Вторая жена. Часть 3
Шрифт:
Некоторое время мы просто стояли, каждый думая о своём. Я со страхом вспоминала Малаха и не могла поверить, что Исхан потребует от меня сердце змея. Что бы не говорил мне сейчас жрец, я не верила ему, подозревая, что есть что-то, что он утаил от меня.
Аббас первым нарушил тишину.
— Надо выпить воды и отправляться, — произнёс рядом с моим ухом. — Все остальное решим позже, а пока я в одном согласен с Исханом: нам надо уходить. Рано или поздно люди Давлата обнаружат нас, ведь не может быть, чтобы никто не знал о существовании этого хода.
— Ты прав,
«Нет достоинства в пытках старика!» — подумала я мысленно отвечая на слова Исхана. Но в одном он и Аббас, были правы: нам не стоило мешкать. По какой-то, известной только самому Давлату и, может быть ещё Исхану, причине, ему нужная я. А потому нас найдут и это всего лишь вопрос времени. Но как жрец предполагает выжить в пустыне без воды и лошадей? Это мне еще предстояло узнать.
Акрам и сам не знал, что толкнуло его на этот шаг. Но мужчина решил, что не станет приказывать своим людям следовать за ним на погибель, а потому он решил дать им право выбора и Тахира молча поддержала решение мужа.
Этим вечером, сидя у костра, принц объявил, что завтра он отправляется в Хайрат и те, кто хочет, могут отправляться домой в Роккар.
Трещал весело огонь, пожирая подачку. Небо окрасилось алым, и первые звёзды высыпали на небосклоне, словно глаза богов, приглядывающих за своими детьми.
Акрам не торопил воинов с ответом, прекрасно понимая, что за ним пойдут не все и даже не многие. Отряд и без того был ничтожно мал, но даже полным своим составом он при всем желании не мог принести большой пользы Хайрату. Принц решил для себя, что последует за Тахирой туда, куда её вело сердце, а в Роккар отправит послание, чтобы успокоить отца и мать, передать, что с ним все в порядке: жив и здоров.
Таяло время. Небосвод темнел. Сгущались сумерки и, лишь когда солнце утонуло за потрескавшимся горизонтом, поднялся Камал и решительно произнёс:
— Я ухожу.
Акрам отчего-то сразу понял, что именно этот воин будет первым пожелавшим покинуть его, а потому не удивился, лишь кивнул, принимая выбор своёго человека.
— Хорошо! — сказал принц, а Тахира лишь посмотрела на пламя, ожидая, что будет дальше.
— Я остаюсь с вами, мой принц! — слова принадлежали Садыку, первому следопыту Акрама. И он снова не удивился, зная верность этого мужчины своёму слову. Да и признаться, был рад его выбору, а вот тем, кто решит вернуться в Роккар без следопыта будет тяжело.
— Хорошо! — сказал Акрам и улыбнулся своёму человеку. Садык кивнул и пустился на шкуру.
После него поочерёдно поднимались и садились воины, пока каждый из них не сделал свой выбор. И в итоге оказалось, что с Акрамом продолжат путь только пятеро воинов, его лучших людей, тех, кому он мог доверять. Количество не радовало принца, радовало то, что остались лишь преданные люди, а уходили — лишённые доверия.
— Значит, решено! — сказал Акрам, когда все успокоились. — Завтра на рассвете мы поедем в разные стороны. У меня будет только одна
— Приказывай, господин! — ответил за всех Камал и принц начал говорить.
Я вздохнула с облегчением, только когда скалы остались за спиной. Ступать по земле, потрескавшейся от жадного солнца, оказалось во сто крат приятнее, чем идти в полутьме, по скользким камням узкого лаза, где порой, цепляясь плечом об острые камни, думалось хорошо только о том, как бы не сойти с ума в этой давящей атмосфере. Мне казалось, что скалы вот- вот сойдутся и раздавят меня своёй массой, заключив в тяжёлые объятия, оставив навеки в той жуткой темноте, без света и тепла. И от этой мысли хотелось как можно скорее выбраться на свет, к солнцу, туда, где дышалось спокойнее и не было этого жуткого ощущения давления со всех сторон. В отличие от меня, Исхан шагал бодро, так, что создавалось впечатление, будто он всю свою жизнь провёл среди подобных ходов, в темноте, словно какой-то демон или зверь. Когда же впереди сверкнуло солнце, я не сдержала вздоха облегчения. И даже жар дрожащего воздуха не уменьшил во мне желания выскользнуть из опасного хода.
Небольшой привал сделали прямо за кольцом скал. Опустились на землю, давая отдых усталым ногам. Мы с Аббасом переглядывались, а жрец стоял и смотрел куда-то вдаль, где клонилось к дрожащему от жара горизонту красное закатное небо.
— Нас будут искать в той стороне! — проговорил Исхан и подняв руку, указал в направлении степей.
Аббас посмотрел на жреца и судя по выражению его лица, воин догадался о чем-то, что задумал Исхан и эта догадка не пришлась ему по нраву.
— А потому, чтобы обмануть псов Давлата, мы пойдём на юг, — рука мужчины сместилась в сторону знойной пустыни, где воздух бывал раскалённым до такой степени, что мог обжечь лицо.
— Нет! — запротестовал Аббас и встал на ноги. Я же продолжала сидеть на земле, нагретом солнцем и наблюдала за мужчинами.
Жрец повернулся к махарибу и спросил:
— Почему ты против, воин? Разве не понимаешь, что это наш единственный путь?
— Мы не выдержим перехода, — ответил Аббас. — Слишком редко там встречаются оазисы и у нас нет ни еды, ни лошадей, чтобы облегчить путь. Идти по пескам — не выход!
Исхан покачал головой.
— Я и не собираюсь все время вести вас по пустыне, — проговорил он, — сперва мы отправимся по степи, чтобы сбить врага, а затем свернём в пустыню. Там нас не найдут, а пески и ветер надёжно скроют наши следы. После мы снова отправимся назад в степь и уже дальше пойдём по проторённой дороге.
— И куда ты собираешься отвести нас, жрец? — не удержалась я от вопроса.
— В безопасное место, где ты сможешь познать себя и свою силу...
Я хмыкнула.
— Это не ответ, — сказала, но Исхан лишь передёрнул плечами.
Аббас же стоял в задумчивости, а когда снова заговорил, его слова удивили меня и заставили осознать правоту воина.
— А что насчёт Малаха? — обратился он к жрецу. — Я видел, как эта тварь передвигается под песком. Давлат может отправить его за нами.