Вторая
Шрифт:
– Я серьёзно. Если... если произойдёт что-нибудь, из-за чего тебе станет некомфортно, скажи мне и мы остановимся, хорошо?
– Хорошо.
Рицко тяжело сглотнула и выпрямилась на стуле. Рядом сидела Мисато, тихо смотревшая на мальчика в кровати, который казался немного сонным, но в целом в полном порядке. Его руки были аккуратно сложены на животе. Его лицо казалось бесконечно кротким, на губах играла лёгкая улыбка. Рицко опять сглотнула.
Доктор опять припомнила своё нежелание вести этот разговор. Она не была психологом, такому её не обучали. Но поставить кого-нибудь другого было бы тяжёлым
"Ведь наша безопасность в последнее время просто на высоте".
Она вновь взглянула на Мисато. Та была неподвижна, как статуя. Рицко пришлось начинать самой.
– Икари... кун, - сказала она, - как ты чувствуешь себя сегодня?
– Хорошо. Немного спать хочется. Всегда устаю, когда лежу в больнице. Немного странно, да? Я думаю, что это способ справляться со стрессом, как опоссумы притворяются мёртвыми.
Он по-прежнему улыбался.
У Рицко закружилась голова. Она не представляла, как правильно подойти к теме разговора. Поэтому пошла напрямик.
– Какое твоё первое воспоминание?
– спросила она.
– Почему вы хотите знать?
– ...подыграй мне. Это важно.
Синдзи поднёс указательный палец к подбородку и посмотрел в сторону, вспоминая.
– Когда я была ребёнком, родители жили в большом зелёном доме. Я помню цвет, потому что все остальные дома вокруг нас были массовой застройки и одинакового серого цвета. Но мать настояла, чтобы наш покрасили в зелёный. Думаю, что никому из соседей это не нравилось. Мы всегда ходили по тонкому льду.
– Что ты помнишь о своих родителях?
– спросила Рицко, про себя порадовавшись ещё сохранившейся в нём послушности.
– Мама умерла, когда я была совсем маленькой. Воспоминаний о ней почти и нет. Есть только присутствие. Спокойствие, окружающее меня, когда думаю о ней. Отец вырастил меня, и он был хорошим родителем, только... ну, думаю, он хотел мальчика. Он был очень умным, и я пыталась быть ближе к нему при помощи учёбы. Это работало, в какой-то степени. Но когда я достаточно повзрослела, чтобы отдалиться от него, это стало привычкой. Превосходить всех. Я хотела изучить всё, что только могла. Это желание и привело меня в биологию и биоинженерию.
Мальчик перевёл дыхание, готовясь продолжить, но доктор прервала его.
– Ты знаешь, какой сейчас год?
– спросила Рицко.
– Сейчас...
– Синдзи замялся.
– 2001, верно? Да, конечно. Я так горжусь нашим видом за то, что мы выжили после Удара и нашли силы продолжать жить. Горжусь быть человеком.
"Он совсем не похож на себя", - подумала Рицко.
– "Он звучит как Юи. Это объясняет, почему Икари перестал спать со мной".
Она подавила сильный позыв опустошить желудок. Малейший намёк на прикосновение этого мужчины наполнял её глотку желчью.
Она отвлекла себя, сделав несколько заметок. Этот Синдзи, кем бы он ни был, был слишком разговорчив. Знал слишком много. Не имея особых практических знаний, Рицко была удовлетворена своей новой оценкой ситуации. Синдзи, настоящий Синдзи, прятался где-то, пытаясь заблокировать боль, страх и растерянность, и эта фантомная личность служила укрытием. Защитой. Почти как шизофрения.
– Где Гендо?
– спросил Синдзи с невинным любопытством.
– Я могу встретиться с ним?
– Он...
– Рицко замялась, затем с трудом сглотнула.
– Он занят.
– Понятно, - сказал мальчик, полностью удовлетворённый ответом.
– Он всегда был таким занятым: школа, работа, знакомства. Мне надо было привыкать к этому. Но это делало время, проведённое вместе, гораздо ценнее.
– Когда вы встретились впервые?
Мальчик улыбнулся, вновь переживая прошлое.
– Я помню... нашу первую встречу. Это было осенью. Листва только начала менять окраску. Было холодно, холоднее обычного в это время года. Кажется, я надела свитер, который связала бабушка на моё пятнадцатилетие. Он был зелёным, как мои глаза, и даже хотя с тех пор я немного подросла, он прекрасно подходил. Как будто разносился под меня. У меня всегда было не очень с вязанием и прочим таким. Мои руки были немного неуклюжими.
Впервые увидела я его на лекции по физике в колледже. Доктор Айно объяснял новый взгляд на теорию переменных волн, и в один момент когда он говорил, я заметила, что кто-то смотрит на меня. Знаете это чувство, когда волоски на шее поднимаются, когда ты знаешь, что кто-то на тебя смотрит. Я привыкла к нему. Люди много на меня смотрели. Я потеряла счёт преисполненным благими намерениями клоунам, говорившим, что в науке мне не место, что мне надо идти в модельное агентство или ещё какую-нибудь чепуху. Я никогда особо не беспокоилась о своей внешности. То есть, я заботилась о том, чтобы выглядеть прилично, но тщеславием не страдала.
Простите. Я отвлекаюсь. Так вот, я увидела, как он смотрит на меня с другого конца аудитории. У него было напряжённое выражение лица, и первой моей эмоцией был страх. На меня смотрело много мужчин. Но Гендо, он не "заценивал" меня или что-то такое. Он смотрел на меня так, словно решал задачу. И он не отвёл взгляд или покраснел от того, что его поймали. Он просто смотрел на меня. И как бы странно это не звучало, я была заинтересована.
Потом мы поговорили, и я была приятно удивлена. Он был умён, но так, как умён успешный бизнесмен. Он распределяет обязанности подчинённым и потом присваивает славу. Звучит немного зловеще, но у него было скромное обаяние. Он был целеустремлён. Очень целеустремлён. Не просто быть богатым или знаменитым, но быть кем-то. Кем-то важным, кто бы принимал решения, влияющие на весь мир. Меня это в нём восхищало. Когда я изучала тему, то была сконцентрирована на одном: выполнить определённую задачу. Но Гендо... он помог мне расширить поле зрения. Он помог увидеть, как моя работа изменит мир.
Влияние на остальных меня никогда не волновало. Но когда я узнала его, я стала одержима этим. И после Удара я поняла, что жизнь может оборваться в одно мгновение. Я не хотела умирать. Я хотела жить, хотела, чтобы плоды моих трудов существовали ещё долго после моей смерти. Я хотела показать людям, что надежда жива, что человек выживет в этом новом мире. Что наука будет господствовать там, где Бог покинул своих детей. Моей мечтой стало вечно оберегать человечество, в той или иной форме.
Меня словно окрылило. Ни одна задача не казалась непосильной. Я словно нашла свой истинный потенциал. Это воодушевляло. И всё благодаря Гендо.