Второе пришествие
Шрифт:
– Друг, а как тебя зовут, – закусывая помидором, осмелел Михалыч.
– Да чёрт его знает, – удивился я, не сумев вспомнить своего имени – а зачем тебе.
– Но ведь должен же я знать с кем я пью.
– Слушай, Михалыч – перебил я его, опрокидывая очередную порцию живительной влаги, – а как я здесь оказался?
– Как-как, в реанимации тебя привезли. Как положено, упакованного уже в целлофан. Правда, машина была не из нашего района, но ребята очень уж просили, куда-то опаздывали – пришлось принять покойничка.
Я
– Тебе башку кто-то топором проломил, все мозги наружу вылезли. По всем законам природы ты сейчас здесь сидеть и спирт медицинский хлестать ну никак не можешь.
– Не может этого быть, Михалыч. Если мне мозги вышибли бы, я точно не сидел бы сейчас рядом с тобой. Да ты сам посмотри – шишка всего лишь, да и только.
– Действительно, шишка – потрогал Михалыч мой затылок и задумчиво почесал свой. – Но есть же акт вскрытия, я сам его проводил и дыру в твоей башке лично осматривал. Чем хочешь поклянусь.
– Не знаю, уж, что ты там видел – сказал я, вытаскивая из кармана бумажник, – но ты мне дай данные на этих артистов из реаниматорской машины, что привезли меня сюда. Я протянул ему несколько стодолларовых банкнот. – На, вот, напарника своего подлечишь – нечего было на меня со скальпелем кидаться.
Выпив ещё по одной и простившись с Михалычем, который аж прослезился и назвал меня своим братом – после бутылки медицинского спирта, особенно на двоих, все люди становятся братьями и сёстрами, а иногда даже мужьями и жёнами – я снова двинулся в путь.
Ровное урчание мотора настраивало на мирской лад и благодушие, а глаза так и норовили сами собой закрыться, своими похлопываниями предварительно давая хозяину понять, что они тоже устали и хотят спать.
Нужно будет найти какой-нибудь мотель и вздремнуть там часок-другой, подумал я, с трудом разлепляя веки.
Глава II.
Тихий, ненавязчивый стук в дверь вырвал меня из сладких объятий Морфея или Морфиуса (не путать с морфием – он с маленькой буквы пишется).
Поискав глазами запропастившееся куда-то одеяло и поняв, что почему-то спал голым, я наконец-то нашёл его и, накрыв им то, что другим видеть не полагалось, я произнёс банальное «да», которое в разных случаях могло означать совершенно разные вещи. В данном случае мое «да» означало, что тому, кто посмел разбудить меня, разрешалось войти.
– Извините, Вам еду в номер подавать или как? – мальчик лет шестнадцати с невозмутимой улыбочкой на устах переминался с ноги на ногу на пороге, вперив свой взгляд куда-то в мою сторону, но мимо меня.
– Тащи всё сюда – я проследил за его взглядом. В центре комнаты стоял стол, заваленный остатками еды и таким количеством пустых бутылок, что я невольно остановил движение своей головы и мои брови, в недоумении, поползли вверх, но всё-таки любопытство взяло вверх, и мой взгляд направился дальше.
Заметив объект пристального внимания официанта, я невольно присвистнул и в это время услышал звук закрываемой двери. То, что так заинтересовало официанта, лежало рядом со мной.
Симпатичная блондинка, лет двадцати шести, абсолютно голая, широко раскинув ноги и выставив на обзор всё, что имелось между ними, посапывая и причмокивая, мирно спала на второй половине двуспальной кровати. Не в силах устоять от охватившего меня желания, я залез на неё, конечно, разбудив при этом, но это было и к лучшему, потому что она, наверное, только об этом и мечтала – когда же её разбудят подобным образом.
Получив взаимное удовольствие и распластавшись на кровати, я с ужасом подумал, чем же мы здесь вчера занимались и как она вообще сюда попала.
Зайдя в ванную и приводя себя в порядок, я понемногу восстановил в памяти отрывки вчерашнего вечера. Вспомнил Михалыча, его напарника, двух бугаев с автоматами, какой-то мотель со странным названием «Любовь у дороги», затем вспомнил, как мне стало жалко одинокую симпатичную девушку, притулившуюся в углу бара и старавшуюся остаться незамеченной.
Казалось, она назначила кому-то тайное свидание, а он так и не пришёл. Я решил скрасить её одиночество и утешить, и как бы невзначай подсел к ней. Она была не против. Мы с ней немного выпили, поболтали чуть-чуть и я решил проводить её до номера. А так как у неё не было в гостинице своего номера, я, как истинный джентльмен, предложил ей свой, на что она ответила вежливым отказом. Они всегда вначале отвечают вежливым отказом.
А вот дальше уже я, хоть убейте, не помню. Слава богу, что вся мебель оказалась на месте, в целости и сохранности, а также в моей постели оказалась всего лишь одна дама, а не целых три или четыре.
Закончив утренний туалет и насухо вытершись полотенцем, я решил проветрить ванную и открыл окно. Интересно ещё было узнать, какая на улице стояла погода.
Погода, кстати сказать, хорошая и ясная, стояла на улице не одна. Там, кроме неё, стояло ещё три «джипа», один «мерс» и один «хаммер», из которых быстро и бесшумно выходили люди в масках и с автоматами в руках.
Дебилы, – подумал я. – Разве спецназ так действует? Да я бы сразу такого командира к стенке поставил. Он же всех своих людей засветил. Стоп, – что-то сверкнуло у меня в голове и тотчас же погасло. Лишь камень на перстне начал бешено менять цвета – от голубого до ядовито синего.
Идиот, – стукнул я себя по лбу, – спецназ на таких машинах не разъезжает.
Выбежав в комнату и на ходу натягивая штаны, носки и ботинки, я ринулся к выходу, но было уже поздно. Я только успел отскочить в сторону, чтобы не мешать открывающейся двери моего номера.
К тому времени, когда пятеро или шестеро боевиков, посмевших без приглашения вломиться ко мне в номер, уже лежали без сознания возле дверей, на лестнице, ведшей на второй этаж мотеля, послышались отборная ругань и мат.