Вторая попытка
Шрифт:
— Папа, я…, — Лена задрожала, понимая, что не знает, чего ожидать от родного человека. Таким она его не видела… впрочем, нет, в такой ярости он был, когда мама ушла из их семьи. Но тогда… тогда все было иначе.
— Замолчи! Моя дочь выросла обычной шлюхой! — глухо сказал он, поднимаясь из-за стола. — Ты хоть понимаешь, что сотворила, дрянь?! — отец придвинулся ближе, а она не могла заставить себя сделать шаг назад, чтобы уйти, убежать. Борис Антонов, не мигая, смотрел в глаза дочери, заставляя ту трепетать от страха. Его ноздри раздувались от ярости
Однажды, на отдыхе в горах, Елена случайно наткнулась на небольшую солнечную полянку, где в скудной травке росло несколько кустиков дикой земляники. Обрадовавшись, девушка бросилась собирать маленькие красные ягодки, вдыхая непередаваемый аромат лета. Потянулась за очередной ягодой и замерла. В нескольких десятках сантиметров от ее ладони, скрутившись в небольшой клубочек, на солнышке грелись две гадюки. Одна из них, не мигая, смотрела в глаза испуганной девушки, выпуская тонкий раздвоенный язык. Тогда ее спас инструктор, который сопровождал их группу в том походе, и Лена на всю жизнь запомнила правила безопасности, а еще тот холодный, безжизненный взгляд змеи, несущий смерть любому, кто перейдет ей дорогу. Почему-то сейчас она отчетливо видела похожий взгляд у отца.
— Папа, я все объясню, — прохрипела девушка, попытавшись оправдаться, но было слишком поздно.
— Молчать! — он влепил дочери звонкую пощечину, голова девушки мотнулась в бок, но она устояла на ногах. — Не! Смей! Открывать! Рот! — по слогам произнес Борис Николаевич, надвигаясь в сторону девушки и заставляя ее отступать назад, пока она бедром не коснулась края стола. — Я дал тебе все! Слышишь?! Ты получила хорошее образование, ты встречаешься с «нужными» людьми, которые помогут тебе неплохо устроиться в жизни, открыть «двери» в мир власти, а ты! Такая же шлюха, как и все остальные. Как твоя мать!
От его последних слов кровь отхлынула от лица девушки, и она побелела, как полотно. Ее руки сжались в кулаки, а страх перед яростью отца уступил место собственному гневу. Никто не смеет оскорблять ее маму, даже отец. На поверхность всплыли все обиды, которые она затаила на него, когда из семьи ушла мама. Это была только его вина! Ведь мама всегда жила ради семьи, отдавала всю любовь дочери и мужу, а он? Это он выбросил ее из их жизни и запретил видеться с дочерью. Вся вина мамы была лишь в том, что она полюбила другого.
— Никогда не говори так о маме, — процедила она сквозь зубы, — это ты виноват в ее уходе. Ты и мизинца ее не стоишь… Все из-за тебя!
— Что?! — выдохнул он, а Елена дерзко смотрела ему прямо в лицо, но не испугалась даже того, что глаза отца налились кровью, а лицо побагровело. — Вот как ты заговорила! Осмелела, значит? — скривился он в ухмылке. — Имя! Имя этого поддонка! Ты хотя бы подумала, что скажешь своему мужу?! Как объяснять будешь ему это всё? — он схватил дочь за плечи и резко встряхнул, словно этим мог вытрясти из нее признания.
В ответ Елена лишь зло рассмеялась. Ярость бурлила внутри и требовала выхода. А еще пьянила, не хуже вина.
— Как? Очень просто! — крикнула девушка, выворачиваясь из его рук. Теперь она не собиралась отступать. — Скажу, что это была месть за его измену. Это он, а не я, занимался сексом на глазах у людей, даже не удосужившись спрятаться, как следует. Что же, ему можно, а мне — нет? — ядовито поинтересовалась она, — и, к тому же, я не буду ничего ему объяснять, потому, что замуж за него не пойду!
— Пойдешь, — быком взревел отец. Они стояли друг напротив друга, сжимая в ярости кулаки. — Пойдешь, — грозно повторил он, — мне в семье ублюдки не нужны. Сделаешь аборт и поскачешь, как миленькая.
Елена поперхнулась воздухом от его угрозы. Да она скорее будет жить на улице, чем откажется от этого ребенка. Странно, еще с утра она думала о малыше, как от досадной ошибке, последствия которой могли пагубно отразиться на ее будущем. А сейчас, когда отец предложил такой страшный метод ее устранения, она готова защищать своего ребенка даже ценой собственной жизни. Даже, если ей не удастся найти того мужчину, что стал отцом ее малыша, она сделает все, что будет зависеть от нее, чтобы дать ему жизнь и вырастить.
— Никогда! — прошипела она в ответ, приблизившись вплотную к отцу. — Никогда, слышишь, ты не заставишь меня сделать ЭТО! Это мой ребенок, я сама его…
— А что ты можешь, что? — зло усмехнулся Борис Антонов, — ты выросла, имея все в достатке. Ты не знаешь, как живут матери-одиночки, какое к ним отношение. Оставишь этого ублюдка, и я сделаю все, чтобы ты узнала об этом, — пригрозил он дочери. Он отвернулся, бросив брезгливый взгляд на живот дочери, а затем сказал, как выплюнул, — подумать только, да у меня жена приличнее дочери! Твоя мать вырастила из тебя проститутку…
— Это твоя-то жена приличнее? — злобно расхохоталась девушка. Теперь, когда отец приоткрыл свое истинное лицо, она больше не желала подчиняться ему. — Уж кто и шлюха, так это Анна, а не моя мать! Может, тебе стоит рассказать, о чем шепчутся слу…
Последние слова оборвал сильный удар по лицу. От неожиданности она оступилась и полетела в сторону, больно ударившись животом о край отцовского стола. Резкая боль вспорола низ живота, заставив девушку сложиться пополам. Сползая на пол от боли и спазма, что скручивали ее, заметила, как отец вытащил из пояса брюк широкий ремень.
«Больно, — первая мысль, прошившая ее сознание, отошла на задний план, когда девушка скорчилась на полу, обхватив живот руками. В этот момент ее настиг первый удар ремня. Металл пряжки прошелся по спине, оставляя после себя жгучий след. За ним последовал второй, третий… Она потеряла им счет, это больше не волновало ее. Только лишь тяжесть и нарастающая боль…
–Больно? Больно?! — яростно воскликнул ее мучитель, обрушивая очередной удар ей на спину. Наверное, она выдохнула это слово, потеряв связь с реальностью. — Что ты знаешь о боли? Я столько сил отдавал вам обеим, а вы только и могли, что предавать! Ты и твоя мать!