдруг, во время поездки, кому-то захочется перевернуть пару печатных страниц?
Иногда девушка помогала матросу мыть палубы необычного «омика». Для этого ей пришлось освоить исконно морской инструмент под названием швабра. Она состояла из палки и пучка тонких верёвок, привязанных на нижнем конце.
Вечером, уже после ужина, она сидела в шезлонге вместе с людьми свободными от несения службы. Чаще всего, на палубе собирались три человека из корабельной команды: Анна, Володя и пожилой капитан. Они о чем-то беседовали и любовались закатом. А закаты на Волге невероятно красивые.
Матрос всю ночь был за штурвалом. Утром, с восьми до шестнадцати часов местного времени, вахту нёс пожилой капитан. Потом, до полуночи, Вадим управлял маленьким «омиком».
Парень даже давал милой невесте чуть-чуть по-рулить. Ощущение оказалось весьма необычным. Это тебе не управление автомобилем, идущим по обычной шоссейной дороге. Совсем другой коленкор.
Незаметно окончился май. Корабль уже несколько дней находился в затоне. В начале июня, капитан пришёл утром из администрации порта и сообщил всей команде: – Через неделю, директор уходит в длительный отпуск. Мы же отправимся в Горький, на судоремонтные верфи.
Нужно кое-что заменить в нашем дизеле, поставить новую радиостанцию и другое навигационное оборудование. Обратно вернёмся лишь через месяц. Вместе с нами пойдут два человека: ихтиолог, а так же, гидролог. Их фамилии Сахно и Каширов. Во время движения судна, они будут брать пробы воды и проверять наличие рыбы в реке.
Приказываю – освободить две небольших кладовые. В одной разместятся учёные, во второй их оборудование. У кого есть предложения или вопросы? – под конец спросил капитан.
– У меня. – начал Вадим. Увидев кивок командира, он тихо спросил: – Борис Александрович, можно мне взять с собою невесту?
Капитан усмехнулся в седые усы и сказал: – Можно, ещё, что-нибудь?
– Предлагаю в кубриках для экипажа установить второй ярус коек. – немного смутился механик: – Вдруг прибудут учёные разного пола? Насколько я знаю, фамилия Сахно не склоняется. Её могут носить, мужчина и женщина. Тогда придётся их расселять в других помещениях. Да и места для оборудования у них окажется больше.
– Разумно. – согласился Борис Александрович и тотчас добавил: – Ты предложил, тебе и заниматься этим вопросом.
– Слушаюсь. – по военному ответил Вадим.
По
Через неделю, всё было готово. В каждом кубрике установили ещё по одной узкой кровати. Теперь, после бурного секса, Вадим забирался на верхнюю полку и спокойно спал там до утра. Хрупкая Верочка тоже могла хорошо отдохнуть. Никто не ворочался рядом, словно медведь и не сопел тебе в ухо.
Перед отбытием в Горький, на борт привезли кучу ящиков с научными инструментами и оборудованием. Их оказалось так много, что они заняли две кладовые, которые приготовили к приезду учёных.
Как и предвидел механик, гидролог Каширов оказался мужчиной. Звали его Николай, а устроили вместе с матросом. Зато, под фамилией Сахно скрывалась молодая приятная женщина с именем Ольга. Пришлось её поселить с поварихой. Так что, ни одна новая полка не осталась пустой.
Плюс ко всему, приехала немолодая жена капитана, Лариса. Она не решилась пустить мужа в столь долгое плавание совсем одного. К счастью, с её размещением не возникло проблем.
Борис Александрович имел довольно большую каюту. В два раз больше обычного кубрика. Там спокойно поставили ещё одну напольную койку. Всё это вместе с постелью, доставили со склада речного порта.
В середине июня, с утра, «омик» отчалил от бетонной стенки затона, вышел из устья Самарки на просторы матушки-Волги и отправился вверх по течению. Впереди лежало почти семьсот километров пути. Сутки нормального хода для судна подобного типа.
В связи с тем, что на борту находились учёные, изучавшие состоянье реки, скорость была снижена в несколько раз. По просьбе ихтиолога или гидролога, корабль подплывал то к одному берегу, то к другому, то вставал возле больших островов.
Научные сотрудники брали пробы воды и донного ила. Они изучали их под микроскопом, записывали результаты в толстые амбарные книги и лишь после этого, разрешали двигаться дальше.
В ходе движения, за кораблём тянулся маленький трал со средней ячейкой. Через опредёлённое время, их поднимали на палубу, где ихтиолог изучала улов. Верочка ей во всём помогала.
Попадалась вся живность, населявшая реку. После обмеров, крупные судаки, сомы или щуки отправлялись на камбуз. Анна готовила тройную уху и жарила большие куски в маринаде или сметане. Вся рыба была свежепойманной и от того, умопомрачительно вкусной.
Иногда попадались приличных размеров стрелядки. Один раз, уже выше Тольятти, в сетях оказался осётр длиной около метра. Как он смог подняться из Каспийского моря и миновать две плотины, Волжскую и Саратовскую, оставалось неясным.
Скоре всего, ранней весной, проскочил сквозь железные шлюзы вместе с каким-нибудь судном. Завершив фотосессию у ихтиолога, он тоже пошёл на общественный стол. Команда его съела с большим удовольствием.
Лещи, подлещики, сорожка и вся остальная добыча отправлялась сперва на засолку, а затем шла на сушку. Верёвки с гирляндами серебряных тушек висели на верхних палубах «омика». Скоро все кладовые пахли вяленной воблой.