Второй курс, или Не ходите, дети, в Африку гулять!
Шрифт:
– Держи, Ваня! – протянула она их Голицыну.
– Откуда они у вас?! – ахнул Иван, тотчас же узнавший брелок, собственноручно изготовленный им в школе – классе в шестом или седьмом – на уроке труда. Носить такой в кармане оказалось довольно неудобно – тяжеленный, да еще к тому же вечно рвет острыми кромками одежду. Поэтому-то, после того как с ним добросовестно успел намучиться каждый из членов семьи, брелок естественным образом перекочевал на запасной комплект ключей да так на нем и прижился.
– Твои мне оставляют – на всякий случай, – объяснила соседка. – Вот, видишь: пригодились! – с
– Спасибо огромное, тетя Маша! – Иван почти выхватил ключи из рук женщины, и злополучный брелок тут же не преминул воспользоваться его спешкой, наградив ладонь глубокой царапиной. – Что бы я без вас делал?!
– То-то же! – соседка была явно польщена. – Передавай своим привет!
– Непременно! – горячо заверил женщину Голицын.
Попав в квартиру, Иван, не разуваясь, проследовал в свою старую комнату. Здесь все оставалось точно так, как он оставил, улетая в Школу, – даже стопку книг, рассыпавшуюся на журнальном столике, никто не стал поправлять. Рывком выдвинув верхний ящик письменного стола, Голицын стал было перебирать содержимое, но тут же, махнув рукой, просто высыпал его на ковер. На самый верх образовавшейся кучи упала серая пластиковая карточка – электронный пропуск в Академию ФСБ. Их ввели совсем недавно, перед самым их отлетом на Сопрол, но успели выдать отбывающим с планеты курсантам. Вообще-то, полагалось постоянно носить пропуск с собой, нигде не оставляя без присмотра, но что толку было бы от него в Школе? Поэтому Иван оставил пропуск дома. Точно так же, к слову, насколько он знал, поступил Пашка Хохлов.
Аккуратно взяв карточку пропуска двумя пальцами, Голицын опустил ее в нагрудный карман рубашки и, кое-как запихнув вываленные вещи обратно в ящик, вернул тот на подобающее ему место в столе. Ну, вот и все. Теперь – в Академию!
Доехав до станции «Проспект Вернадского», Иван вышел из метро и, протиснувшись сквозь спешащую толпу, подошел к автобусной остановке. Одного взгляда хватило, чтобы понять, что ловить здесь ему нечего. И дело даже не в количестве народа, ожидавшего автобуса, – это было еще полбеды: Вернадка беспросветно стояла. То есть совсем, насколько достигает взгляд: ни движения. Вздохнув, Голицын развернулся и зашагал пешком.
На автобусе до здания Академии ФСБ можно было бы добраться минут за пятнадцать-двадцать – это если без пробок, конечно. Пешком же – быстрым шагом – путь до огромного комплекса с лаконичной надписью «Академия» на фасаде занял у Ивана добрых три четверти часа. Впрочем, ни один автобус Голицына за это время так и не обогнал, хотя ни улица Лобачевского, куда свернул Иван, ни Мичуринский уже не были столь плотно забиты автомобилями, как проспект Вернадского.
Войдя на проходную, Иван вынул из кармана карточку пропуска и с замиранием сердца приложил ее к панели сканера. Поразмыслив пару секунд – про себя Голицын уже решил было, что все, сорвалось – турникет приветствовал курсанта зеленой стрелочкой: путь свободен. Не сдержав вздоха облегчения, Иван шагнул вперед и, миновав равнодушного дежурного, углубился в недра alma mater.
Едва не заблудившись в лабиринте коридоров и переходов – такое впечатление, будто все здесь изменилось! – Голицын все же добрался до нужного корпуса. Помещения Икс-факультета, это он помнил точно, располагались на третьем этаже. Поднявшись по широкой лестнице и свернув направо, Иван, наконец, оказался перед знакомой дверью без вывески, с одним лишь номером – 333. К слову, ни триста тридцать второго, ни триста тридцать четвертого кабинета, насколько знал Голицын, нигде поблизости не имелось.
Помедлив секунду, Иван постучал.
– Разрешите? – его ладонь легла на ручку.
Дверь не поддалась.
Голицын надавил сильнее: бесполезно – заперто.
Нахмурившись, Иван отступил от двери на пару шагов. Такого он не ожидал. Боголюбов на Сопроле – это понятно – но должен же кто-то заниматься делами факультета здесь, в Москве! Может, конечно, этот кто-то сидит в другом кабинете? Тогда в каком?
Голицын растерянно огляделся по сторонам: в коридор выходило еще с полдюжины дверей. Рваться во все подряд? «Простите, вы, случайно, не с Икс-факультета? У меня тут секретная флешка для вас…» Абсурд… Но как же тогда быть?
Можно, конечно, пойти на прием к начальнику Академии. Да вот только станет ли убеленный сединами генерал слушать курсанта-второкурсника, которого к тому же и быть-то здесь сейчас не должно? Точнее, позволят ли ему вообще предстать пред очи этого самого генерала? Не факт… Но делать-то что-то надо…
Задумавшись, Иван вновь потянулся к дверной ручке кабинета, как вдруг из противоположного конца коридора послышались отдаленные голоса. Поспешно отдернув руку, Голицын метнулся к лестнице и замер за углом.
Голоса приближались. Вот уже можно разобрать слова…
– …уволят из органов! – Иван расслышал лишь окончание фразы. Надо же, какой знакомый голос! Где он мог его слышать?
– Не слишком ли сурово, Андрей Михайлович? – голос негромкий, принадлежит, похоже, человеку в годах.
– Отнюдь! По моему глубокому убеждению, полумерами здесь не обойдешься! – ну до чего же знакомый голос! Эти интонации… – Близится решающий момент, я бы даже сказал, момент истины: либо мы, либо они. Поэтому оставлять у себя в тылу пятую колонну недопустимо!
Звякнул вставляемый в замочную скважину ключ.
– Прошу вас, Валентин Александрович!
Не удержавшись, Голицын осторожно выглянул из-за угла. Сторонник суровых мер чуть отступил, пропуская вперед своего спутника, и на мгновение повернулся к Ивану лицом. В следующий миг, словно получив удар кулаком в лоб, Голицын отпрянул, потрясенный: перед распахнутой дверью кабинета полковника Боголюбова… Нет! Перед распахнутой дверью своего собственного бывшего кабинета стоял капитан первого ранга Андрей Михайлович Гайдуков.
4
– А это что такое? – судя по тому, как настойчиво Николь теребила Ивана за рукав, свой вопрос ей пришлось повторить уже не один раз.
– Что? – с трудом вынырнул из омута своих мыслей Голицын.
– Вот это, – показала рукой девушка.
– Это? Мавзолей Ленина, что же еще?!
Они медленно шли по Красной площади – от Исторического музея в сторону Покровского собора. Предполагалось, что Иван покажет француженке московские достопримечательности, но после того, что он увидел в Академии, Голицыну было совершенно не до красот первопрестольной.