Второй долг

Винтерс Пэппер

Я знал, что это сделало со мной. Я знал, как выживать при помощи такого «лечения», но с того момента, как прибыла Нила, мне стало этого недостаточно.

Ничего больше не было достаточно.

— Ты не в порядке, Джетро, не дури меня, но я готов предоставить тебе кредит доверия. Еще один шанс, сынок. Не огорчай меня. — Проходя мимо меня, он обрушил приказ: — Пойди и приведи свою Уивер. Пришло время исправить твой беспорядок.

Нила

подняла взгляд, когда я вошел в ее покои.

Ее глаза насыщенного цвета оникса пронзили мое сердце. Я остановился как вкопанный, когда она прожгла меня презрительным взглядом. Слова витали между нами, но ни одно не было произнесено вслух.

«Я не желаю тебя здесь. Ты мне омерзителен».

«Я хочу, чтобы ты повиновалась мне. Ты чертовски пугаешь меня».

Я понимал причину ее гнева. Но это не значило, что я должен был принять его. Это не я был тем ублюдком, кто убил и похоронил всю ее семью.

С огромным усилием, я все же нащупал лед, который служил мне убежищем, и, не мешкая, вошел в комнату.

Нила отвела взгляд, пресекая мне доступ в свои мысли. Она сидела у огромного продолговатого стола, окруженная материалом и яркими булавками.

Она шьет.

Я даже не знал, почему это вселяло в меня чувство комфорта, но это было именно так. Она вернулась к своему ремеслу, потому что оно было неотъемлемой ее частью. Она нашла способ оставаться преданной своей семье, в то время как я все дальше и дальше отдалялся от своей. Когда я растаял и потерял себя как личность, она превратилась в дерзкую сильную личность.

«Ты помогаешь ей делать это».

Именно из-за меня она смогла повзрослеть. Из-за того, кем я был, и в какой ситуации мы оказались. Я не должен был испытывать такое ненормальное чувство счастья, но испытывал его. Это не было заслугой ее отца или же ее брата-близнеца, что она повзрослела и смогла рассмотреть свой скрытый потенциал.

Это сделал ее заклятый враг.

Мужчина, который попробовал ее на вкус и трахнул ее.

Мужчина, чье сердце начинало грохотать, наполняясь чувством тревожного оживления каждый раз, когда она появлялась поблизости.

Я не мог разобраться со сложным беспорядком, что царил глубоко в моей душе. В один момент я неистово ненавидел ее за то, что она вырвала меня из моего привычного мира, где я существовал, а в следующий, я хотел накинуться на ее губы и поглотить их в поцелуе за то, что она показала мне альтернативный вариант жизни.

Мой лед не мог тягаться с ней.

Но что было еще хуже, я и не желал этого.

— Что ты здесь делаешь? — подозрение, вожделение и гнев ударили по мне сильной волной, что таились в ее взгляде, превращая меня в каменное изваяние.

До того момента, пока она не приехала к нам, я был словно моток веревки — плотно скрученной, на концах которой не попадалось свободных нитей, что мы могли бы видеть. Но Нила со своими иголками и

ножницами, каким-то непостижимым образом отыскала невидимую для всех нить и вытянула ее. Каждый рывок распутывал плотный клубок того, кем я являюсь, а я в свою очередь вел борьбу с этими необратимыми изменениями или просто не желал сдаваться и позволить этому случиться.

Я не мог припомнить, когда в последнее время вещи обстояли настолько плохо. Но в этом был виноват лишь я. Я не должен был позволять себе настолько далеко удаляться от своей защитной зоны. А теперь кто знает, смогу ли я найти дорогу обратно?

Когда я не пошевелился и не двинулся с места, Нила отложила ткань бирюзового материала на стол и сощурил глаза.

— Или уходи или же начинай говорить, потому что в настоящий момент, я не могу находиться в твоем обществе.

Она не могла находиться в моем обществе? А как насчет того, что я не мог вынести ее общества?

Тишина предоставила мне необходимое временное облегчение. Я выпрямился, напрягая мышцы против настигающих меня в ловушку, вчерашних воспоминаний.

Мой взгляд опустился на ее руки. На ее указательном пальце был приклеен розовый пластырь — не было ни единого сомнения, что она уколола себя иглой, пока работала.

Иголочка.

Что бы она сделала, если бы я внезапно назвал ее Иголочкой? Что если я просто признаю, что я Кайт? Возненавидела бы она меня за обман или была бы благодарна, что я больше не притворяюсь?

Почему она не ругается с Кестрелом? И как долго она еще будет избегать моего вчерашнего сообщения?

Меня ужасно раздражало, что я просто не мог ослабить свою бдительность, чтобы узнать, есть ли у нее какие-либо чувства по отношению к Кайту, которого я выдал за своего брата. Он одержал гребаную победу, даже несмотря на то, что обнажил свою душу в надежде достигнуть невозможного.

Ее глаза заблестели.

— Черт возьми, скажи что-нибудь или проваливай!

Ее голос вернул меня в настоящее.

— Мне нужно, чтобы ты пошла со мной.

— Зачем?

— Зачем?! Ты принадлежишь мне, вот зачем. Мне не нужна какая-то особая причина, чтобы ты пошла со мной.

Костяшки на ее руках побелели от того, с какой остервенелостью она сжала лоскут материала.

— Ты можешь продолжать обманывать себя, мистер Хоук, но окажи мне одолжение — исчезни, чтобы мне больше незачем было смотреть на тебя. — И затем она развернулась ко мне спиной.

Ярость узлами скрутила мой желудок. Как она смела поворачиваться ко мне спиной?! Я щелкнул пальцами, сердито выплевывая:

— Я не стану просить дважды. Подойди сюда.

— В первый раз ты не просил. И не щелкай своими пальцами. Я не собака и не стану исполнять твою команду «к ноге». — Она была одета в длинную свободную юбку кремового цвета и черную водолазку. Ее осанка была идеально прямой, она выглядела надменно и настолько же холодно, как и все величественные правители.

Мой рот наполнился слюной от желания поцеловать ее.