Второе начало волшебства
Шрифт:
– Шесть дней значит. А лекарства давал ей какие?
– Травами поил. И нашёптывал от воспаления. Ей на пару часов легче становилась, а потом она опять валилась с ног. В животе у неё справа сидит что-то. Не помогает ничего. И лекари, будь они неладны, приходить не хотят.
– Нашёптываниями не помочь тут. До лекарей тоже не донесём уже. Сейчас прямо Алёнке твоей помогать самим нужно будет. Готовь нож, воды много, тряпки почище. И ещё. Молоко маковое делать умеешь?
– Умею.
– Ишь ты, смышлёный какой. На вот тебе фляжку. Иди делай. А я пока Алёнку
– Ты чего с ней делать собрался?
– Давай только без геройства. Ты правильно мыслишь, что в животе у неё зараза сидит. Всё верно определил. Хорошо, что воспалительный процесс заговором пытался остановить – жизнь сестре своей продлил. Только вот это воспаление заговорами никакими не остановить. Удалять придётся и ничего тут не поделать. Времени мало осталось. Завтра-послезавтра Алёнка твоя уже померла бы. А сегодня время ещё есть. Только делай всё, что говорю, тогда и сестру свою спасёшь.
Седобородый говорил очень убедительно. Как бы я ни хотел противиться, но я и сам знал, что у Алёнки что-то страшное случилось. Никогда такой хвори сам я не видел, а сестра моя в бреду уже какой день. Да и сил у меня спорить с ним уже не было. Одно слово – последняя надежда на него осталась. Поэтому я беспрекословно стал делать всё, о чём он меня просил.
Сварил маковое молоко, добавил воды из фляжки – судя по запаху, это была горючая смесь, не иначе. Потом подавал ему разное, воду, горючую воду, маковым молоком Алёнку напоил. В общем, помогал ему до тех пор, пока не увидел, как он нож к Алёнкиному животу подносит. А потом вся комната перед глазами поплыла – отключился разом.
Сколько времени пробыл без сознания – не знаю. Но, когда проснулся, понял, что уже всё закончилось. Алёнка валялась на лежанке. Я подошёл поближе, потрогал её и убедился, что она живая. Да и лоб у неё прохладный был – видать, помог бородач. Самого его не было видно, поэтому я вышел из помещения, чтобы осмотреться.
Он сидел на мостике, который к речке вёл, и задумчиво смотрел в воду. Услышав мои шаги, он повернулся и снова улыбнулся той самой тёплой отеческой улыбкой.
– Ну что, горе лекарь, очнулся?
– Святослав… Что случилось? Почему я в обморок грохнулся? Отродясь такого не было.
– Ничего особенного, ты просто никогда операций раньше не видел. На живых людях, тем более родных. Вижу, что пережил многое. Помню, что про мамку с папкой рассказывал. Но это не то же самое, что самому родного человека резать помогать. Вот и не выдержала психика. Не переживай, ничего страшного не случилось. У Алёнки твоей аппендицит был. Слышал о таком?
– Аппенди… Что?
– Аппендицит. Болезнь такая. Не от хорошей жизни развивается. Заговоров от неё не бывает. Тут только врачеватель помочь может.
– А ты что, врачеватель?
– В какой-то степени. Ну что, готов теперь поговорить?
Святослав только что мою сестру от смерти спас. Я был, как минимум, перед ним в долгу, но мне и правда выговориться надо было. Неделя без Алёнки далась мне очень тяжело. Я уже даже подумал, что навсегда так будет.
– Готов.
– Ну давай по порядку.
– Меня Иваном звать, сестру вы уже знаете – Алёнка. Пантелеевы. Мы в город лет пять назад приехали. Хотели в школу поступить, на храмовников выучиться. Но нас тогда не взяли – взнос очень большой был, а мы сироты, откуда у нас деньги. Вот и живём теперь то тут, то там. Временами получалось по полгода на одном месте жить, но, в основном, пару недель – и всё, дальше новое место ищем. Лодочную вот, пару лет назад нашли – хозяин её так и не вернулся, вот и обжились мы тут.
Святослав задумчиво жевал соломинку, а потом начал кидать какие-то камушки в воду.
– Ну, допустим. А откуда заговоры знаете? Научил кто?
– Нет, куда там. Некому нас учить было, сами всё. Алёнке мамка наша ещё в детстве показала, как зелья варить простые, да парочку заговоров от хвори простой выдала. Ещё от бабки. А потом, перед самой гибелью, мамка нам книжки выдала какие-то, наказала с ними в город ехать, в школу храмовников поступать, по стопам отца пойти. В общем, мы пока до города добирались, книжки эти до дыр выучили. Думали, что поможет нам в школу поступить. Вот только мы в деревне жили, да и папка наш, пятнадцать лет назад, можно сказать, сгинул. Откуда же нам было знать, что за школу платить надо, да ещё и такие деньжищи?
Святослав кинул очередной камень, а потом горестно вздохнул.
– Да. Пятнадцать лет назад бесплатно все учились. Не те времена были, тогда ещё можно было отучиться полностью, а потом школе долг вернуть. Но теперь не так всё – профессии, к которым школа готовит, престижными стали. Абы кого не пускают. Скатилось всё в тартарары, а мы даже и не заметили. Даже детей теперь в храмовники без денег не берут. А когда-то и стар, и млад мог выучиться людям помогать. Но ты продолжай, что за книжки такие?
– Книжки, как книжки. Около дюжины. В одной существа разные описываются, потусторонние и как с ними бороться. Во второй травы всякие, от чего лечат, чего дают. В третьей заговоры первой степени. В четвёртой – второй. В пятой что-то про звёзды, астрогномию…
– Астрономию.
– Ну да, астрогномию, её Алёнка читать любит, мне больше про вурдалаков читать нравится и как бороться с ними и похожими на них. В шестой…
– Хватит. Вероятно, там и инженерия, и общая теория, и математика с литературой. Дюжина, говоришь? И все прочитали?
– Я мельком все прочитал, но больше всего три полюбил – про заговоры, существ разных и магическую инженерию. А Алёнка без ума от травничества, астрог… астрономии и врачевательства. Вот так, мы, шаг за шагом друг друга разным приёмам из книжек обучили. Знаем конечно, что практиковать в простонародье нельзя, только чего нам делать остаётся? Жить-то нужно как-то.
– И действительно.
Седобородый надолго задумался, а я просто сидел недалеко от него на солнышке и, в кои-то веки, мне было не так страшно, как последнюю неделю. Я мог просто, на короткое время поваляться на траве и отдохнуть. Я даже не заметил, как снова заснул.