Второй пояс. Откровения советника
Шрифт:
Выстрел гранатомета слился с оглушительным треском очереди из КПВТ, которую выпустил стрелок нашего бэтээра. На этот раз граната не долетела до нас, встретив на своем пути естественную преграду в виде высокой сосны. Одновременно со взрывом гранаты я увидел, как возле стрелявшего в нас «духа» поднялась пыль от разрывов выпущенных в него крупнокалиберных пуль. По всей видимости, одна или несколько пуль все-таки достали «духа». Было хорошо видно, как его тело запрокинулось назад. В воздухе мелькнули тапочки и слетевшая с головы чалма.
В следующее мгновение я уже ничего не видел, поскольку начавшийся дувал перекрыл обзор происходящего.
Слава богу, и на этот раз пронесло!
По
Михалыч, приехавший домой раньше нас, раскочегарил керосиновые горелки бани, и температура в парилке была уже такой, что можно было мыться. Купались молча. Каждый думая о чем-то своем, личном. Потом была коллективная пьянка по поводу удачного возвращения «с того света». Полтора литра вонючей «кишмишовки», практически без закуски, уговорили за считанные минуты.
Шинкарь козел! Экономист хренов! Разбодяжил свою дерьмовую бормотуху до такой степени, что она совершенно не брала в свои объятия наши мозги.
Решили совершить поход к военным строителям, у которых под слезные заверения отдать должок «как только, так сразу» разжились еще литром неочищенного самогона. Потом еще куда-то ходили. Кому-то чуть было не набили морду за то, что нам сделали неуместное замечание по поводу безобразного поведения. Короче, расслабились по полной программе и спать легли уже далеко за полночь…
Нас-то бог миловал, а вот других…
На следующий день было долгожданное воскресенье.
В этот день решили временно приостановить игру в войнушку. И не потому, что было воскресенье, а потому, что было 27 декабря. Восьмая годовщина официального советского военного присутствия в Афганистане.
Несмотря на то что для советников этот день являлся рабочим, за пределы «Компайна» решили никуда не выезжать, по крайней мере, хотя бы с утра. Была реальная угроза, что «духи» могли выкинуть какую-нибудь очередную «бяку». Тем более что соответствующая информация накануне поступила сразу от нескольких агентов спецотдела и ХАДа.
«Духи» расклеили по всему городу листовки, призывающие кандагарцев к активизации борьбы с «неверными». Но этого им показалось мало. Под покровом ночи они незаметно подкрались к советским блокпостам и расклеили на их стенах листовки, ксерокопированные с рукописного экземпляра. Каким образом им это удалось сделать, можно было только догадываться. Одна такая листовка утром была обнаружена на кирпичной стене, ограждающей «Компайн». Текст листовки был выполнен от руки, корявыми печатными буквами, и содержал кучу орфографических ошибок.
Я сохранил на память эту листовку. Вот ее текст:
«Советский красный многих полки восмом году агрисия на Афганистане.
Советский красный полки солдаты и офицеры. СССР красный полк, которая называется герой мере. Восем леть назад они приходили на нашом невеновоным страный Афганистане они обывали нашом бедный ребеный юноши девушки и человеки средних лети, и такжи они разрушили нашом домой и использывали огный и химический оружий. Это народный дружба? Это хорошая сосушествования? Это хорошая соседания? Конечно ваша руководителий вам много показали стобы в Афганистане заходители Амереканский Гитайский и Пакистанский ормия. Но у вас нет такие вопросый, которая в этом 8 лет вы увидели одновом такжый иностраный солдаты? посли разрушение вам поразывается, стобы ваша руководители вам говорили неправда и вам использовали как рабы. ваш командировали чтобы разрушает невеновоный народный домой. Но ваш коммунистический и кремлевскии руководители рабы и
Как говорится – комментарии излишни.
Чтобы не мучиться от безделья, решили заняться большой постирушкой и чисткой оружия, которое накануне основательно загадили.
На улице теплынь, солнце светит. Лепота! Михалыч с Юрой, раздевшись по пояс и запрокинув руки за головы, ходили по нашему огороду, принимая солнечные ванны.
Чистить оружие решили во дворе, поскольку на улице было намного теплее, чем в доме. Уселись втроем на лавочке, стоявшей у входной двери, а перед собой, прямо на бетонной дорожке, расстелили старую простыню и разложили на ней свои автоматы. Юра притащил злополучный «виккерс», который вчера так нас подвел. Общими усилиями разобрали трофейный пулемет и стали выяснять причину его отказа.
За этим занятием нас и застал Володя Краснов, советник военной разведки 2-го армейского корпуса.
– И чем это вы тут занимаетесь? – с хитрецой спросил он.
– Да вот, думаем, как из англицкой швейной машинки сделать два русских утюга, – в тон ему ответил Михалыч.
– Да выбросите вы эту мутотень. Откуда вы его только раскопали?
– Так ваш же корпусной ложестик и презентовал, – ответил я Володе.
– Ему, наверно, жалко было выбрасывать этот антиквариат на свалку, вот он вам его и сплавил. Может, еще и расписку потребовал? – усмехнулся Володя.
– Это точно, – подтвердил я, – потребовал, и акт приема-передачи составил в трех экземплярах, и расписаться в них заставил. Вот только зачем ему третий экземпляр нужен?
– Да вы что, нашего ложестика не знаете? У него таких расписок целый чемодан был. Да сгорели они все, пока он был в отпуске. Ты сам-то Анатолий, не помнишь, что ли, как одиннадцатая вилла этим летом горела, когда в нее «духовский» зажигательный эрэс влетел? – вопросительно посмотрел на меня Володя.
Как не помнить. Хорошо помню. Этот китайский реактивный снаряд, зацепив за край крыши нашей виллы, ушел к соседям. Тогда их вилла выгорела изнутри дотла. Мы бегали вокруг нее с ведрами и поливали водой. Но все было тщетно. Пока окончательно не выгорела фосфорная начинка реактивного снаряда, тушить пожар было бессмысленно.
– Анатолий, пошли ко мне, нужно потолковать кое о чем.
Володя жил один на большущей вилле, которая стояла через дорогу, чуть наискосок от нашей. Мы и ранее с ним неоднократно общались, обмениваясь «шпионской» информацией, да и просто так, в неформальной обстановке. Володя был в свое время кагэбэшником и долгое время работал за кордоном, в Западной группе войск. Но у него по службе произошло какое-то ЧП, о котором он не любил распространяться, и его перевели особистом в Уральский военный округ. Оттуда он и попал в Афган.