Второе Установление
Шрифт:
— Хм-м. Да. Но простите меня, сударь, за следующий вопрос: как именно изменены эти ваши люди? Чтобы я мог заметить перемены в Притчере, если таковые произойдут. Становятся ли они опять Необращенными? Становятся ли они нелояльными?
— Нет. Я же говорил вам, это делалось осторожно. И это еще опаснее, поскольку такие изменения труднее заметить. Временами мне приходится ждать, чтобы выяснить, нормальные ли это странности человека, на которого я рассчитывал, или с ним что-то сделали. Их лояльность остается нетронутой, но инициатива и изобретательность стираются напрочь. Я остаюсь с как будто бы совершенно нормальными, но абсолютно бесполезными личностями. За последний год так
— А предположим, сударь… предположим, что это не Второе Установление. Что если это еще кто-то подобный вам — еще один мутант?
— Этот замысел слишком осторожен, слишком далеко рассчитан. Один человек был бы куда торопливее. Нет, это целый мир, и вы явитесь моим оружием против него.
Глаза Чанниса сверкнули, когда он произнес:
— Я восхищен этим шансом.
Но Мул уловил внезапный всплеск эмоций. Он сказал:
— Да, вам, видно, представляется, что вы сослужите великую службу, достойную великой награды — возможно даже, назначения моим преемником. Да, именно так. Но существуют, знаете ли, также и великие наказания. Моя эмоциональная гимнастика не ограничивается только внушением лояльности.
И слабая усмешка его тонких губ стала жестокой, когда Чаннис в ужасе вскочил со своего кресла.
Ибо лишь на миг, только на один стремительный миг Чаннис почувствовал, как на нем сомкнулись когти всеподавляющего горя. Они соединились, принеся ощущение физической боли, невыносимо затуманившей его сознание — и исчезли. Остался лишь сильный прилив гнева.
Мул сказал:
— Гнев не поможет… да, вы его теперь пытаетесь скрыть, не так ли? Но я его все равно вижу.
Так что помните — дела могут обернуться и так, и хуже — и продлиться долго. Мне приходилось убивать людей с помощью эмоционального контроля — и нет смерти более жестокой.
Он помедлил.
— Это все!
Мул снова остался в одиночестве. Он дал светильникам погаснуть, и стена перед ним опять сделалась прозрачной. Небо было черным, и восходившее тело Галактической Линзы рассыпало свои блестки по бархатным глубинам космоса.
Весь этот туманный флер был массой звезд, столь многочисленных, что они сливались одна с другой, превращаясь в облака света.
И все они будут принадлежать ему…
А теперь остается договориться лишь еще кое о чем, и он может заснуть.
Исполнительный Совет Второго Установления собрался на заседание. Для нас это просто голоса. Ни подробного описания места встречи, ни указаний на то, кто именно явился, нам пока не требуется.
Строго говоря, мы не можем даже рассчитывать на точное воспроизведение любой части заседания — если только мы не хотим полностью пожертвовать даже тем минимальным пониманием, на которое мы имеем право надеяться.
Мы имеем здесь дело с психологами — но не просто психологами. Скажем лучше, с учеными психологического направления. То есть с людьми, чьи фундаментальные концепции и научные принципы указывают в совершенно иную сторону, чем все известные нам направления. «Психология» ученых, воспитанных на аксиомах, которые выведены из наблюдательной практики физических наук, имеет лишь отдаленнейшее сходство с психологией.
Все это выглядит примерно так же, как попытка объяснить слепцу, что такое цвета — при том, что рассказчик так же слеп, как и его слушатели.
Смысл же заключается
Итак, изложим происходящее со всей возможной свободой, даже рискуя упустить особенно тонкие нюансы. Расскажем о небольшой части заседания в тех предельно специфических комбинациях слов, которые необходимы для нормальных сознаний, с детства привыкших к естественно-научному мировоззрению.
Ведущим был «голос», принадлежавший личности, известной просто как Первый Спикер. Он сказал:
— Теперь, видимо, совершенно ясно, что именно остановило Мула в его первом бешеном натиске. Я бы не сказал, что это делает нам честь… ну, скажем, при подготовке этой ситуации.
Видимо, он почти отыскал нас с помощью искусственно стимулированной умственной энергии одного из тех людей, кого на Первом Установлении именуют «психологами». Этот психолог был убит как раз перед тем, как он успел сообщить свое открытие Мулу. События, приведшие к убийству, полностью согласуются с расчетами до Фазы Три. Полагаю, вы продолжите.
Смена тона указывала на Пятого Спикера. Тот произнес с оттенком некоторой угрюмости:
— Несомненно, ситуация была выпущена из рук. Мы, конечно, очень уязвимы для массированного нападения, особенно для нападения, возглавляемого таким ментальным феноменом, как Мул. Вскоре после того, как он, завоевав Первое Установление, достиг господствующей позиции в Галактике, через полгода, чтобы быть точным, он был на Транторе. За следующие полгода он отыскал бы нас, и наши шансы были бы поразительно малы — 96.3 % плюс-минус 0.05 против нас, если быть точным. Мы затратили значительное время, анализируя остановившие его силы. Мы знаем, разумеется, что в первую очередь двигало им. Внутренние воздействия его физического уродства и ментальной уникальности для всех нас были понятны. Однако лишь с проникновением в Фазу Три мы смогли определить, — уже после того, как сам факт имел место, — что существует возможность его аномального поведения в присутствии другого человека, испытывающего к нему искреннюю привязанность. А поскольку такие аномальные действия определяются присутствием подобного человека в соответствующий момент времени, весь ход событий в этом смысле сделался случайным.
Наши агенты уверены, что психолог Мула был убит одной девушкой — девушкой, к которой Мул испытывал сентиментальное доверие и которую он, таким образом, не контролировал ментально — просто потому, что нравился ей и без того. Для тех, кто желает знать все подробности, математический анализ данного происшествия помещен в Центральную Библиотеку, — происшествия, которое предостерегло нас. После этого мы начали сдерживание Мула неортодоксальными методами, тем самым каждодневно рискуя всей Селдоновской исторической схемой. Это все.
Первый Спикер помедлил, чтобы дать собравшимся в полной мере впитать в себя все следствия и неявные намеки доклада. Затем он сказал:
— Итак, ситуация очень нестабильна. Мы упускаем время. Я думаю, что нам остается только одно решение — но даже оно очень рискованно. Мы должны позволить Мулу найти нас — в некотором смысле.
Последовала еще одна пауза. Объединив реакции присутствующих, он добавил:
— Я повторяю: в некотором смысле!
2. Двое в отсутствие Мула