Второе поколение
Шрифт:
Не губи свою душу…
— Мы уже не раз говорили с тобой об этом… — сухо начал побледневший юноша, но она бросилась ему на шею, повторяя:
— Ты же сам не хочешь этого, ну признайся, что не хочешь! Ты не хочешь отдавать душу Владычице Тьмы!..
Стил мягко отстранился:
— Я не понимаю, о чем ты.
— Ты понимаешь, очень хорошо понимаешь! Я вижу, твое сердце рвется пополам! Ты тянул как мог с этой клятвой, и если бы не Ариакан…
— Мать. — Голос Стила был подобен острию кинжала. — Это мое решение и ничье больше. Близится война. Ты в самом деле думаешь, что я пойду
— Это ты сейчас так говоришь, — горько сказала Сара.
Он пожал плечами и заглянул в кипящий котел:
— Ну что, он сварился наконец? Я голоден.
— Думаю, да, — вздохнула Сара. — Садись.
Он взглянул с нежностью на ее поникшие плечи и бледное лицо.
— Садись лучше ты. А я поухаживаю за тобой.
Он подвинул ей стул, нарезал хлеба, ловко разлил дымящийся суп по двум мискам, одну поставил перед улыбающейся Сарой. Улыбка ее погасла, когда она принюхалась к вареву, но юноша как будто ничего не заметил.
Усевшись напротив матери, он начал уплетать похлебку за обе щеки.
Сара молча глядела в свою.
— Ты совсем не ешь, — заметил он с набитым ртом.
Она не ответила. Карамон снова увидел у нее этот жест: тонкие пальцы, обхватившие горячую глину в безнадежной попытке согреться.
— Стил, — вдруг тихо сказала она. — Почему ты ни разу не спрашивал меня, кто твой отец?
Юноша пожал плечами:
— Я думал, ты не знаешь сама.
— Нет, я знаю. Твоя мать сказала мне.
К ее изумлению. Стил снисходительно улыбнулся и сказал:
— Китиара рассказала тебе то, что ты надеялась услышать. Ариакан говорил со мной об этом. Он сказал мне, кто мой настоящий отец.
— Что? — прошептала Сара, не веря своим ушам.
— Нет, он не назвал его имени. — Стил спокойно подъедал остатки супа. — Но рассказал о нем много интересного.
«Когда же наконец подействует это зелье?» — подумал Танис за пологом.
— Ариакан сказал мне, что это был величайший воин, храбрый и благородный. Он умер с оружием в руках, отстаивая то, чему поклонялся. Но когда я спросил об имени, он ответил, чтобы я даже и не пытался узнать его. «С ним связано древнее проклятие, и оно падет на тебя, если ты начнешь дознаваться», — сказал он мне. Звучит довольно забавно, но ты же знаешь, Ариакан всегда был романтиком…
Ложка выпала из его ослабевших пальцев. Он сморгнул, поднес руку ко лбу.
— Что это? — пробормотал он. — Я словно цепенею…
Глаза его вдруг сузились, он попытался вскочить на ноги, но не смог и выкрикнул только:
— Что же ты наделала?.. Предательница! Нет, я не дамся…
Он еще раз попытался встать, но упал грудью на стол, скинув на пол пустую миску. Глаза его закрылись, он затих.
Танис выскочил из-за полога, Карамон отстал от него всего на шаг.
— Ну, какое-то время он будет не опасен! — весело сказал Полуэльф, с любопытством разглядывая юношу вблизи. — Что ты скажешь теперь,
— Это сын Кит, вне всяких сомнений.
— Да, тут сомневаться не приходится, — тихо сказал Танис. — А отец?
— Не знаю. — Карамон задумался. — Должно быть, все-таки Стурм.
Когда я увидел его, вошедшего в эту комнату, я словно вернулся на тридцать лет назад. А минуту спустя увидел Кит, прямо как живую. — Гигант потрясение покачал головой. — Но эльфийской крови в нем нет ни капли.
Танис кивнул, с удивлением отметив, что почему-то рад этому.
— Нет, он не мой сын. Конечно, Ариакан взял бы его к себе и с эльфийской кровью — есть же на свете темные эльфы, — но в нем и в самом деле нет ее ни капли. Но неужели Ариакан тоже знает вашу тайну? — обернулся он к Саре, молча стоящей над сыном.
— Быть может, — не сразу ответила она. — Иначе зачем все эти разговоры о каком-то проклятии?
— Ну, может, проклятие он придумал просто для красоты, — весело заметил Танис. — Хотя этот мальчик наверняка почувствует себя проклятым, когда узнает правду.
— А также почувствует себя очень разозлившимся, когда проснется, — заметил Карамон. — Он не просто не поверит ни единому нашему слову, он нас и слушать не захочет. Сара, это безнадежно…
— Нет! — выкрикнула она. — Вы понимаете, на что я пошла? Он назвал меня предательницей! Он изменится, в нем еще есть свет, вы же видели!
Пожалуйста, помогите мне! Как только мы увезем его отсюда, как только он увидит Башню…
— В конце концов, надо попробовать, — пожал плечами Танис. — Давай, Карамон, если ты возьмешься с того бока…
Карамон молча отстранил его и взвалил бесчувственное тело на плечо, словно бочонок зля. Волосы юноши свесились, совсем закрыв ему лицо.
— Идемте, — проворчал гигант.
Сара набросила плащ на них обоих, надела свой плащ и шлем всадника.
Открыв дверь, она осторожно выглянула наружу. Дождь почти перестал, в разрывах туч сияли звезды.
Им посчастливилось добраться до конюшен, не встретив ни души. Но на самой площади они столкнулись лицом к лицу с воином в тех же темных доспехах.
— Как, еще один? — спросил он, увидев Стила. — До чего неосторожны эти мальчишки — умудряются биться даже в учебных боях. Несите его к лекарям, они уже возятся там с таким же юным петушком. — Отсалютовав, он зашагал прочь.
В крепости стояла тишина. Люди отдыхали. Над башнями парило несколько дозорных драконов, да часовые изредка перекликались на верхних ярусах — выставленные скорее для порядка, чем в ожидании внезапного нападения.
Ариакану некого было боятся. Во всяком случае пока. Почти никто не знал о его северном убежище, о его Держательнице Бури.
«Но теперь я знаю, — думал Танис, вышагивая рядом с Карамоном. — И не замедлю оповестить всех. Предательница! Все народы Ансалона будут воспевать ее как спасительницу, хотя спасала она лишь собственного сына».
Они вышли на площадь. Сара положила ладонь на черную брошь. Вскоре в небе появился синий дракон, он летел прямо к ним.
— Но если вы можете так просто вызвать себе дракона, то почему не ушли отсюда давным-давно? — изумился Танис, глядя на снижающегося зверя.