Второй шанс 5
Шрифт:
Наконец абитуриентов загнали в аудиторию, и я смог спокойно прогуляться по университетской территории в ожидании, когда моя девушка напишет сочинение. Как ей удалось выяснить перед экзаменом, конкурс был 15 человек на место. В общем-то, как по мне – сущий пустяк, учитывая, что далеко не все готовились так, как Инга.
Как-то я наедине с ней обмолвился, что на месте её отца попробовал бы поискать выходы на руководство факультета. Она прям как кошка взвилась. Оказывается, папа так и хотел сделать, а она заявила родителям – если узнает, что её взяли по блату, то они могу
Хе, посмотрим, как ты сама будешь трястись над нашим чадом, когда оно будет поступать в вуз. Надеюсь, что над нашим, пока мои планы относительно того, чтобы связать свою жизнь с этой девушкой, изменений не претерпели.
Я бросил взгляд на часы. У меня на сегодня запланированы ещё кое-какие дела. Если тарелки для Юрца можно и завтра посмотреть, то рукопись рассказа я хотел занести в редакцию сегодня.
Наконец появляется Инга вместе с толпой абитуриентов, шагаю навстречу:
– Ну как?
– Предлагали две темы: отношение Толстого к войне в романе «Война и мир» и «В чём истоки непонимания между людьми разных поколений в романе Тургенева „Отцы и дети“». Выходит, недаром я вчера «Отцы и дети» читала, эту тему, конечно, и выбрала, хотя и по Толстому могла, думаю, нормально написать. Завтра утром вывесят оценки за сочинение, я, если что, могу одна съездить.
– Чего ж одна-то, составлю компанию. А ты можешь составить мне компанию в поездке до редакции «Юности».
– Поехали, – решительно махнула рукой Инга. – На метро?
– Под землёй, конечно, прохладнее, чем на улице, но на такси быстрее, да и окно можно открыть. Вон как раз свободная машина… Кстати, утром ты мне обещала в случае хорошего настроения…
– Да помню я, помню, – рассмеялась она, и тоже, как я её намедни, ущипнула меня за попу, только куда больнее.
В редакции мы без проблем добрались до приёмной, где я вручил секретарше Бориса Николаевича рукопись рассказа на конкурс. Заодно поинтересовался делами Полевого.
– Лежит в Центральной клинической больнице, в Кунцево, ну вы знаете, наверное, это на улице Маршала Тимошенко. Хотя вы же не москвич… Чувствует себя неплохо, проходит все назначенные процедуры, – сообщила Елена Анатольевна. – В субботу я его навещала, очень переживал, как тут всё без него. Я успокоила, сказала, что всё прекрасно. Даже если бы было по-другому – всё равно так бы сказала.
– А выпишут когда, не говорил?
– Если всё будет идти по плану, то возможно, на следующей неделе.
– Нас-то с Ингой к нему пустят?
– А почему нет? Больница хоть и «кремлёвская» – вернее, Центральная клиническая – но он лежит в обычном терапевтическом корпусе, не для первых лиц страны, там пропуск не нужен. В палату вас не допустят, но Борис Николаевич может сам к вам спуститься, там парк хороший, можно на лавочке посидеть. А часы посещения – с 17 до 20. Давайте я вам напишу, как и на чём добраться.
Ладно, вечерком и навестим. Теперь из редакции – в нотариальную контору, но поскольку времени до 15.00 оставалось с запасом, то решили где-нибудь пообедать. Попалось кафе «Самобранка», с претензией на классическую
В контору подъехали за двадцать минут до назначенного времени. А уже пять минут спустя рядом притормозили «Жигули» Пугачёвой. Алла приехала без мужа, значит, сама поставит подпись. В белом брючном костюме, на ногах белые же босоножки на среднем каблуке, на голове – игривая кепка, глаза прячутся за солнцезащитными очками, шею обвивает лёгкий розовый шарфик… Прикинутая мадам! И ведь идёт ей костюмчик, пусть и фигура далеко не идеальная, но видно, портные постарались. Не исключено, что сам Зайцев.
– Хорошо выглядишь, – сделала она комплимент Инге.
– Спасибо, вы тоже очень стильная сегодня, – смущённо ответила Инга.
– Как твои экзамены?
– Сегодня сочинение писала, завтра с утра оценки выставят.
Оформление договора заняло немного времени, нотариус оказался всё тот же, прикормленный и хваткий. Когда закончили и собирались расходиться, Алла Борисовна поинтересовалась моими успехами относительно литовки текста песни.
– Пока ещё не дошёл до «Главлита», – признался я. – Даже, честно говоря, не знаю, где он у вас в Москве находится.
– Садитесь, подвезу, тут ехать двадцать минут. У меня как раз с собой отпечатанный на машинке текст, зайду с вами, там всё быстренько уладим.
Главное управление по делам литературы и издательств располагалось в Китайском проезде. Она достала из бардачка блок «Marlboro», прокомментировав:
– Любит человек хорошие сигареты, как знала, захватила с утра.
Следуя за ней, мы поднялись на второй этаж и после короткого стука зашли в маленький кабинет, под потолком которого витали клубы дыма, медленно уплывающие в открытую форточку. Приземистый, немолодой хозяин с пожелтевшими от никотина усами при нашем появлении снял очки, близоруко щурясь.
– Здравствуйте, Сергей Владимирович! – приветствовала хозяина Пугачёва, в свою очередь тоже снимая тёмные очки.
– А-а, Аллочка! Здравствуй, здравствуй! А это кто с тобой?
– Ну как же, сам Максим Варченко, мой автор, ну и девушка его, будущий журналист. Вот как раз хотим залитовать текст его песни, с которой я, скорее всего, поеду на Международный фестиваль песни в Сопоте. Тут французский и русский варианты для вашего удобства. А это ваши любимые.
– Ох ты, знаешь ведь, как удружить! Спасибо, Аллочка! – улыбнулся он, пряча блок в ящик стола. – Ну-ка, давайте посмотрим, что вы мне там принесли.
Сергей Владимирович франкоязычный текст сразу отложил в сторону, читал русскоязычный. В итоге не поменял ни одной буквы. После чего попросил подождать недолго, а сам с листком бумаги, на котором был напечатан текст, куда-то исчез. Вернулся и впрямь быстро, не прошло и пяти минут.
– Ниночка всё оформила, теперь песня внесена в реестр, можешь исполнять её на законных основаниях.
– Ну что, теперь до ВААП сами доберётесь? – спросила Пугачёва, когда мы покинули кабинет.
– Это уже завтра, нам сегодня ещё в Центральную клиническую надо заехать.