Вторая тайна золотого ключика

–  Позвольте представиться! Меня зовут Говорящий Сверчок. Я хочу рассказать вам кое-что новое об этом веселом проказнике Буратино. О, жизнь в Тарабарском королевстве не остановилась. Хотите

знать, что было дальше?

Как вы помните, после различных, самых невероятных приключений Буратино раздобыл золотой ключик, открыл им чудесную дверцу, которая скрывалась за нарисованным очагом, и вошел в свой волшебный театр. А дверца с треском захлопнулась перед самым носом Карабаса Барабаса.

Каждый вечер после представления Буратино и его друзья танцевали на площади перед театром у берега моря. И каждый вечер - напротив через дорогу, возле пустующего полотняного балагана - стояли Карабас Барабас и его компания и просто стонали от зависти. Они смотрели на танцующих кукольных человечков, и Карабас Барабас от досады даже рвал на себе волосы.

А в этот день, с которого мы ведем свой рассказ, владелец прогоревшего театра особенно негодовал. Он прямо-таки сыпал проклятиями, которыми был начинен, как фасолевый суп бобами.

–  Тысяча чертей! Десять тысяч чертей! Сто тысяч чертей!
– кричал он, топая ножищами и потрясая семихвостой плеткой. Количество упоминаемых чертей всегда с точностью градусника соответствовало уровню его гнева.
– Они все танцуют! Они все представляют! А где мой театр? Где мои актеры? Где мои денежки?

–  И он вырвал у себя самый длинный волосок, прямо с макушки.

–  Не рвите волосы, их и так уже осталось мало, - мрачно сказал кот Базилио, почесывая лапой затылок.

–  Подумайте лучше, что нам предпринять!
– предложил продавец пиявок Дуремар, приставив указательный палец к своей лысой голове, похожей на большую шишку.

–  О!
– закатывал к небу глаза Карабас Барабас.
– У меня уже голова пухнет, но я так ничего и не придумал.

–  Зато я кое-что придумала!
– почти пропела лиса Алиса и сладко улыбнулась.

–  Говори!
– свирепо зарычал Карабас Барабас и крепко схватил лису за шиворот, как хватают маленьких котят.

–  Ах, синьор, пожалуйста, тише!
– пролепетала лиса.
– А то я, чего доброго, могу упасть в обморок!

–  Она упадет! Как же!
– проворчал кот Базилио.

–  Ты будешь говорить?
– рявкнул Карабас Барабас и так встряхнул лису, что с нее посыпался желтоватый пух.

–  Бу-буду!..
– заикаясь, выдавила из себя лиса, раскачиваясь в волосатой лапе Карабаса Барабаса.
– Но я не умею разговаривать, когда меня держат за шиворот! Вы сдавили мне горло.

–  Проклятье!
– Карабас Барабас весь так и дрожал от нетерпения.
– У меня просто такая привычка - хватать всех за шиворот! Ну, говори же, ми-и-лая ли-си-и-ичка!
– И он посадил лису прямо на хвост.

–  Люблю вежливое обращение!
– нежно пропела лиса.
– И еще вот это!..
– Алиса начертила лапой кружочек в воздухе.

–  Черт бы тебя побрал, почтеннейшая плутовка!
–

проворчал Карабас Барабас, залезая рукой под бороду и роясь в карманах.

–  Я и так уже вконец разорен.
– Он извлек из жилетного кармана один золотой и с тяжелым вздохом швырнул его Алисе. Та поймала монету на лету раскрытой пастью и сразу же на зубок попробовала, не фальшивая ли?

–  Не могу устоять перед хорошим обращением! Ах, это моя слабость!
– призналась лиса.
– Так вот, дорогой Карабас…

Кот Базилио и Дуремар подкрались поближе и приготовились слушать, но лиса это сразу заметила.

–  Мда-с!
– только и сказала она, махнув хвостом в сторону кота и Дуремара.

–  Ничего!
– изрек Карабас Барабас.
– Пускай слушают. Это свои.

–  Ну, конечно, свои!
– развела лапами лиса.
– Я и говорю, пусть слушают! Мне не жалко! Дорогой Карабас Барабас!
– тут лиса перешла на таинственный шепот.
– Нет ли у вас какого-нибудь знакомого при дворце Тарабарского короля?

–  Глупый вопрос!
– рявкнул Карабас Барабас.
– Нет ли у меня знакомого! Да у меня там есть целый родственник Шарабан Барабан! Он чуть ли не министр!

–  Ах, он чуть ли не министр?!
– всплеснула лапками лиса.

–  Ну, тогда наше дело в шляпе.

–  Вы слышали? Он чуть ли не министр!
– сложив лапы рупором, насмешливо закричал кот Базилио на ухо Дуремару. Надо сказать, продавец пиявок был туговат сразу на оба уха. Вечно подслушивая, припадая к замочным скважинам и всевозможным щелям, откуда дули сквозняки, Дуремар простудил себе уши и с тех пор закладывает их ватой. Но менее любопытным он от этого не стал.

–  Ну?.. Ну?.. Что же дальше?
– тряс бородой Карабас Барабас.

–  Вы должны пойти к этому чуть ли не министру, - продолжала лиса, - и попросить его, чтобы он отобрал театр у папы Карло и отдал вам!

–  Здорово!
– завопил Карабас Барабас.
– Ай да лиса!
– И с размаху хлопнул ее по плечу своей огромной лапищей.

–  Ох!
– лиса сморщилась от боли.

–  А если чуть ли не министр не захочет отбирать театр у папы Карло?
– скептически протянул кот Базилио.

Но лиса и это предусмотрела.

–  Надо рассказать ему, что Буратино и его приятели на своих представлениях смеются над самим Тарабарским королем! И над всеми его министрами и чуть ли не министрами! И потом надо ему дать это, ну понимаете… - И она начертила лапкой кружочек в воздухе.

–  Как?!
– недовольно заворчал Карабас Барабас.
– Денег?.. Родственнику?.. Взятку?..

–  Увы, синьор!
– лиса сочувственно развела лапками.
– Сейчас родственные чувства ничего не стоят. Вернее, стоят, но еще дороже, чем не родственные. Ох, я наперед знаю, любой этакий родственничек, когда обратишься к нему за помощью, начнет твердить, втолковывать, что он рискует, рискует головой. А чем больше риск, тем больше дай ему на лапу. Короче, он попытается содрать с тебя три шкуры, по-родственному.