Вторая попытка
Шрифт:
Глупо было надеяться, что такие явные симптомы были лишь плодом ее воображения. А теперь стало слишком поздно. До свадьбы всего неделя, как же я признаюсь, что беременна от другого? — эта мысль свербела и не давала покоя.
Ей вспомнилась та ночь, одна-единственная, полная наслаждения и страсти, чувственная. Она хотела только отомстить, но сама того не желая, окунулась в этот омут страсти, раскрываясь подобно бутону цветка под лучами чувственных ласк тайного любовника. Они не сказали друг другу ни слова, темнота ночи скрыла их личины, но их тела больше им не принадлежали. Эта ночь принадлежала только им двоим.
А утро…
Утро встретило ее разочарованием.
Он просто трусливо испарился, оставив ее одну в чужой квартире. Жалела ли она опроизошедшем? Нет, нисколько. Ждала ли,
«Ну как, как можно было такое не заметить?» — в сотый раз удивлялась она своему неведению, когда очередной спазм прошел. Конечно, после ухода матери, она перенесла стресс, который немного сбил ее «женский» цикл, но пропустить настолько очевидные симптомы… «Просто очередная глупость с моей стороны» — со вздохом посмотрела она на свое отражение. Глупость, за которую придется расплачиваться.
Выйдя из ванной комнаты, она резко остановилась на пороге.
— Что тебе нужно? — резко спросила девушка, заметив сидящую на ее кровати миловидную блондинку с голубыми глазами. На вид ей можно было дать не больше двадцати пяти, но внешность порой бывает обманчива. Платиновые волосы были собраны в высокий хвост, тщательно выпрямлены «утюжком», аккуратный макияж, кукольная внешность, яркие голубые глаза в обрамлении длинных ресниц. Этакая, Барби местного «производства».
— Тебя не учили, что нужно стучать в двери, прежде чем вламываться в комнату постороннего человека? — холодно спросила девушка.
— Ой, Леночка, прости, прости, дорогая, — приторно улыбнулась гостья в ответ. — Да, и какие мы посторонние? О чем ты? — от приторности ее слов, снова скрутил спазм тошноты, но Лена стойко выдержала пристальный взгляд мачехи. — И к тому же, я стучала, но ты, видно, была занята и не слышала, — с намеком произнесла женщина, поглядывая на дверь ванной комнаты, из которой и вышла хозяйка комнаты. — Я пришла узнать, как твое здоровье?
— Да-а? — деланно удивилась Лена, распахнув глаза в «удивлении».
На самом деле, от слов посетительницы ее бросило в дрожь. Сколько времени она уже тут находится? Услышала «характерные» звуки из ванны или что-то заподозрила? С утра девушке было очень плохо, как, впрочем, и предыдущие дни тоже. Потому она и купила тест на беременность, когда подруга в шутку посоветовала ей это сделать. Не то чтобы подруги сомневались в ее способности забеременеть, просто они знали о строгом воспитании Елены и крутом нраве ее отца, а еще видели платонические отношения ее с женихом. Даже как-то в шутку спросили — не евнух ли он часом? А то папа у нее строгий… — С чего бы это? За те три года, что ты живешь с моим отцом, Анна, ты ни разу не поинтересовалась его здоровьем. Так почему вдруг тебя заинтересовало мое?
Анна обиженно поджала пухлые губки, которые, вероятно, стоили отцу немалых денег, — с усмешкой подумала девушка. В плане ухода за собой и в погоне за красотой и модельной внешностью, Анна не знала ограничений в финансах. Спонсировал-то ее отец Елены, а он для своей Анечки денег не жалел. А вот помочь дочери устроить выставку картин он отказался, заявив, что «не станет тратить баснословные деньги на ерунду». Отец до сих пор болезненно воспринимал увлечение дочери рисованием и фотографией, потому что этим увлекалась его первая жена и мать Лены. После ее ухода пять лет назад он делал что угодно, только бы стереть все воспоминания о предыдущем браке. Только вот любовь Лены к искусству он «убить» не мог, ее она впитала с материнским молоком и была очень одаренным художником. Правда, когда речь зашла об обучении, Елене пришлось смириться и пойти учиться в то заведение, которое захотел отец. Но и тут она умудрилась поступить на факультет ландшафтного дизайна, и отцу пришлось смириться с ее выбором. Он посчитал, что это тоже неплохая профессия для единственной дочери, а дальше с ней пусть муж разбирается. Тогда девушка только хмыкнула, не придав значения его словам, но вскоре пожалела об этом. И вот, свадьба через неделю, а она…
— Не будь злюкой, Ленок, — снисходительный тон мачехи вывел девушку из задумчивости. Анна тоже заметила, что падчерицу что-то тревожит, и она обязательно должна узнать причину. — Твой папочка был очень обеспокоен тем, что ты ничего не ела за завтраком. Он и послал меня узнать…
— Узнала? — резко перебила ее Елена. От воспоминаний о завтраке тошнота снова подступила к горлу, а вспомнив любимое блюдо мачехи на завтрак, «ленивая» овсянка в банке, так девушка совсем побледнела и часто задышала, пытаясь справиться с тошнотой. Анна недобро прищурилась, заметив ее бледность. — Можешь идти и сказать ему, что я здорова! Дверь — там, — она указала женщине на выход и резко повернулась к ней спиной.
Анна переменилась в лице, когда ей, словно прислуге, указали на дверь, но быстро взяла себя в руки.
— Тебе просто необходимо отдохнуть, Леночка, — елейным голоском произнесла мачеха, вставая и направляясь к выходу, — а то кидаешься на людей, как дворняжка цепная.
Лена с шумом выдохнула, поворачиваясь к мачехе, но та, покачивая бедрами, затянутыми в модельные джинсы, уже выходила из комнаты. Это противостояние между ними постепенно переросло в «холодную» войну и взаимный обмен колкостями. Сначала Анна раздражала девушку своим потребительским отношением к отцу, спуская деньги папочки на наряды и салоны красоты. Когда ушла мама, отец притащил эту девицу в их дом буквально через несколько дней и представил ее дочери, как свою жену. Лене тогда было чуть больше восемнадцати, и она не приняла ту, что заняла место матери в этом доме. От открытого противостояния между ними, Лену спасала учеба. Она сспешно съехала в общежитие и старалась реже посещать отчий дом. Может, поэтому отец и решил выдать ее замуж и навсегда удалить из дома хотя бы одну из них.
Девушка устало опустилась на кровать, раздумывая, как быть дальше. То, что ее тайна скоро станет известна отцу — не сомневалась. Анна ужом вывернется, но узнает обо всем, поэтому стоило быть осмотрительней и запирать комнату. Ведь отец, если узнает, может сделать, что угодно, для него собственная репутация и его семьи — превыше всего. И от этой мысли Лене становилось дурно.
Она была дочерью состоятельного бизнесмена Бориса Антонова, чей бизнес велся практически по всей стране и в некоторых странах Европы в том числе. Естественно для единственной дочери он подбирал мужа из своего окружения, точнее, выбор пал на сына его делового партнера. К тому же Лена с ним часто общалась, а его сестра была близкой подругой девушки. К тому же, сам жених, Виктор Панов, выпускник одного из престижнейших ВУЗов России. Молодой, умный, принципиальный, с отличной деловой хваткой. Он уважительно отзывался о будущем тесте, чем заслужил его полное доверие, а вместе с ним и одобрение на будущий союз с Еленой. Девушка тогда благосклонно отнеслась к предложению встречаться, а потом и приняла предложение руки и сердца. Ей льстило внимание красивого мужчины, он легко нашел подход к девушке, окружил ее вниманием и подарками. Именно этого не хватало девушке после ухода матери — любви и внимания. И она «купилась».
Сейчас же кусала губы и не знала, как выкрутиться из сложившейся ситуации. Отец категорически откажется отменить свадьбу, заявит, что у девушки «предсвадебный мандраж» и «это свойственно всем невестам». Да, она рассказала отцу, что застукала жениха с другой, но… На экспрессивный рассказ дочери об измене мужчины, отец лишь покровительственно похлопал ее по руке, заявив, что сам решит эту проблему. И решил…
Простил будущего зятя к огромному негодованию дочери, но пригрозил, что за измену дочери в браке, непременно накажет. После этого девушка категорически отказалась выходить за Панова замуж, но Борис Антонов был не из тех людей, кто легко отступает от намеченной цели. Иначе не построить бизнес-империю, которой он управлял сейчас. Ему удалось надавить на дочь и уговорить ее не отказываться от свадьбы, а немного отложить события, чтобы она успокоилась. Но отношения с Виктором оставались натянутыми.