Второй долг
Шрифт:
Она навострила уши, радушно принимая его прикосновения, пока боком тянулась за еще одним поглаживанием. Тихое фырканье послышалось из бархатных ноздрей — вздох удовлетворения.
— Я мужчина, который делает то, что нужно, но ты уже знаешь это. — Взглянув на меня, он не остановился пока не прошел мимо лошадей к небольшому пространству перед стойлами. Там были два сиденья, приваренные к полу лицом к лошадям. Седла, покрывала и уздечки свисали с крюков. Каждая стена и пространство были заполнены
Окно пропускало естественный свет сверху, наряду с окнами на крыше, но они были слишком высоко.
— Оставь это, мисс Уивер.— Сев, он указал на сиденье рядом. — Садись, пока не упала. Осторожность не помешает с этим твоим гребаным вертиго.
Я шикнула на него.
— Держу пари, от этого ты чувствуешь себя сильнее, — осознание, что у меня есть недуг, который может в любой момент одолеть меня.
Он фыркнул.
— Ты права. Это так, — он нахмурился. — А теперь сядь.
Грузовик внезапно загрохотал, когда включили зажигание. Лошади позади меня заржали, топая металлическими копытами по полу.
Я повернулась и быстро села, прежде чем транспортное средство сдвинулось с места.
Возясь со своими ремнем безопасности, надеясь, что он будет достаточно крепким, чтобы держать меня вертикально, если случится вертиго, я вскрикнула, когда длинный серый нос уткнулся в мою ногу.
Джетро захихикал.
— Для того, кто говорит, что она знает, что правильно, а что нет, кажется, у тебя нет опыта общения с животными.
Он улыбнулся, когда черное чудовище вытянуло свою шею, пытаясь подобраться к хозяину.
Я не ответила, а просто сидела спокойно, пока животное передо мной вновь уткнулось в мою ногу. Одним требовательным движением, лошадь пробралась в мое сердце, и я тут же влюбилась в существо, покрытое серыми пятнами. Эти огромные глаза говорили о древних мирах и доброте, и во мне воскресла любовь к единорогам.
Я всегда хотела пони, как большинство девочек. Но поскольку я жила в центре Лондона и была дочерью мужчины, который сосредотачивался только на тканях, — мои мечты были перенаправлены в более практичные вещи.
Мое воспоминание о встрече с Джетро, когда я была с няней, вернулось.
Я вытянула руку и погладила нос моей новоприобретенной любви.
— Единороги существуют.
Мое сердце екнуло, когда лошадь обнюхала мое колено, ее хохолок упал на один глаз и запутался в густых ресницах.
Джетро вздрогнул.
— Что ты сказала?
Я подняла взгляд, не убирая руку от своего теплого товарища. Я ждала, когда понимание осветит его взгляд. Помнил ли он ту краткую встречу тоже?
Когда я не ответила, он выплюнул:
— Ну?
Я покачала головой.
— Не важно, — вернув тему разговора к тому, что он, очевидно, обожал,
Джетро не отводил от меня взгляда. Что-то произошло... что-то, что я не могла объяснить. Резкость, холодность в его манере общения, казалось, немного оттаяла. Он наклонил голову, выглядя менее напряженным и отстраненным, чем обычно.
Бабочки запорхали в животе от того, что я увидела другую его сторону. Компания этих зверей что-то сделала. Они больше чем расслабили его — они дали ему место, чтобы спрятаться. Он, казалось, питался бесхитростной добротой животных.
Он тянул с ответом, но когда начал говорить, его голос был мягким, очарованным:
— Не его, а ее. Ее зовут «Воины не плачут». Но ее кличка Мот.
Мот.
Ошеломительная лошадь с мягкими крылышками. Она была идеальной. Я хотела оставить ее себе.
— А другую?
Джетро сидела смирно, всматриваясь в черного монстра перед собой.
— Это «Быстрый как ветер». Но он — мой Вингс, мои крылья, но поскольку я не могу летать, я зову его так.
Ага, значит это Вингс.
Тот самый, который уносил Джетро прочь, когда он достигал края. Волна благодарности накатила на меня, когда я подумала о том, что у него был тот, кто не судил его, не пытался контролировать его семейной традицией.
Возможно, мне стоит научиться у Вингс. Возможно, мне стоит посмотреть сквозь ненависть и отчаяние и вглядеться вглубь. Внутри Джетро можно было что-то исправить.
Я знала это.
— Когда ты позволишь мне увидеть?
Ноздри Джетро затрепетали.
— Что прости?
Молчаливая храбрость заполнила меня от касания Мот, и в первый раз я выдала все четко без гнева или негодования.
— Когда ты скажешь мне, что долги значат для твоей семьи? В чем смысл всего этого? Как вам удавалось избегать правосудия так долго, потому что Долг по Наследству не смог бы подойти не под одну статью в законе. Как твоя семья прошла путь от обслуживания моих предков до владения... — я махнула в сторону его лошадей, охватив этим движением весь мир вне грузовика и «Хоуксбриджа».
Мне стоило остановиться на этом, но у меня был еще один вопрос. Вопрос, который прожигал во мне дыру, и я бы отдала все, что угодно, чтобы узнать на него ответ.
— Почему я не могу ненавидеть тебя за то, кто ты? Почему я не могу прекратить хотеть тебя? И почему я еще здесь? Играю в эту игру и верю, что в конце, не будет корзины, в которую упадет моя голова, а будет что-то совершенно иное?
Тишина опустилась на нас. Лишь фырканье Вингс и Мот разрывали напряжение, которое становилось сильнее с каждым вздохом.