Второй Беличий Песок
Шрифт:
Грызь хотел уже устроиться обратно на лежанку, когда уловил что-то не то. Нельзя точно цокнуть, был ли это едва уловимый запах - дым всё-таки забивал эфир - или не менее тихий звук, но белкач резко повернул уши и уставился в темноту. Там было темно, как оно и полагалось, но опять-таки пригрезилось какое-то движение... Макузь замер и присев, протаращился туда с пол-килоцока, но ничего конкретного не уловил. Ну и впух, подумал он, убедился что костёр на месте, а под лапой - заточенная осиновая рогатина, и таки устроился продолжать подрёмывать. В отличие от многих зверьков, белке беспокойство никак не могло помешать
Когда сырую темень начала рассеивать заря, невдалеке от лежбища пушей прозвучал вполне конкретный взрык. Макузь и Ситрик враз открыли глаза и подняли уши. Переслухнувшись, грызи тоже довольно синхронно взяли рогатины.
– Похоже на волкэ?
– еле слышно прошептала белка.
– Да, похоже, - согласился Макузь.
Похоже что и само волкэ было того же мнения: не успел он это цокнуть, как из-за комля выскочил здоровенный зверь - что сразу бросалось в уши, так это оскаленная пасть и очень большая грудная клетка, выдававшаяся вверх высоким горбом - всё остальное на этом фоне терялось. Макузь незамедлительно использовал рогатину по назначению, собираясь ткнуть животное, но оказалось что оно не так близко; тогда грызь тут же поддал ногой по пленьям. Сырые куски дерева, сдерживавшие огонь, упали в стороны, и ярко с треском вспыхнуло пламя, вырвавшись пузырём. Животное издало оглушительный рёв и отпрыгнуло назад.
– Камульф!
– цокнула Ситрик, соскребаясь на ноги и вжимаясь в стенку комля.
– Кто?
– уточнил Макузь, снова притушивая костёр.
– Камульф, бродячий горбатый волк. Ну или по другому цокнуть, хищный бескопытный верблюд.
– Туда иди!!
– рявкнул грызь камульфу, который опять сунулся между костром и комлем, - А откуда известно?
– На картинках слышала, пух в пух такой, - пояснила белка, прижимая уши.
– А ещё что можешь цокнуть, оно стайное?
– Впух, по-моему да, - фыркнула Ситрик, - Если их нарисовали стаей.
– Не особо к месту, - констатировал Макузь.
С разных сторон от комля раздавалось утробное рычание, какое-то странное, непохожее на обычных серых волков - с прибулькиванием, чтоли. Скоро стало слышно, как зверюга лезет по стволу дерева, чтобы забраться сверху комля, но это была плохая идея. Без хватательных лап камульфу понадобился битый килоцок, чтобы влезть туда, а когда он наконец запутался в корнях - Макузь основательно поколол его рогатиной, будучи в полной недосягаемости, и тот с визгом укатился. Пока же происходили эти упражнения, грызи раздумывали над тем, как трясти дальше.
– А про поведение что-нибудь известно?
– спросил грызь.
– Неа, - пожала плечами Ситрик, - Йа же цокаю, слышала только картинку.
– Жаль, хотелось бы в общих чертах понять, сколько времени они могут тут тусоваться.
В серых сумерках уже было вполне видно, что камульфы прохаживаются кругами у комля, и в наличии их хвостов пять, не меньше - причём по одному хвосту на особь. Именно этим и были опасны стайные зверьки - в отличие от тигра, который бросался сразу или чихал на добычу, эти могли сидеть на хвосте прорву дней, потому как пока одни оставались дежурить, другие отходили. Такие соображения были не особенно в пух, учитывая то, что дрова в костре скоро сгорят и придётся постоянно отбиваться рогатинами.
– Не было песка, да вынесла доска, - цокнул Макузь, - Так, ладно. Посиди на стрёме, Ситри.
– цОк, - кивнула серенькая.
Белкач сподобился и залез на стенку комля, высунувшись между корнями, чтобы слышать что там. Услышанное было обнадёживающим - огромная упавшая ёлка ещё не полностью облетела, так что ствол был утыкан толстенными ветками, за которыми немудрено скрыться. К тому же вплотную к упавшему дереву стояла живая ель ещё больших размеров, и грызь прикинул, что на неё вполне можно забраться, укрываясь за ветками.
– А напуха?
– уточнила Ситрик.
– Напуха, что на ветках мы можем просто сидеть, а не увёртываться от зубов и колоть их рогатками, - пояснил Макузь.
– Но зато на ветках мы не скипятим чаю, - заметила белка, - А если сидеть долго, то хотелось бы!
Камульф опять сунулся близко, так что грызи зашипели на него, ткнули рогатками и прибавили огня в костре. Тот сразу отвалил, потому как работал на изматывание и вовсе не собирался действительно лезть на рожон. Только в отличие от лося, грызи это понимали и тактика теряла свою действенность.
– Так если надо будет, спустимся, - цокнул Макузь, - А когда мы будем наверху, они раньше поймут, что покормиться не получится. Кло?
– Ну кло, - согласилась Ситрик, - Слушай, а может начать выть?
– Напуха??
– Дабы возможно услышали грызи, ну или на крайняк серые волки, - пояснила она, - Быстрее выберемся.
– Тогда да, - вспушился грызь.
Грызунья подняла мордочку и завыла протяжно, и при этом крайне громко, так что у Макузя аж ухо заложило. Камульфы раздражённо закрякали.
– Подожди, наверх вылезем, дальше слышно будет.
К удаче, с вылезанием наверх никаких препонов не возникло - скрываясь за толстыми ветками с ещё не опавшим лапником, тобишь иголками, грызи пробежали по стволу и влезли на ель. Громоздкие рюкзаки они закинули на нижние ветки, потому как всё равно не достать, а сами поднялись повыше, где удобно расположить хвосты в ответвлениях сучьев. Вокруг уютно запахло смолой и хвоей, так что на рычавших внизу животных пуши поплёвывали. Ситрик то и дело выла, и думается при такой погоде слыхать её было килошага за два. Макузь же набрал сухих шишек - тут оказалась дятловая "кузница", в каковой этого добра лежало ведра два - и точно примерившись, кидал ими в нос камульфам, вызывая резонное негодование. Скоро те уже не ходили под ёлкой, а только на расстоянии шагов в сорок.
– Как белочь сидим, - смеялась Ситрик, понимая что так оно и есть.
– Да не совсем, - усмехнулся Макузь, - Для белочи в таком положении ничего тревожащего нет вообще, она между деревьями прыгать может. А мы пока перелезем, это уже весна наступит.
Белочь подтверждала это, сигая вокруг на огромные расстояния, так что только рыжий пух мелькал среди хвои. Камульфы вообще улеглись, что свидетельствовало о долгом разговоре. При этом следует признать, что грызи сильно потяжелели по сравнению с белочью, так что сидеть долго в развилках веток, даже подложив пухогрейки и привязавшись к стволу чтобы не навернуться, было не особо приятно. Макузь тоже начал выть, чтобы у белки не сел голос, но пока толку от этого не наблюдалось.