Второй потоп
Шрифт:
Но туманность надвигается со страшной скоростью. Через несколько коротких месяцев мы погрузимся в ее ужасный центр, и тогда океаны поднимутся до горных вершин, а континенты станут дном бушующих морей.
Когда начнется потоп, будет слишком поздно спасать самих себя. Вы уже потеряли слишком много драгоценного времени. Я торжественно заявляю вам, что даже один из миллиона сейчас не сможет быть спасен. Отбросьте все другие соображения и попытайтесь, отчаянно попытайтесь быть в маленькой компании тех, кто спасается!
Помните, что ваш единственный шанс – построить ковчеги – ковчеги из левиума, металла, который
Я подтвердил все свои факты математическими доказательствами. Самые опытные математики мира не смогли обнаружить ни одной ошибки в моих расчетах. Они пытаются оспорить данные, но данные уже представлены вам для вашего собственного суждения. Небеса настолько затемнены, что теперь видны только самые яркие звезды (это был факт, который вызвал недоумение в обсерваториях). Недавняя вспышка штормов и наводнений была вторым признаком приближающегося конца, и третье знамение не заставит себя долго ждать – и после этого потоп!"
Бесполезно пытаться описать невообразимый страх и ужас, охватившие миллионы людей, прочитавших эти слова. Бизнес был парализован, поскольку люди не могли сосредоточиться на обычных ежедневных делах. Каждую ночь кометы-близнецы, все еще очень яркие, хотя и быстро удаляющиеся, размахивали в небе своими огненными ятаганами – теперь это было еще более пугающе для воображения, поскольку Космо Версаль заявил, что именно туманность стимулировала их энергию. И днем за небом следили тревожными глазами, пытаясь обнаружить признаки углубления угрожающего оттенка, который, по возбужденному воображению, предполагал оттенок крови.
Теперь, наконец, предупреждения и мольбы Космо принесли практические плоды. Люди начали расспрашивать о местах в его ковчеге и готовиться к строительству собственных ковчегов.
Ему никто не мешал после его памятной беседы с президентом Соединенных Штатов, и он с удвоенной энергией продвигал свою работу в Минеоле, нанимая ночные бригады рабочих, чтобы прогресс был непрерывным в течение двадцати четырех часов.
Стоя на своей платформе, ковчег, корпус которого приближался к завершению, поднялся в воздух на сто футов. Его длина составляла 800 футов, а ширина – 250 футов, что вызывало насмешки у практичных кораблестроителей, но Космо, столь же оригинальный в этом, как и во всем остальном, заявил, что, принимая во внимание плавучесть левиума, никакая другая форма не подойдет так хорошо. Он подсчитал, что, когда его мощные двигатели будут на месте, огромные запасы материала для производства энергии, балласт и запасы продовольствия будут погружены, а груз людей и животных будет взят на борт, он осядет не более чем на двадцати футов.
Не проходило и дня, чтобы кто-нибудь не приходил к Космо, чтобы узнать о лучшем методе строительства ковчегов. Он предоставил требуемую информацию во всех возможных деталях и с предельной готовностью. Он рисовал планы и эскизы, вносил всевозможные практические предложения и никогда не упускал случая поторопить. Он внушал каждому посетителю одновременно тревогу и решимость немедленно приступить к работе.
Некоторые действительно принялись за работу. Но их продвижение
Они пришли к выводу, что стоит отложить свои работы до тех пор, пока потребность в ковчегах не станет более очевидной.
Что касается тех, кто посылал запросы о местах в ковчеге Космо, то теперь, когда опасность, казалось, отступила, они даже не потрудились ответить на очень любезные ответы, которые он сделал.
Удивительно, что ни один из этих встревоженных вопрошающих, похоже, не обратил особого внимания на очень важное предложение в своем ответе. Если бы они немного поразмыслили об этом, это, вероятно, заставило бы их задуматься, хотя они, возможно, были бы скорее озадачены, чем научены. Предложение звучало следующим образом:
"Заверяя вас, что мой ковчег был построен на благо моих собратьев, я обязан сказать вам, что я оставляю за собой абсолютное право определять, кто действительно является представителем homo sapiens".
Дело в том, что Космо прокручивал в уме великий фундаментальный вопрос, который он задал себе, когда идея попытаться спасти человеческую расу от уничтожения впервые пришла ему в голову, и, по-видимому, он остановился на определенных принципах, которыми ему предстояло руководствоваться.
Поскольку, когда разум находится в большом напряжении из-за страха, малейшее расслабление, вызванное внешне благоприятной переменой, вызывает возрождение надежды, столь же безрассудной, как и предшествующий ужас, поэтому в этом случае исчезновение комет и исчезновение тревожного цвета неба оказали чудесный эффект в восстановлении общественного доверия к упорядоченному течению природы.
Популярность Космо Версаля как пророка катастрофы вскоре прошла, и все снова начали смеяться над ним. Люди снова вернулись к своим забытым делам с общим мнением, что они "предполагали, что миру удастся выкрутиться".
Те, кто начал подготовку к строительству ковчегов, выглядели очень смущенными, когда их друзья говорили им об их детской доверчивости.
Затем возникло чувство злого негодования, и однажды Космо Версаля окружила толпа на улице, и беспризорники забросали его камнями.
Люди забыли необычайную бурю с молниями и дождем, расколотую комету и все другие обстоятельства, которые незадолго до этого повергли их в ужас.
Но они совершали ужасную ошибку!
С завязанными глазами они шли прямо в пасть погибели.
Без предупреждения и так же внезапно, как взрыв, появился третий знак, а за ним последовало настоящее Царство Террора!
Глава V. ТРЕТЬЕ ЗНАМЕНИЕ
Посреди ночи в Нью-Йорке сотни тысяч людей одновременно проснулись с ощущением удушья.
Они мучительно вдыхали, как будто их внезапно погрузили в паровую баню.
Воздух был горячим, тяжелым и ужасно гнетущим.
Распахнутые окна не принесли облегчения. Снаружи было так же душно, как и внутри.
Было так темно, что, выглянув наружу, человек не мог разглядеть собственного крыльца. Дуговые фонари на улице мерцали тусклым голубым светом, который не давал никакого освещения вокруг.