Второе открытие Америки
Шрифт:
Большая часть жителей Майпурес уходит на ночь из деревни и спит на островках посреди порогов, где насекомых меньше; другие разводят костер из хвороста у себя в хижине и подвешивают гамаки среди дыма. Стоградусный термометр показывал ночью 27–29°, днем 30°. 19 апреля в 2 часа пополудни температура гранитного песка, сыпучего и крупнозернистого, равнялась 60,3° [191] , а гранитного песка того же белого цвета, но мелкозернистого и более плотного, 52,5°; температура голой гранитной скалы равнялась 47,6°.
191
На этом песке росли ярко-зеленые злаки.
В тот же час термометр показывал на высоте 8 футов над землей 29,6° в тени и 36,2° на солнце. Через час после захода солнца температура крупнозернистого песка составляла 32°, гранитной скалы 38,8°, воздуха 28,5°, воды в Ориноко посреди Raudal, у поверхности реки, 27,6°, воды в прекрасном источнике, пробивающемся из гранита позади дома миссионера, 27,8°.
Температура воды в источнике, пожалуй, несколько ниже, чем средняя годовая температура воздуха в Майпурес. По моим измерениям, магнитное наклонение в Майпурес равнялось 31,10° (стоградусной шкалы), то есть на 1,15° меньше, чем магнитное наклонение в деревне Атурес, расположенной на 25 севернее.
21 апреля. В деревне Майпурес, на берегах верхнего большого порога, мы провели два с половиной дня, после чего в два часа пополудни погрузились в ту же пирогу, которую нам уступил миссионер из Каричаны; она была уже несколько повреждена от ударов о подводные камни, а также из-за беззаботности индейских кормчих.
Ее ждали еще более серьезные испытания. Предстояло тащить ее по суше через перешеек длиной в 36 000 футов, от реки Туамини до Риу-Негру, затем подняться на ней по Касикьяре до Ориноко и вторично пройти оба Raudales. Осмотрев дно и борта пироги, мы сочли ее достаточно прочной, чтобы выдержать это длинное путешествие.
Пройдя большие пороги, вы как бы попадаете в новый мир; можно подумать, что вы преодолели преграду, воздвигнутую природой между цивилизованными прибрежными областями и дикой неведомой страной во внутренней части материка.
На востоке в голубоватой дали показалась в последний раз высокая горная цепь Кунавами; ее длинный, вытянутый в горизонтальном направлении гребень напоминает по своей форме Бергантинскую Meza близ Куманы, но заканчивается вершиной в виде усеченного конуса. На заходе солнца пик Калитамини (так называется эта вершина) сверкает красноватым огнем.
Это явление повторяется каждый день. Никто никогда не приближался к горе Калитамини, высота которой не превышает 600 туазов [192] . Я думаю, что это сверкание, обычно красноватое, иногда серебристое, представляет собой отражение, отбрасываемое большими пластинками талька или гнейсом, переходящим в слюдяной сланец.
Вся здешняя местность сложена гранитами, непосредственно над которыми тут и там на маленьких равнинах лежит глинистый песчаник, содержащий обломки кварца и бурого железняка.
192
Из Майпурес она видна под углом в 1°27'.
По дороге к пристани мы поймали на стволе гевеи [193] древесную лягушку нового вида, замечательную своей красивой расцветкой; брюшко у нее было желтое, спина и голова – чудесного бархатистого пурпурного цвета; единственная, очень узкая, белая полоса шла вдоль туловища, от кончика морды до задних конечностей.
Эта древесная лягушка длиной в два дюйма родственна Rana tinctoria, кровь которой (как уверяют), втертая в кожу попугая в тех местах, где у него были вырваны перья, вызывает появление желтых или красных перьев. По дороге индейцы показали нам несомненно любопытное для этих мест явление: следы колес телеги на камне.
193
Одно из деревьев, млечный сок которых дает каучук.
Как о неведомом звере говорили они о тех животных с большими рогами, которые во время экспедиции для установления границ тащили суда по долине Кери от реки Топаро до реки Камехи, чтобы можно было избежать порогов и избавиться от разгрузки товаров. Я думаю, что бедные жители Майпурес пришли бы теперь в изумление при виде быка кастильской породы, как приходили в изумление римляне при виде «луканийских быков» (слонов армии Пирра).
Соединив в долине Кери отводным каналом речки Камехи и Топаро, можно было бы сделать ненужным прохождение лодок через Raudales. На этой чрезвычайно простой идее и был основан проект, первоначальный набросок которого я представил испанскому правительству через каракасского генерал-губернатора Гевара-Васконселоса. По характеру окружающей почвы порог Майпурес дает те удобства, которых тщетно стали бы искать в Атурес.
Канал был бы длиною либо в 2850, либо в 1360 туазов – в зависимости от того, где пожелали бы его начинать: около устьев обеих речек или ближе к их истокам. Общий уклон местности, по-видимому, составляет 6–7 туазов с ЮЮВ к ССЗ, а поверхность долины Кери совершенно ровная, если не считать небольшой гряды, или линии водораздела, которая на параллели церкви Майпурес разделяет два притока, текущие в противоположных направлениях.
Осуществление этого проекта обошлось бы очень недорого, так как значительная часть перешейка образована наносной землей. Применение пороха было бы совершенно излишне. Этот обводный канал шириной не свыше 10 футов можно было бы рассматривать как судоходный рукав Ориноко. Он не потребовал бы постройки каких-либо шлюзов, и судам, идущим к Верхнему Ориноко, не грозили бы больше повреждения, как это происходит сейчас, от трения о неровные скалы Raudal; вверх по течению лодки буксировали бы; и так как больше не надо было бы выгружать товары, избежали бы значительной потери времени.
Возник вопрос: для чего нужен проектируемый мной канал? Вот ответ, данный мной министерству в 1801 году во время моего путешествия в Кито: «Я настаиваю на сооружении канала у Майпурес и еще одного (о нем я скажу в дальнейшем), лишь исходя из того предположения, что правительство желает серьезно заняться торговлей и сельским хозяйством на Верхнем Ориноко. При теперешнем положении дел, при том запустении, на которое вы, видимо, обрекаете берега этой величественной реки, каналы были бы почти совершенно бесполезны».
Погрузившись в Пуэрто-де-Арриба, мы не без труда прошли Raudal Камехи; этот переход считается опасным, когда уровень воды очень высок. За Raudal поверхность реки была гладкая как стекло. Мы разбили лагерь на скалистом острове, носящем название Пьедра-Ратон; он имеет в длину около трех четвертей лье, и на нем можно наблюдать ту необычайную картину зарождающейся растительности, тех групп деревьев, здесь и там раскиданных по ровной и скалистой местности, о которой мы уже не раз говорили.
Ночью я произвел несколько наблюдений над звездами. Широта острова оказалась 5°4'31'', его долгота – 70°37'. В реке я увидел отраженные изображения звезд; хотя мы находились посреди Ориноко, туча mosquitos была так густа, что у меня не хватило терпения установить искусственный горизонт.