Второй шанс 5
Шрифт:
– Я тоже на это очень надеюсь, хотя сам, конечно, до того, как ознакомился с твоим отчётом, не мог представить, что мы ввяжемся в этот конфликт, который станет для нас тем же, чем для американцев стал Вьетнам… Скажи, а ты скучаешь по своей прежней жизни, из которой тебя закинуло в своё молодое тело? – неожиданно спросил он.
– Честно? Почти нет, разве что по некоторым вещам типа компьютера с интернетом и мобильного телефона. Они намного облегчат жизнь будущих поколений, хотя, с другой стороны, все эти гаджеты – то есть технологичные вещи будущего – несут в себе порой вред для психического и физического здоровья.
– Каким
– От постоянного сидения за компьютером, например, развивается сколиоз, атрофия мышц, ухудшается зрение… Я вот последние годы, уже «заработав» себе на очки, мучился от так называемого «тоннельного синдрома». Как-нибудь потом объясню, что это такое, не хочу уводить беседу в сторону. Мобильные телефоны тоже стали своего рода мини-компьютерами, подрастающее поколение часами пялится в экраны смартфонов, засев в соцсетях, не замечая, что настоящая жизнь проходит мимо.
– Что такое социальные сети, я помню из предоставленного мне отчёта.
– Прекрасно, значит, обойдёмся без экскурса вглубь темы… В любом случае рано или поздно наступит век компьютеризации, и здесь нам нельзя отставать от Запада. Я не технарь, собрать компьютер на коленке не смогу, поэтому нам придётся внедрять промышленный шпионаж, закупать передовые технологии, скупать акции компаний, которые станут впоследствии китами в сфере информационных технологий.
Я замолчал, ожидая реакции собеседника, но генсек лишь молча кивнул, мол, продолжай. Не знаю, может быть, они вовсю уже над этим работают?
– Кстати, можно было бы попробовать начать выпускать компьютеры на базе нашего пензенского НИИВТ, я когда-то случайно познакомился с супружеской четой – муж работает начальником отдела, а жена старшим лаборантом – и у нас на кухне под чаёк получился вполне продуктивный разговор про компьютерные технологии.
– НИИВТ, это, я так понимаю, какой-то институт?
– Да, научно-исследовательский институт вычислительной техники.
– А как фамилия этих твоих знакомых оттуда?
– Ох, дайте вспомнить… Вспомнил! Пузырёвы, Олег Викторович и Изольда Георгиевна. Так что, Филипп Денисович, настоятельно советую обратить внимание на развитие компьютерной техники и интернета. За ними будущее. Американцы уже с конца 60-х ведут работы в этом направлении, а в 1984 году Национальный научный фонд США создаст сеть, не помню её названия, которая выведет возможность передачи данных на новый уровень. А в конце 80-х английский учёный – опять же, не помню его фамилии – предложит концепцию Всемирной паутины в том виде, который станет образцом на десятилетия вперёд.
– Хорошо, твоя информация, уверен, нам пригодится.
Он потянулся к бутылке, взял открывашку, поддел пробку, из-под которой раздалось тихое шипение, и плеснул минералки в свой и мой стаканы. Я с удовольствием сделал пару глотков, хотя и не очень любил «Боржоми» за характерный привкус.
– Однако за забором из высоких технологий не следует забывать о нуждах простых людей, – вздохнул я. – С промышленными товарами у нас просто беда. Стиральную машинку, телевизор, холодильник так просто не купишь, невзирая даже на приличные цены. Да что там холодильник!.. За теми же финскими сапогами выстраиваются порой километровые очереди, потому что отечественные никому даром не нужны.
– Это я всё знаю, Максим, и про холодильники, и про сапоги… С отчётом Сергея Борисовича, записанного с твоих слов, детально ознакомился ещё год назад. Не всё
Я улыбнулся, махнув рукой:
– Ничего, Филипп Денисович, я уже привык.
– Ну и ладно, – улыбнулся он в ответ. – Так вот, сам посуди, прежде всего должна быть основа, крепкий фундамент, а это именно тяжёлое машиностроение, космическая отрасль и армия. А там уже, когда высвободятся ресурсы, можно всерьёз взяться и за товары массового потребления. Да мы и так их выпускаем, правда, качество не всегда надлежащее, это я признаю, но на то и ОТК, чтобы следить за качеством выпускаемой продукции.
– Так я в том смысле, что очень уж кондовые вещи у нас делают. Я ведь и об этом упоминал в своём отчёте Сергею Борисовичу. Почему в 90-е годы в моей истории старые предприятия фактически рассыпались? Они не были никому нужны, потому что делали зачастую барахло: некрасивую одежду, тоскливую обувь, неподъемные портативные магнитофоны. И когда рынок открыли для иностранных товаров, то выяснилось, что продукция отечественных предприятий не нужна даже российскому народу, который сам же её и произвёл. Взять ту же обувь с нашей Кузнецкой обувной фабрики… Согласен, сносу нет этим ботинкам, да и натуральная кожа, опять же… Но фасон – это что-то ужасное. Словно кирзовые сапоги для армии – всё делается под копирку, никакого разнообразия. Хоть бы ради эксперимента дизайнеров из Италии пригласили.
– Приглашение иностранных специалистов стоит денег, и немалых.
– Так ведь сторицей окупится! Вон, наш Мясников, второй секретарь обкома, внял моей идее построить в Пензе первую в СССР пиццерию, пригласил как раз итальянских специалистов. Так затраты окупились, наверное, через неделю работы.
– Верю, – кивнул Бобков.
– А ещё я ему посоветовал начать на нашей швейной фабрике производство джинсов, это вообще золотое дно! Доходы будут исчисляться тысячами процентов, если, конечно, джинсы станем шить приличного качества.
– И что ваш Мясников?
– Ну, если учитывать, что моя идея с пиццей нашла в его душе такой сильный отклик, что не прошло и нескольких месяцев, как в городе открылась пиццерия, то надеюсь, и относительно джинсов произойдёт нечто похожее. А уж если вы лично ему позвоните, или хотя бы Ермину, чтобы не обижать нашего первого секретаря прыжками через его голову, то я уверен в успехе предприятия практически на сто процентов.
– Экий ты оптимист, – не удержался от улыбки Бобков. – Ладно, и это тоже возьму на заметку.
– Раз уж пошла такая пьянка, не могу не затронуть тему автомобилестроения. Сам я ни разу не автолюбитель, но за своих сограждан душа болит. Потому что не только наш автопром давно топчется на месте, но и лозунг из «Золотого телёнка», гласящий, что автомобиль не роскошь, а средство передвижения, увы, в СССР не актуален. Я изучал в своё время этот вопрос, так вот наши «Жигули 2101» в пересчёте на доллары равнялись крутому американскому спорткару «Chevrolet Corvette Stingray». А «ГАЗ 24», он же «Волга», в пересчёте на марки ненамного дешевле «Mercedes-Benz W116» представительского класса. Нашему квалифицированному рабочему на те же «Жигули» копить нужно не меньше двух, а то и трёх лет, а инженеру с зарплатой в 120 рублей – лет пять-шесть. А американскому рабочему хватит нескольких месяцев, и вот он уже обладатель вполне приличного авто, которое на порядок круче наших «Жигулей».