Второй роман Цикла Эскул
Шрифт:
– Сделаю всё, что от меня зависит.
– Не сомневаюсь, Холиен. А теперь тебе всё же надо поспать...
И серый туман поглотил всё вокруг.
***
Проснулся одним мгновением. Всё произошедшее во время сна помнил детально. Что же, проблемой больше, проблемой меньше. Будем решать.
Судя по суете в палатах, время близилось к обеду. За ширмами слышалась какая-то возня. Кривясь и потирая поясницу, встал с кушетки. Да, это не перина. Соломенный матрац почти не скрывал жёсткости ошкуренных досок.
Причина шума в амбулатории объяснялась просто. Михель, сидя на койке, размахивал
– Мастер Холиен, мастер Холиен! Объясните больному, что ему рано вставать и что в обязанности сестёр входит подавать судно, а он должен слушаться, а...
– Стоп. Так, понятно. Михель, чего бузим?
– Так я...это... мастер Холиен...она же мне в дочки годится...
– Запомните Михель, пока вы в обители, сестёр слушаться должны беспрекословно! Им решать, когда вы сами сможете вставать и что есть и пить. Мы вас с того света вытащили, только-только сегодня утором. Вы хотите все наши труды на смарку пустить?
– Ннет, мастер Холиен...
– Ну вот и хорошо, Михель, вы мне лучше скажите, как себя чувствуете?
– всё это я говорил, уложив грузчика на кровать и начиная ощупывать его ноги под промокшими повязками, - боль? Жжение? Слабость?
Осмотр меня удовлетворил. Температура тела была приемлемой. Измерить её было не чем, но выглядел Михель гораздо лучше. У него проснулся волчий аппетит. Я разрешил дать ему кипячёного молока и хлеба. А когда решил сменить повязки, настроение и вовсе скакнуло на фестивальную высоту. Оставленные мной разрезы выглядели чистыми, края ран розовели. Серый цвет тканей исчез. Немного сочилась сукровицей поверхность. Я рискнул обработать "Разделяющей дланью" повторно, перед этим частично соединив и зашив края разрезов, оставив небольшие отверстия для оттока.
Дав Михелю немного подкрепиться, я активировал "Сон Гарпии". Иначе от моих манипуляций ему бы пришлось несладко. Абигайль снова ловко помогла мне перевязать уже повторно обработанные раны. Поверх свежих повязок я рискнул применить несколько раз "Малое исцеление". Своей собственной маны хватило.
Два часа посвятили послеобеденному обходу. "Сон Гарпии" пригодился всего несколько раз. Я дал несколько малосущественных советов по применению раствора марганцовки и йода. Сёстры схватывали налету. Нужно было только корректировать избыточное желание использовать новые вещества, чтобы избежать перерасхода или химических ожогов кожи и слизистых. Всюду за мной следовала Абигайль. В руках её я заметил пачку небольших пергаментных карточек, на которых она делала пометки свинцовым карандашом. На мой вопрос она ответила:
– Всё требует учёта и порядка, мастер Холиен, не будет вас, меня, как будут сёстры продолжать пользоваться новыми эликсирами? Да и в организацию нашего дела вы внесли много важных изменений!
– вот такая золотая девчонка мне досталась.
А ведь она права. Сколько таких новшеств сгинуло во тьме веков и перемолото капризной историей только потому, что рядом с прогрессором не было такой Абигайль? Я остановился и посмотрел в глаза своей помощнице.
– Спасибо, девочка.
– За что, мастер Холиен?
–
– Конечно, - сестра настороженно прижала руки с листочками к груди.
– Вот ты вчера внимательно наблюдала всю операцию с начала и до конца. Так? А хватит ли у тебя духу повторить её потом? Ну при условии, что больной не будет чувствовать боли и с новыми эликсирами? А?
Глаза девушки распахнулись от изумления, рот приоткрылся, брови взлетели вверх. Она даже побледнела.
Я не дал ей ответить.
– Значит, решено. Следующую операцию делаешь вместе со мной под моим руководством и берёшь в помощь ещё двух сестёр. Будем учиться! Я сказал.
На Абигайль было страшно смотреть.
– А ты думала, как? Дядя Эскул будет вечным и незаменимым? Какое-то время, да. А потом? Больные будут всегда. Целителей мало, и они не всегда рядом. Цирюльники думают только о своём кармане и лёгком заработке. А вы, сестра, правильный, наш человек. Поэтому, вытрите слёзы, спрячьте свой страх поглубже, сцепите зубы. В ближайшее время вам будет не трудно, а ОЧЕНЬ трудно! А теперь я бы съел чего-нибудь. Можно?
Сестра Абигайль, наконец, пришла в себя, почувствовав знакомую почву под ногами.
– Да, да. Мастер Холиен, я давно распорядилась, вам оставили обед. Идёмте.
– А я, со своей стороны, хочу, чтобы вы ко мне присоединились и рассказали, что сделано по моим распоряжениям в организации утилизации перевязочного материала, прачечной и по уходу за больными...
Вот такой производственный обед получился. Вся эта беготня и обсуждения, споры с Элькамино, когда он упёрся и не хотел делать отдельный вход для здоровых посетителей, порядком утомили меня, но не настолько, чтобы не засвидетельствовать своё почтение Марии.
Приму я застал в её кабинете за сосредоточенным подсчитыванием чего-то на самых обыкновенных счётах. Меня это порядком удивило, и я застыл в дверях, любуясь локоном, выбившимся из-под головного покрова Марии, её смешно высунутым кончиком розового язычка между губ...
– Гхм, гхм!
– постарался я обозначить своё присутствие, когда неловкая пауза стала тяготить меня самого.
Мария медленно подняла голову и лицо её осветила радостная улыбка.
– Мастер Холиен! Прошу, проходите. Признаюсь, за эти дни вам удалось основательно разворошить наш муравейник. Вы сумели многих здесь удивить.
– Мария, я вынужден признаться...
– Что такое, Эскул?
– Я и не думал, что будет так трудно и что проблем так много...решаешь одну, появляются ещё две...
– Вы хотите отступить?!
– голос Примы был полон сарказма.
– Нет, что вы? Просто пришёл поблагодарить, что поверили в меня и помогаете. Обещаю, что ещё очень долго буду занозой в вашей за...ой! Простите, Прима, - я почувствовал, что краснею.
– Ха-ха-ха!
– мягкий смех Марии наполнил комнату и отразился от высоких сводов, - Эскул, неужели вы думаете, что если я получила дворянское воспитание и университетское образование, то не знаю слова "задница"? Открою вам секрет, что прекрасно знаю и слово "передница". Что вы делаете такой удивлённый вид? Прима обители, знаете ли, то же иногда горшки за больными выносит...